Виннету. Сын вождя - Карл Фридрих Май
Пройдя несколько шагов по берегу, я тихонько вошел в реку, нырнул и поплыл под водой. Через некоторое время я высунул голову на поверхность и огляделся. Тут я заметил целый ряд индейских каноэ, стоявших у берега реки, и решил двигаться под их прикрытием. Я снова нырнул и, вынырнув у первой лодки, стал пробираться дальше мимо лодок, держась в их тени. Наконец я нашел место, откуда искомый мной островок был виден лучше всего.
Он был основательно покрыт зарослями, над которыми возвышалось два дерева. Не было видно ни пленника, ни часовых. Я хотел уже спуститься в воду, чтобы переплыть на остров, как вдруг услышал на берегу какой-то шорох. Вглядевшись в темноту, я неожиданно узнал Пиду, Оленя, старшего сына вождя. Не заметив меня, тот прыгнул в одну из лодок и стал грести по направлению к острову. Мне теперь оставалось только ждать.
Вскоре я услышал голоса и узнал родной голос старика Сэма. Я поспешил подплыть ближе под прикрытием все тех же многочисленных каноэ и стал прислушиваться. Каноэ оказалось так много, что я подумал: наверное, каждый кайова имеет собственную лодку. До меня долетали довольно четкие фразы, произнесенные сыном вождя:
– Мой отец Тангуа хочет знать это!
– Думаешь, мне сболтнуть чего – как попить сходить? – ответил Сэм.
– Так знай: тебя ждут неслыханные муки!
– Не смеши меня! Сэм Хокенс – и страшные муки… – Он рассмеялся. – Помнишь, как твой отец хотел подвергнуть меня пыткам у апачей, там, на Рио-Пекос? Что из этого вышло?
– То, что этот пес Олд Шеттерхэнд сделал моего отца калекой!
– Вот так-то! Ждут вас здесь и другие беды. Вы не сможете мне ничего сделать.
– Ты сошел с ума, если говоришь всерьез. Ты связан ремнями по рукам и ногам – бегство невозможно.
– Этим я обязан Сантеру. А в остальном чувствую я себя весьма неплохо.
– Ты страдаешь от боли, я знаю. Но ты не сдаешься. Только не забывай, что ты еще привязан к стволу дерева и четверо часовых охраняют тебя день и ночь. Как ты думаешь сбежать?
– Это уж мое дело, дорогой юноша! Пока мне и здесь неплохо. Но скоро моей ноги тут не будет!
– Мы сами освободим тебя, если скажешь, куда он собирается идти?
– Если ты про Шеттерхэнда, то не дождешься! А я вот знаю почти все про ваши делишки. Добрый Сантер сам рассказал мне обо всем. Видимо, хотел напугать. Вы были у Наггит-Циль и собирались схватить там Олд Шеттерхэнда и Виннету. Смешно! Схватить Шеттерхэнда, моего ученика!
– Но ведь ты его учитель. Как ты позволил взять себя в плен?
– Я пошел на это, чтобы только выиграть время! Я бы охотно погостил у вас пару дней – уж больно люблю вас, если не ошибаюсь! Только вот что: напрасно вы потратили время на эту скачку сюда и теперь воображаете, что Олд Шеттерхэнд и Виннету прибегут по вашим следам! Они не появились и просто так не появятся! Вы теперь даже не знаете, где они находятся, но почему-то считаете, что я вам это скажу… Думаешь, я должен об этом знать? Ну, даже если и знаю, то все равно ничего не скажу.
– Скажи, где он?
– Хе! Скоро сам узнаешь. И не от меня…
В этот миг резкий крик вдруг прервал старика. Где-то послышались звуки погони, а кто-то даже выкрикнул имя Виннету.
– Теперь слышишь? – засмеялся Хокенс. – Где Виннету, там и Олд Шеттерхэнд! Они оба здесь!
Все воины кайова были на ногах. Повсюду раздавался топот бегущих ног: индейцы преследовали Виннету. Я видел, как сын вождя кайова появился на берегу острова и прыгнул в каноэ.
– Возьмите ружья! – крикнул он на бегу часовым. – Пристрелите этого бледнолицего, если хоть кто-то попытается его освободить!
Сказав это, Пида энергично погреб к берегу. В таких условиях немедленное освобождение Сэма было невозможным. Я был вооружен только ножом и не рискнул бы выступить против четырех часовых, которые сразу бы убили Сэма.
И тут у меня молнией мелькнула мысль: а что, если я изловлю этого Оленя? Ведь он – любимый сын вождя, и его легко будет обменять на Сэма! Только сделать это нужно было абсолютно незаметно для других.
Между тем молодой индеец уже вылез из лодки и нагнулся, чтобы привязать ее к дереву. Я погрузился под воду и тихо вынырнул прямо рядом с ним. Далее, особо не скрываясь, ударом кулака я сбил Оленя с ног. Затем бросил в каноэ, прыгнул в него сам и стал грести в сторону Солт-Форк вверх по течению, держась вблизи берега.
Итак, проделка удалась! В деревне никто ничего не заметил, а часовые на островке все еще глядели на противоположную сторону. Когда селение и блики его костров остались позади, я причалил к правому берегу и перенес бесчувственное тело Пиды на поляну. Тут же я отрезал ремни, служившие для привязывания лодки, и столкнул ее в воду. Она поплыла по течению, запутывая мои следы. Крепко связав ремнями руки пленника, я взвалил его на спину и двинулся к нашему лагерю.
Однако индеец вскоре очнулся и стал барахтаться и отбиваться, насколько это было возможно в его положении. Пришлось пригрозить ему ножом. Своего оружия у него, естественно, не было – я заранее освободил его от него.
– Кто ты? – гневно спросил он меня, но я молчал. – Жалкий бледнолицый, которого мой отец Тангуа утром схватит и уничтожит!
– Твоему отцу не поймать меня. Он и ходить-то уже не может, – спокойно ответил я.
– Но его воинов не счесть, и все они будут меня искать!
– Ваши воины не способны мне навредить. С каждым из них может случиться то же, что случилось с твоим отцом, который осмелился выступить против меня.
– Где ты боролся с ним?
– Там, где отец твой упал, когда моя пуля пробила ему оба колена.
– Уфф! Значит, ты – Олд Шеттерхэнд? – вырвалось у Пиды.
– А ты разве не понял? Не я ли сшиб тебя с ног ударом кулака? Да и кто, кроме Виннету и Олд Шеттерхэнда, осмелился бы вторгнуться в ваше селение и похитить сына вождя?
– Уфф! Тогда я должен умереть. Но ты не услышишь от меня ни криков, ни стонов!
– Убивать тебя я и не собирался. Мы не такие убийцы, как вы… Если твой отец выдаст обоих бледнолицых, ты будешь свободен.
– Сантера и Хокенса?
– Ты понимаешь с полуслова…
– Он выдаст их, – торопливо произнес индеец, – ибо сын дороже ему, чем сотня Хокенсов, а Сантера он вообще ни во что не ставит.
С этого момента Пида перестал сопротивляться.
