Макс Брэнд - Игрок
— Возможно, я и не буду с ним драться. В таком случае не будете ли вы так любезны, мистер Дорн, и не поведаете ли мне, что я должен сделать, чтобы вы не сообщали вашу новость Роланду?
— О, — сказал Дорн, беспечно взмахнув рукой, а потом протянув ее к портсигару хозяина, чтобы взять оттуда сигарету. — Что касается условий, то назвать их я предоставляю вам.
— Значит, вы хотите получить деньги?
— Я очень бедный человек, — ответил Дорн из-за клубов дыма.
Его нахальство и бесстыдство поразили Коркорана, несмотря на то что он повидал на своем веку немало странных людей.
— Итак, назовите все же свои условия, мистер Дорн.
Дорн прокашлялся, прочищая горло, и, глядя в потолок, раздумывал с невозмутимым спокойствием.
— Не следует пренебрегать тем фактом, что Роланд убивает наповал, никто не может с ним сравниться, когда дело доходит до драки, мистер Коркоран.
— Конечно, конечно, этого не следует забывать ни на минуту.
— Вот именно! Затем нужно иметь в виду, что это дело он принимает очень близко к сердцу. Мы должны принять во внимание тот факт, что он страшно разгневается, если узнает, что его любимую девушку провожает домой человек такой скандальной репутации — профессиональный игрок в карты.
На лбу у Коркорана от гнева стали заметны синие вены.
— Не следует забывать и того, что мистер Роланд может узнать, какое участие эта леди принимает в вашей матушке и в вас, мой друг.
— Ну, это просто тьфу! — заявил шантажист. — Сущие пустяки. Могу вас заверить, я позаботился о том, чтобы ни на минуту не оставаться с ней наедине. Никакая сплетня не может меня коснуться! Кроме того, он с пониманием относится к тому, что она интересуется моим искусством!
Это вызвало удивленное восклицание Коркорана, однако его собеседник ничего не заметил и продолжал как ни в чем не бывало:
— Принимая во внимание все эти обстоятельства, а также то, что такой человек, как вы, может огрести за один удачный вечер десять тысяч долларов, а также то, что вас к тому же избавляют от страшной опасности, можно, наверное, сказать, что сумма в две с половиной тысячи долларов не будет слишком высокой платой за все. Неужели вы не согласитесь, что это очень дешево?
— Разумеется, соглашусь! — пробормотал Коркоран, тяжело дыша. — Должен признаться, что ценю свою жизнь значительно дороже.
— Ну конечно! Но я не хочу казаться слишком жадным. Ни в коем случае!
— Если уж мы заговорили о вас, — вдруг сказал Коркоран, — вам не кажется странным, что мисс Мерран не подозревает, что вы собой представляете на самом деле?
— Не понимаю вас, сэр.
— Как она до сих пор не догадалась, что вы и миссис Дорн всего-навсего пара бессовестных авантюристов, пьяниц и негодяев, которые разыгрывают перед ней свои спектакли? Как она до сих пор могла не заметить всего этого? Ведь она же совсем не глупа, как вам кажется?
Мистер Дорн в ответ только растерянно мигал. Всего минуту назад он уже мысленно пересчитывал толстую пачку банкнотов. Матушку свою он не станет обременять необходимостью тратить эти деньги вместе с ним. Он прыгнет в поезд и со всей возможной скоростью направится на Восток или на Юг. Там приоденется и обретет наконец тот вид, который, по его мнению, приличествует такому джентльмену, как он.
Вот такие приятные видения разворачивались перед мысленным взором Дорна. И вдруг эти радостные мечты были молниеносно и грубо разрушены. Человек, который, как ему казалось, был запуган до полусмерти и готов был, трясясь от страха, согласиться на все, что угодно, смотрел на него взглядом, в котором было что-то невероятно грозное, и от этого все тело мистера Дорна охватил какой-то странный озноб.
— Мистер Коркоран, — начал он, — если мы не можем договориться… — Голос его так дрожал, что он больше ничего не смог выговорить.
— Мы можем договориться, — холодно перебил его Коркоран, — о том, что никогда больше не увидим друг друга. Дверь находится вон там, мистер Дорн.
Мистер Габриэль Дорн быстренько двинулся в указанном направлении.
— Ваша шляпа, — напомнил Коркоран.
Но когда дверь отворилась и он нахлобучил шляпу на голову уходящего гостя, он вдруг увидел крутую лестницу, которая вела в темноту, заканчиваясь у следующей площадки. Тут в его сознании возникло непреодолимое искушение. Если человек может послать мяч на расстояние в пятьдесят два ярда, то куда он может послать…
Мистер Дорн с испуганным воплем почувствовал вдруг, как его что-то приподняло и со страшной силой толкнуло вперед. Он судорожно ухватился за перила, не удержался и кувырком полетел вниз по лестнице как раз в тот момент, когда на площадку поднимался какой-то грузный человек. Толстяк вовремя увернулся, а Дорн полетел дальше вниз.
Глава 18
Коркоран, однако, не улыбнулся. Он обдумывал самые разные обстоятельства, которые могли возникнуть в этой ситуации. Ведь этот Дорн, словно побитая собака, обязательно побежит к могущественному Генри Роланду, будет скулить и жаловаться на этого ужасного картежника, а также наверняка преподнесет ему искаженную версию того, что произошло между ними в гостиничном номере, и уж конечно — между картежником и девушкой. Что же будет, если Роланд и в самом деле по-настоящему разозлится?
Погруженный в эти невеселые мысли, он постоял с минуту возле двери, ведущей в его номер, однако не успел ее закрыть, потому что в эту минуту в нее протиснулось нечто жирное и потное, и перед ним предстал не кто иной, как сам Теодор Ренкин.
— Цветочки! — воскликнул этот достопочтенный джентльмен. — Ах, мистер Коркоран, ну и комнатка же у вас, чисто картинка, чтоб мне пропасть! Понимают же некоторые люди, как надо жить!
В ответ на эту жалкую попытку умилостивить хозяина номера тот улыбнулся и пригласил владельца игорного заведения войти и сесть.
Мистер Ренкин примостился на самом кончике стула, положив свои жирные руки на колени и держа в одной из них шляпу. У него был такой вид, словно при первых же признаках опасности он готов ринуться вон из комнаты.
— Кто это вылетел сейчас из двери словно ночной орел? Уж не Габриэль ли Дорн? — поинтересовался толстяк,
— Он споткнулся, когда спускался по лестнице, — пояснил Коркоран.
Вошедший довольно ухмыльнулся, ибо хорошо понимал шутки подобного рода.
— Ну что же, — заметил он, — мне приходилось слышать, что люди спотыкаются таким странным образом. А я уж подумал, что он врежется в меня и проткнет во мне дырку. — Он продолжал дружелюбным тоном, слегка понизив голос и посматривая в сторону окна: — Надеюсь, нас никто не слышит, мистер Коркоран?
Коркоран подошел к окну и выглянул наружу. Он увидел широкий свод неба, испещренный звездами, ощутил благоухание вечнозеленых растений, доносящееся со стороны гор. Город постепенно затихал. Где-то вдалеке слышались звуки танцевальной музыки, но на самой улице все было тихо. Искатели удовольствий уже нашли все, что им было нужно, и, кажется, утихомирились.
