Джентльмен с Медвежьей Речки - Роберт Ирвин Говард
Он поднес ружье к лицу и прищурился, а я сказал:
– Прибереги-ка эту пулю во-он для того индейца.
Дядюшка Джеппард слыл грозой индейцев, и, заслышав мои слова, он натурально подпрыгнул. Едва он отвернулся, как я выхватил свой револьвер сорок пятого калибра и одним выстрелом выбил ружье у него из рук. Затем я спрыгнул с дерева и наступил на ружье ногой, а дядюшка вытащил из-за голенища охотничий нож, но я отобрал его, схватил дядюшку за плечи и принялся трясти, пока тот не перестал сопротивляться. Я отпустил его, и он, сбитый с толку, проделал пару кругов и рухнул на землю, бормоча проклятия.
– Да что же это творится, вся Медвежья речка в один миг тронулась умом, что ли? – грозно спросил я. – Уже и в дупло нельзя заглянуть, чтобы тебе не пустили пулю в спину?
– Ты пришел за моим золотом! – выпалил дядюшка Джеппард.
– Значит, говоришь, это твое золото, да? – сказал я. – Так вот знай, дупло – это тебе не банк.
– Сам знаю, – огрызнулся он, вытаскивая сосновые иголки из усов. – Потому я и прихожу иногда по утрам проведать, не стащил ли его кто. Частенько так делаю. А сегодня увидел, что кто-то ошивается тут поблизости. Стоял я, значит, раздумывал, что делать дальше, и вдруг гляжу – Джоэль Гордон этак крадучись подбирается все ближе к дубу. Вот я и пальнул в его сторону, чтоб он поостерегся, а он возьми да убеги. А через несколько минут глядь – уже Эрат Элкинс крадется сквозь сосняк. Я к тому времени взбесился не на шутку, вот и подровнял ему немного усы свинцом! То-то он дал деру. А теперь, клянусь богом, заявляешься ты и…
– А ну, помолчи! – рявкнул я. – Не смей обвинять меня, будто я хотел украсть твое золото. Я только пришел убедиться, что с ним все в порядке, за тем же приходили и Джоэль с Эратом. Сам подумай: будь они ворами, они еще вчера прибрали бы его к рукам. А ты-то где его раздобыл?
– На приисках в высокогорье, – надувшись, ответил он. – У меня все не было времени отнести его в Жеваное Ухо и обменять на деньги. Вот я и подумал, что пока спрячу золото в этом дупле. Теперь-то я его уже перепрятал.
– Ладно, – говорю. – Иди теперь к Джоэлю с Эратом и скажи, что это ты в них стрелял, иначе они друг друга поубивают. Они на тебя разозлятся, да ты их остуди, можешь даже взгреть их хорошенько, если придется.
– Ладно, – сдался он. – Прости, что набросился на тебя, Брекенридж. А чтобы ты не сомневался, что я тебе доверяю, я покажу тебе, куда перепрятал золото.
Он поманил меня за собой вглубь зарослей, пока мы не вышли к огромному камню, торчащему из скалы. Дядюшка указал на камень рядом с ним, поменьше.
– Я вытащил этот камень, – сказал он, – вырыл под ним яму и сунул туда мешок. Гляди!
Он отодвинул камень и наклонился. И вдруг подпрыгнул с таким воплем, что я и сам подскочил и вытащил ружье, обливаясь холодным потом.
– Что стряслось? – спросил я. – Тебя змея ужалила?
– Змея-то змея, да только двуногая! – рявкнул он. – Оно пропало! Меня ограбили!
Я заглянул в яму и увидал на мягкой земле следы швов кожаного мешка. Но яма была пуста.
Дядюшка Джеппард скакал как сумасшедший, размахивая ружьем в одной руке и ножиком в другой.
– Я сниму их вшивые скальпы и сделаю бахрому к своим штанам! Вырежу им сердца и замариную в бочке с солью! Вскрою им брюхо и накормлю кишками собак! – заходился он.
– Чьими кишками? – поинтересовался я.
– Чьими? Ты идиот? – взвыл он. – Джо Гордона и Эрата Элкинса, черт бы их побрал! Никуда они, значит, не убегали, они тайком проследили, куда я перепрячу золото! Змеи гремучие, чтоб им провалиться! Да я убивал и за меньшее!
– О, – начал было я, – а не может так статься, что это не они стащили твое золото?
– А кто еще? – горько проговорил он. – Кто еще знал о нем?
– Гляди! – сказал я, указывая на следы на мягкой глине, которые тянулись вниз с холма. – Там следы копыт.
– Ну, и что с того? – упрямился он. – Откуда мне знать, может, у них лошади были привязаны в кустах!
– Не-ет, – сказал я. – Смотри, на подковах отпечатки шипов. В Медвежьей речке так лошадей не подковывают. Так что это был чужак. Зуб даю, это был тот самый человек, который проезжал мимо моего дома на рассвете. У него черные усы и не хватает одного уха. Земля возле камня слишком твердая, и следов не видно, но я ставлю свой револьвер на то, что твое золотишко стащил тот самый незнакомец.
– Не верю я тебе, – сказал дядюшка Джеппард. – Лучше я пойду домой, заряжу ружье и прикончу Джоэля с Эратом.
– Послушай-ка теперь меня, – сказал я, для убедительности схватив его за грудки, приподняв и с силой опустив на землю. – Я знаю, какой ты упрямый осел, дядюшка Джеппард, да вот только придется тебе на этот раз прислушаться к голосу разума, а не то я тебя так взгрею, что и кожаные портки тебя не спасут. Я догоню этого чужака и заберу у него золото, потому что я точно знаю: это он его стащил. А ты не смей никого убивать, пока я не вернусь!
– Ладно, – согласился он, – до завтрашнего утра я не стану спускать курок. Но, – тут он проявил все свое красноречие, – если мое золото не окажется у меня в руках в ту секунду, когда солнце будет подниматься из-за сверкающих вершин горы Джэкасс, то не пройдет и минуты, как стервятники будут биться меж собой за право отведать блюдо из Джоэля Брекстона с Эратом Элкинсом.
Я отошел от него, оседлал Капитана Кидда и отправился по следам незнакомца на запад. Да уж, разве у меня остался хоть один-единственный шанс найти себе городскую жену – с такими-то чокнутыми родственничками, готовыми в любой момент перерезать друг другу глотку?
На дворе еще было раннее утро, в моем распоряжении был длинный летний день. Во всех Гумбольдтских горах было не сыскать коня выносливей Капитана Кидда. Он мог проскакать сотню миль от рассвета до заката. Но лошадь незнакомца явно была не из самых захудалых, к тому же он успел оторваться на приличное расстояние. Солнце поднималось все выше, а я так никого и не нашел. Я проскакал немало миль и оказался в незнакомой местности, но заблудиться было негде – я четко шел
