Евгений Костюченко - Зачистка в Аризоне
Утром их разбудили охранники и по одному сводили в отхожее место. Как выяснилось, в Тирби эта процедура была единственным проявлением гуманного отношения к заключенным. Завтрак им не полагался, хорошо еще, что разрешалось курить.
Илья не был заядлым курильщиком, но иногда табачный дым помогает справиться с голодом. Он порылся в карманах и нашел недокуренную сигару. Очистив ее от крошек, он перехватил жадный взгляд мексиканца. И протянул сигару ему.
Сосед по камере недоверчиво глянул на Илью.
— Мне нечем расплатиться, — выдавил он.
— А я не продаю, — ответил Остерман по-испански. — Бог велел делиться, разве не так?
— Бог много чего велел, — криво усмехнулся мексиканец.
Кардосо поднес ему горящую спичку, и оба принялись дымить с видимым наслаждением. А Илья продолжил битву с кровососами.
Мексиканца первым увели к судье, вместе с еще тремя арестантами. Илья улучил момент, когда перед решеткой не осталось ни одного охранника, и негромко спросил у Кардосо:
— Если мы незнакомы, что я должен говорить в суде? Почему я был рядом с вами, когда началась стрельба?
— Вы просто шли мимо. В другой зал.
— Пусть так. Еще вопрос. Вы в самом деле проиграли все деньги?
— Зачем вам это знать?
— Насколько я знаком с юридической практикой, из здания суда никто не выходит безнаказанно. Полагаю, вам светит приличный штраф за стрельбу в общественном месте. В Эль-Пасо мы с приятелем немного подрались с пьяными ковбоями, двое против четверых. Судья долго выяснял, кто прав, кто виноват, в конце концов со всех содрал поровну, по двадцать баксов. Но там никто не получал две пули в сердце…
— Ну и?
— Я припрятал несколько монет в поясе. Могу дать в долг.
— Спасибо, не стоит.
— Понимаю, — протянул Илья. — Рассчитываете на связи?
— Да. Весьма рассчитываю, — сухо ответил майор и отвернулся к стене, прерывая разговор.
Охранники увели еще пару заключенных, затем наступила очередь Кардосо. Илья долго сидел за решеткой один, ожидая вызова к судье. Ему нечего было бояться. Он не нарушил никаких законов, и здесь его никто не мог опознать. Портреты Черного Испанца и Потрошителя банков когда-то украшали чуть не каждый телеграфный столб между Нью-Йорком и Чикаго. Но это было давно, слишком давно, и слишком далеко отсюда. Земли, лежащие к западу от Миссури, — все равно что иная планета, и никакие ищейки не найдут здесь беглецов из нью-йоркской тюрьмы.
«Редкий пинкертон долетит до середины Миссури», — подумал Остерман.
Да, ему нечего было бояться, и страшила его только предстоящая встреча с Кириллом. Что сказать в оправдание? С одной стороны, он наткнулся на золотую жилу в лице приезжих миллионеров. С другой — засветился перед всеми блюстителями порядка. Теперь Остермана знает в лицо не только шериф, но и каждый из его помощников. И это обстоятельство может стать решающим. Кира нахмурится, почешет висок — точно как Энди Брике — и скажет, что надо мотать отсюда, пока не поздно.
Кирилл осторожен. Слишком осторожен. Сколько выгодных дел они упустили только из-за того, что Кира видел опасность там, где не видели все остальные.
Готовясь к трудному разговору, Илья и забыл, что сначала придется немного поболтать с судьей. Когда его ввели в небольшой зал, он увидел там шерифа, пару его помощников — и никого из соседей по камере. Судья Панч был крепким стариком с обветренным лицом фермера. Покончив с формальными вопросами, он нацелил на Илью деревянный молоток и спросил:
— Приехали поиграть?
— Я неважный игрок, ваша честь. Мой бизнес — прачечные. В «Парнас» я зашел только для того, чтобы завязать связи с местной публикой…
— Вы избрали не лучший способ для завязывания связей. Местная публика способна раздеть вас раньше, чем вы с ней познакомитесь. Шериф Бюргер мне все рассказал. Теперь я хочу услышать ту же историю в вашем изложении.
— Это не займет много времени. Итак, я зашел в казино «Парнас». Заглянул в зал для покера. Столы были заняты, и я решил подождать в баре. Один из игроков посоветовал мне перейти в другой зал. Мы вышли вместе с ним, и вдруг сверху кто-то выстрелил. Я, естественно, ответил…
— Стоп! — Судья Панч ударил молотком по столу. — Что значит «естественно»?
«Черт! Вот на чем он меня поймает! — с досадой подумал Илья. — На необоснованном применении оружия!»
— Разве человек не имеет право на защиту собственной жизни? — почтительно спросил он. — Я стрелял, чтобы не дать им убить меня.
— Вы их видели?
— Да. Не очень отчетливо, но видел. Особенно хорошо я разглядел вспышки выстрелов.
— У вас есть враги в городе?
— Нет.
— Тогда почему вы решили, что стреляют именно в вас, а не в того, кто стоял рядом?
— Потому что пуля ударила рядом со мной.
— Шериф Бюргер утверждает, что вы ранили одного из нападавших.
Илья скромно пожал плечами.
— Таким образом, — продолжал судья, — ваш револьвер обладал достаточной убойной силой, чтобы ранить человека, находящегося внутри помещения на втором этаже. Следовательно, если бы пуля прошла немного левее или правее, она бы нанесла вред тем, кто находился в соседних комнатах. Вы признаете свою вину?
«Смотря сколько это стоит», — чуть не вырвалось у Остермана. Но торговаться было бессмысленно. И он кивнул.
Судья удовлетворенно стукнул молотком и объявил:
— За необоснованное применение оружия штраф сто долларов. Оплата немедленно. При невозможности оплаты — две недели общественных работ. Заседание окончено. Джимми, запрягай, пообедаем на ферме.
— Ваши вещи здесь. — Шериф подозвал Илью к столу.
Остерман увидел свой бумажник и «веблей». Рядом лежали два короткоствольных кольта, а чуть дальше — две черные кобуры и патронташ, расшитый бисером. Несомненно, такая изящная амуниция могла принадлежать только Кардосо. Но почему майор не забрал ее?
Заплатив секретарю, Илья спросил у шерифа:
— А как насчет того джентльмена, в которого стреляли? Интересно, как было квалифицировано его преступное деяние?
— Убийство в целях самозащиты общественно опасным способом.
— И сколько это стоит?
— Триста долларов. Или месяц работ.
— Кажется, его финансовые возможности ограничены. Я мог бы рассчитаться за него.
— Мистер Кардосо слишком горд, чтобы жить в кредит, — сказал шериф. — За него мог бы рассчитаться сам полковник Тирби. Они ведь друзья. Да только майор оказался несносным гордецом. И теперь будет возить тачку с породой.
12
Поворот
— Жалко уезжать, — говорил Илья, укладывая чемодан. — Место весьма и весьма перспективное. Ты так не думаешь?
Кирилл не ответил. Он лежал одетый на кровати и сосредоточенно разглядывал трещины на потолке.
