Евгений Костюченко - Шайенский блюз
Что случилось на поляне, пока его не было? Да ничего не случилось. Просто Ахата услышал выстрелы и решил, что Горящий Волк уже не вернется. Интересно, как далеко ему удалось уйти? Завтра утром его следы еще будут заметны, особенно в лучах низкого солнца. Степан легко догонит шамана. И его дочку.
Вспомнив о Сороке, он заворочался, и веревка больно впилась в бок. Да, пока все сбывается. Что там говорил бизон? «Тебя ждет красная женщина, черный попутчик и город железных мостов».
Вот и не верь после этого в вещие сны. Гончар помнил, что после всех магических ритуалов ему пришлось пожевать какой-то наркотик. Он отключился и во сне встретил говорящего бизона. О чем они говорили? Кажется, Степан просил одного — нет, не просил, умолял.
«Дай мне сил, чтобы встать на ноги. Я не хочу провести остаток жизни, валяясь, как бревно. Не хочу быть обузой для близких. Я еще не жил по-настоящему. Дай мне сил…»
«Как ты смеешь просить меня о том, что я и так даю тебе без всяких просьб? Разве ты не дышишь воздухом? Разве не стоишь на земле? Разве вода не утоляет твою жажду? И разве не согревает тебя огонь? У тебя есть все, что нужно для жизни. И сила вернется к тебе».
«О чем же мне просить тебя?»
«О том, чего не знаешь».
Сейчас, вспоминая сон, Гончар похолодел точно так же, как тогда, когда стоял перед огромным бизоном.
«Я не знаю, зачем я здесь! Я видел весь мир, и не нашел в нем ничего для себя. Построил город, но не живу в нем. Проложил дорогу, но и она — не для меня. Тогда зачем это все, и зачем нужен я?»
«Ахата отправил тебя ко мне не для беседы о смысле жизни. До сих пор все, кого он присылал, хотели одного — спасти свое племя. От голода, болезней, от врагов. Книга жизни твоего племени еще не написана до конца. Ты можешь переписать некоторые ее страницы заново. Достаточно выбросить или добавить несколько слов, и смысл всей фразы изменится. Ты вычеркнешь лишние слова и впишешь вместо них новые».
«О каком племени ты говоришь? Я человек без роду, без племени. Я здесь чужой, и я совсем один».
«Ты не один. Спасай свое племя. Я дам тебе красную женщину, черного спутника и город железных мостов, — сказал бизон. — В этих трех твоя жизнь. И научись читать».
«Я умею».
«Нет. Ты знаешь буквы и различаешь слова, но ты еще не умеешь читать знаки. Я говорю с тобой не буквами и не словами. Эй, где ты видал говорящего бизона? Посмотри под ноги, и увидишь следы. Здесь прошли бизоны. Научись видеть следы тех бизонов, которые еще не прошли здесь. Научись слушать голос безмолвия. Научись видеть мысли людей и зверей. Научись читать знаки».
А потом бизон исчез. Исчезла и пустая прерия под выгоревшим небом. Исчезло всё. Пустота сгустилась до черноты. И в черном пространстве свет фар выхватил одинокую фигурку на заснеженной набережной.
Это был узкоглазый морщинистый старик с жиденькой бородкой. Длинная лисья шуба волочилась по снегу, когда он шагнул навстречу машине Степана. «Холодно тут у вас, — старик улыбнулся, непринужденно устраиваясь на пассажирском сиденье. — Самое время покурить. Не возражаешь?»
Не дожидаясь ответа, Ахата подал Степану зажженную сигару, а сам уже дымил точно такой же…
И снова жар тяжкого полуденного солнца, и снова вишневые глаза огромного быка, и его низкий давящий голос:
«Ты был на пороге смерти, когда твое племя дало тебе жизнь. Сейчас смерть кружит над твоим племенем. Дай ему жизнь»…
Что было дальше, Степан не помнил. В памяти осталась только выжженная степь на все четыре стороны, и удаляющиеся черные точки. Бизоны ушли, и он остался один под лиловым куполом неба.
Итак, красную женщину он уже встретил. Встретился ему и черный, но негр-дезертир явно не годился для роли спутника. А вот женщина…. Таких в его жизни еще не было. «И не будет, если ты сейчас же не заснешь, — оборвал свои мечтанья Степан. — Утром ты должен быть свежим и бодрым. Если будешь клевать носом, далеко не уйдешь. Не забывай, как называется эта горка».
Его разбудили не лучи восходящего солнца, и не щебетание птиц. Нет, первыми в лесу проснулись муравьи. Отправившись по своим обычным маршрутам, они обнаружили неожиданное препятствие и принялись пробовать его на вкус. Спрыгнув вниз, Гончар еще долго вытряхивал их из складок одежды, а одного злодея с трудом выковырял из уха.
Он напился из ручья и позавтракал белыми сладковатыми корнями стреловидной травы, которая росла в воде. Шайены умели готовить из нее несколько блюд, но сейчас Гончар удовольствовался ею в сыром виде. Экологически чистый салат. И ноль калорий.
Разрядив винчестер убитого ловца Питерсов, он пересчитал патроны. Их было всего семь. В винтовке дезертира патронов не было. «С боеприпасами у нас плохо, с едой еще хуже, — подумал Степан. — Как насчет транспорта? Ноль. Карта, компас, информация о местности? Абсолютный ноль. Где он находится, этот Холм Смерти? До Форт-Робинсона двести миль. Знать бы, в какую сторону. Что ж, если не знаешь, куда идти, шагай вниз».
И он пошел вниз по склону, стволом винчестера раздвигая ветви перед собой.
Солнце пригревало сильнее, и лес постепенно менялся. Под ногами Степана перестали хрустеть черные сучья, и березы уже не окружали его прозрачной стеной, уступая место под солнцем другим деревьям. Вот на пути встали заросли папоротника, вот засветились впереди красные стволы сосен, и мокасины Гончара ступили на хвойный настил. «Лосиные места», — подумал он и остановился. Пора подумать о еде.
Не понимая, зачем он это делает, Степан бесшумно взвел курок и замер, по плечи скрываясь в папоротнике. Легкий порыв ветра донес до него запах зверя.
Он навел ствол на просвет между соснами и застыл, затаив дыхание.
Так прошла минута. Или час. Из-за деревьев выпорхнула сорока. Она уселась в кроне сосны и коротко прокричала.
«Ну все, пропала моя охота». Степан едва не опустил ствол. Но сорока быстро умолкла.
И вдруг как раз там, куда был направлен винчестер, над ярко-зелеными макушками молодых сосенок проплыла огромная голова лося. Степан заметил, как вздымаются и опускаются его широкие лопатки под светло-бурой шерстью — и выстрелил.
Лось издал короткий мычащий звук, и его передние ноги подкосились. Он скрылся за сосенками, и через несколько секунд Гончар услышал, как тяжелая туша рухнула на землю.
Сорока затрещала, захлопала крыльями и заметалась ярким черно-белым пятном, улетая между соснами.
«Кажется, я должен поблагодарить ее, — подумал Горящий Волк. — Но сначала надо сказать спасибо лосю. Спасибо моим мокасинам за то, что ступают бесшумно. А также тому пришельцу, что отдал мне свое оружие. Его винчестер так метко стреляет, спасибо ему. Спасибо и этому ножу, который так легко вспарывает крепкую лосиную шкуру».
