Уилл Генри - Золото Маккенны
Как тебе известно, Адамс уверял: когда совсем стемнело, он прокрался мимо всё ещё ликующих апачей и постарался добраться до золота в развалинах тлеющей хижины. Но каменная плита раскалилась, и ему не удалось её приподнять. Солнце уже поднималось, а камень всё ещё не остыл. Пришлось вернуться. Но, как сказал позже Нана, это — мерзкая ложь. Я знаю народ моей матери, и Адамс тоже знает его. Думаю, вряд ли он попытался вернуться в каньон, где триста апачей из разных кланов танцевали со скальпами его мёртвых товарищей.
Адамс — как ты, наверно, помнишь — подтверждал свою ложь тем, что будто он наткнулся на большой самородок, выглядывающий из-под пня. Этот самородок, по его словам, принёс один из старателей, ходивших предыдущим утром на разведку за пороги. Этот парень был в запрещённом месте всего час, а приволок трёхквартовое ведёрко, в котором заваривали кофе, до края наполненное самородками величиной от рисового зерна до детского кулачка. В ведёрке, по словам Адамса, и лежал тот самый самородок, который он вытащил из-под пня. Ха-ха-ха! Он спокойно мог найти этот кусок золота где угодно, не обязательно за порогами. Ты ведь помнишь, сколько за него дали Адамсу, когда он продавал его в Таксоне. Помнишь, Маккенна? Тьфу! Девяносто два доллара — вот сколько ему дали за этот самородок! Да я швырял самородки и покрупнее в кусты, чтобы вспугнуть птичек, когда практиковался в стрельбе из своего шестизарядного!
Ну, вот, амиго, тебе и апачская версия того, что случилось в Сно-Та-Хэй. Индейцы оставили золото в яме под обгорелыми останками хижины. Решили, что лучшего места для этого всё равно не найти. Ведь в один прекрасный день золото могло понадобиться самим апачам. Итак, по обеим версиям — сокровище лежит на своём месте. Я и сам считаю так же. Иначе стал бы я рассиживать с тобой под этим топольком в тенёчке и ждать, пока мне принесут мясо с кофе? Мой народ — народ моей матери — считает, что с того самого времени ни одному белому не удалось пройти сквозь Потайную Дверь, и ни одному апачу тоже — со времени смерти Наны. За каньоном пристально следят, чтобы никто не посмел спуститься в Сно-Та-Хэй. Адамс не смог снова отыскать дорогу в каньон и сошёл с ума. Брюер бежал до тех пор, пока не добрался до Колорадо, где и осел. Теперь разводит коров. С тех пор, наверно, человек сто погибли, но не смогли найти Золотой Каньон. И многие ещё погибнут. Может быть, даже мы с тобой. А, товарищ? Ха-ха-ха! Как ты считаешь: индейцы всё ещё охраняют вход в Сно-Та-Хэй?
Несколько секунд Маккенна молчал, не до конца осознав, что рассказ окончен. Спохватившись, он наконец ответил:
— Понятия не имею. Апачи на что угодно способны. Но знаешь, Пелон… Столько лет прошло, скоро начнётся новый век… Не думаю, что индейцы всё ещё охраняют вход в каньон. А ты что скажешь?
Пелон снова рассмеялся и развёл ручищами:
— Всё это ерунда! Нана мёртв уже чёрт знает сколько времени. Кто там мог остаться?
— Может быть — духи, — ответил Маккенна. — Тринадцать человек убиты в самом каньоне. Пятеро — на подступах к нему.
— Ты веришь в подобную ерунду? Духи! Ты же белый человек, Маккенна!..
— Но я ещё и шотландец… Всё, что касается потустороннего мира, заставляет нас сильно нервничать.
— Да чёрт-то с ним, с этим потусторонним миром! — фыркнул бандит. — Что ты думаешь о моём рассказе? Совпадает ли эта версия с вашей?
— До мельчайших подробностей. Различия столь незначительны, что о них не стоит и говорить.
— А как насчёт карты старого Эна? — спросил Пелон, искоса поглядывая на своего собеседника. — Согласуются ли версии с той картой, что Эн нарисовал тебе?
— А вот над этим, — ответил рыжебородый старатель, — мне и придётся очень сильно подумать…
— Вот-вот! Давай-ка, пораскинь мозгами. Но не сейчас. Пойдём искупнёмся и поедим. Помираю с голода!
— Может, просто поедим? — спросил Маккенна неуверенно. — Что-то мне не очень хочется купаться.
Бандит усмехнулся и хлопнул шотландца по спине:
— Придётся. Лезть в воду — так всем. Когда Пелон принимает ванну — все принимают ванну вместе с ним. Мать! Сестрица! Идите сюда. Мы с Маккенной будем купаться. И вы тоже, обе! Скидывайте одёжку! Все прыгаем в воду и наслаждаемся прохладой…
Сестричка Салли
Салли была не старше Маккенны. Формы её были чересчур изящны для апачской женщины. У Маккенны перехватило дыхание, когда он увидел её стоящей на камне. Если бы не отсутствие носа и не хищное выражение костистого лица, любой прославленный мастер мог бы только пожелать такой обнажённой натуры для полотна «Язычница у озера». Глен, затаив дыхание, жадно наблюдал за женщиной.
Салли это видела. Знала, что он любуется её прекрасно выписанными высокими грудями, плоским животом, лепными ягодицами и стройными ногами. Знала и специально задержалась на берегу, чтобы бородач не пропустил ничего. Заметив это, Пелон рявкнул:
— А ну, ты, марш в воду! Думаешь, нам приятно смотреть на твою тощую, как у парня, задницу? А ну, прыгай!..
И тут Маккенна услышал поразительный звук. Это смеялась Салли. Несколько раньше он имел счастье познакомиться с женским вариантом гогота, который издаёт Лопес, но это! Маккенне не приходилось слышать столь музыкального смеха.
Пока он соображал, что делать, Салли нырнула в озеро и поплыла к тому месту, где окунался шотландец. Он хотел ускользнуть, но было поздно. Он попытался выползти на прогретый солнцем камень, торчавший из воды, однако индианка схватила его за лодыжки и затащила обратно в озеро. Там она принялась плавать вокруг Маккенны, отрезая ему пути к отступлению. Глен яростно колотил по воде руками, стараясь отогнать Салли. Изящество её движений завораживало. Проплывая то под ним, то рядом с ним, она старалась слегка коснуться тела мужчины — и тут же отпрянуть — движение совершенно естественное и соблазнительное. Внезапно Маккенна понял, что больше не в силах сопротивляться. Хоть он и побаивался безносой апачки, но почувствовал, что возбуждён до предела. Он не мог этому поверить, но отрицать очевидное не было смысла. А Салли неумолимо приближалась к нему, уже не скрывая вспыхнувшей страсти.
В отчаянной попытке ускользнуть от безрассудной индианки, Маккенна стал оглядываться по сторонам и увидел, что одним рукавом, окаймлённым тростником, озерцо вытягивается к водопаду и образует тёплую лужицу стоячей воды. Этот путь он и избрал, надеясь как можно скорее достичь берега и добраться до одежды. Он почти доплыл до песчаного пятачка, но Салли уже оказалась рядом и мешала ему встать в неглубокой воде. И здесь, в тёплой, прогретой солнцем бухте, она, скрытая высокой травой от Маль-И-Пай и остальных, крепко прижалась к Маккенне, издавая яростные горловые звуки, предлагая своё тело со звериной страстью. Невероятным усилием Маккенна оторвал от себя женщину и, швырнув её в воду, вышел на берег. Салли выскочила за ним вслед и вновь обвила руками. Старателю пришлось грубо схватить её за плечи и яростно стряхнуть с себя извивающееся, будто в горячке, тело. Салли упала.
