Джентльмен с Медвежьей Речки - Роберт Ирвин Говард
Они, наверное, думали, что я их не слышу. Один сказал: «Да не-ет, вряд ли он один из Барлоу. У них этаких громил отродясь не водилось». Другой предположил: «А может быть, они наняли головореза и послали сюда, черт бы его побрал. Вроде как у кого-то из Барлоу в Неваде живет племянник». – «Впустите его, – сказал третий. – Сейчас мы сами поглядим, кто это такой».
Один из них вышел на улицу и сказал, что меня пустят переночевать, показал загон для Капитана Кидда и дал жеребцу немного сена.
– Только будь начеку, – предупредил он. – В здешних горах у нас немало врагов.
Мы зашли в домик, и хозяева снова зажгли свечу, а затем достали кукурузные лепешки, бекон с бобами и поставили передо мной на стол большую кружку кукурузного виски. Они назвали себя братьями Уоррен, и всего их было четверо: Джордж, Эзра, Элиш и Джошуа. Я слыхал, будто горы Мескиталь славятся огромными сильными жителями, но эти Уоррены оказались мелковаты, всего-то футов под шесть каждый. На Медвежьей речке таких считают, как бы это выразиться… хилыми недорослями.
К тому же они оказались не очень-то разговорчивы. Они сидели, сложив ружья на колени, и молча глядели на меня, но это не помешало мне с аппетитом поужинать. Я бы не отказался от добавки, да только у них, видать, кончились припасы; но я надеялся, что хоть виски у них еще где-то припрятан, потому что в горле у меня очень уж пересохло. Не успел я взять полную до краев кружку и поднести ко рту, как глядь – она уже пуста, а я и горло не успел как следует промочить.
Закончив с ужином, я подошел к потушенному камину – ведь никто же не разжигает огонь летом, – и сел на стул, обитый сыромятной кожей. Тут-то и начались вопросы:
– Чего тебе нужно, путник?
– Ну, – начал я, ничего не подозревая, – я ищу человека по имени Дик Блантон и…
Ей-богу, не успел я договорить, как все четверо тут же бросились на меня, словно дикие кошки, и вцепились мне в горло!
– Шпион! – верещали они. – Чертовы Барлоу подослали его! Пристрелить его! Зарезать! По башке ему!
Одними криками дело не обошлось, все это они тут же пытались в точности исполнить, но так торопились, что ничего у них не выходило: например, Джордж от усердия промахнулся и вонзил нож в столешницу вместо моей груди; но Джошуа удалось огреть меня стулом по голове, а Элиш и вовсе пристрелил бы меня, если б я вовремя не дернулся назад, а так пуля лишь слегка опалила мне брови. Наконец мне это надоело, и я поднялся на ноги, словно медведь, в которого вцепилась стая волков, и тут уж я принялся учинять беспорядок и дубасить моих негостеприимных хозяев, потому что понял: иными способами этих невежд не обучишь правильному обхождению с гостями.
Пыль от битвы еще не улеглась, кругом валялись и стонали пострадавшие, а я как раз зажигал погасшую свечу, когда услышал стук копыт с южной стороны: кто-то галопом приближался к нам. Я вскочил и успел вытащить оружие, когда незнакомец остановился у входа в дом. Но стрелять я не стал, потому как в дверях появилась босоногая девчонка. Увидев последствия драки, она заверещала дикой кошкой:
– Ты убил их! – кричала она. – Душегуб!
– Да нет же, не убивал я никого, – возразил я. – Они в целости и сохранности, ну, может, пара ребер треснула, или там у кого плечо вывихнуто, нога сломана – в общем, пустяки. А что Джошуа ухо оторвало, так это ничего, пришьют – и всего делов.
– Ах ты, проклятый Барлоу! – завизжала она, прыгая вокруг меня в истерике. – Я убью тебя! Чертов Барлоу!
– Да не Барлоу я, черт вас раздери, – говорю. – Я Брекенридж Элкинс с Медвежьей речки. Я об этих ваших Барлоу впервые слышу.
Тут Джордж перестал на минуту стонать и успел проговорить:
– Если ты не Барлоу и не их подельник, тогда зачем ты спрашивал про Дика Блантона? Он ведь один из них.
– Он опорочил мою сестру! – взревел я. – Так что я силой приволоку его назад и заставлю на ней жениться.
– Так значит, произошла путаница, – простонал Джордж. – Но что уж теперь, дело-то сделано.
– Все куда хуже, чем вы думаете, – со злостью проговорила девушка. – Уоррены собрались в доме папаши, а меня послали за вами, парни. Нужно готовиться к осаде. Враги засели в доме у Джейка Барлоу и обговаривают налет – хотят напасть на нас этой ночью. Они и без того превосходят нас числом, а вот теперь наши лучшие бойцы побиты! Это конец, наша песенка спета!
– Поднимите меня да посадите на лошадь, – простонал Джордж. – Пусть я не могу держаться на ногах, но стрелять-то я пока не разучился. – Он попытался встать, но тут же со стоном и проклятиями рухнул на пол.
– Ты должен нам помочь! – Девушка в отчаянии повернулась ко мне. – Это ты покалечил наших лучших бойцов, так что теперь тебе придется расплачиваться за это. Это твой долг! Кстати, ты, кажется, говорил, что Дик Блантон – твой враг? Ну вот, а он родной племянник Джейка Барлоу, и он прискакал помочь им перебить всех нас, Уорренов. Он прямо сейчас затаился в доме Джейка. Мой братец Билл проследил за ними и сказал, что там собрались все Барлоу, кто умеет держать оружие. А нам ничего не остается, кроме как держать оборону, а ты должен нам помочь! Ты один как раз заменишь этих четверых!
Ну, я подумал, что и впрямь слегка провинился перед Уорренами, так что сперва вправил, как уж мог, им кости, перевязал раны и ссадины, которых было немало, а затем оседлал Капитана Кидда, и мы тронулись.
По дороге девушка заговорила:
– Никогда раньше не видела таких огромных, диких и злобных тварей, как твой конь. Это вообще жеребец или какой-то дикий неведомый зверь?
– Жеребец, – ответил я. – Но в нем течет кровь пантеры, а нрав у него как у дикой акулы. А вот ты мне скажи, с чего началась ваша кровная вражда?
– Не знаю, – ответила она. – Мы так долго на ножах, что все уже давно забыли, с чего все началось. Вроде бы кто-то украл у кого-то корову. А какая разница?
– Да никакой, – уверил я ее. – Если кому по нраву кровная месть, то это не мое дело.
Мы держались извилистой тропы и довольно скоро услышали собачий лай. Тут девчонка развернулась и спрыгнула с лошади, а затем показала стойло, скрытое в зарослях.
