Эдуард Говорушко - Садовник
"...Я желаю, чтобы сын мой обучаем был на восьмом году латинскому, греческому, славянскому, а наипаче своему природному языку... Надо обучать его механике без педантства, изучать рисовальное искусство и арифметику... Надо возбудить в нем охоту к физике, химии и земледелию. Пусть занимается агрономическими опытами...
Мне хочется, чтобы он умел работать скобелью, топором и плугом, искусно точил, мог измерять всякого рода землю, умел плавать, бороться, носить тяжести, ездить верхом, прыгать, стрелять, наконец, чтобы все минуты его были употреблены или на упражнение тела, или на образование его души.
...Я желаю, чтобы сын мой путешествиями своими приобрел крепость, проворство и все нужные познания. Я требую, чтобы путешествие его по Европейской России продолжалось четыре, а по Азиатской два года.
После шестилетнего путешествия по Отечеству пошлется сын в Голландию, Англию, Францию, Италию, Испанию, Германию, Швейцарию, Данию, Норвегию, Швецию... и возвратится он в Россию в возрасте 26-28 лет.
Его употреблять должно по Министерству внутренних дел и финансов и надлежит думать, что Россия ему гораздо известнее будет, нежели многим из управляющих ею.
...Я испрашиваю как милости от жены моей не делать с него ни Воина, ни Придворного, ни Дипломата. У нас столько Героев, столько Придворных слуг, столько Политиков!
Россия есть великан! Особам, по своему происхождению, богатству и воспитанию отличным, довлеет преимущество служить и поддерживать государство.
Сего 27 ноября 1815 года.
Село Ивановское, князь Ив. Ив. Барятинский".
Его сын Александр стал героем России. В звании генерал-фельдмаршала, командуя Кавказской армией, пленил Шамиля.
Ты спросишь: а какая же жизнь вокруг этого острова красоты? У жителей огороды и сады. Но денег нет. Могут на улице попросить пять рублей только на хлеб. Здесь же рынок, товары с Украины и из Белоруссии. В поселке два хозяина: санаторий и "новый русский", бывший агроном колхоза. Он скупил магазин, столовую, хлебзавод, строит дома и продает квартиры. Мне очень понравились люди: крайне добросердечны.
Я не Тургенев. И герой мой не Хорь или Калиныч. Но из-под Льгова. И тоже - тип. Он заправляет лодочной станцией. Лет пятидесяти, высокий, крепкий, с курчавой гривой, загорелым лицом. Я плавать не умею, а лодки боюсь, как огня. Пришлось довольствоваться сиденьем в кресле. Кот Маркиз, сущий аристократ по внешности и повадкам, вальяжничал в тени под сосной, а все отдыхающие подносили ему дань. В один из дней рыболовы, видимо, процедурились, и кот остался без рыбы. Вылез из-под сосны - толстый, ленивый, недовольный. Я говорю лодочнику:
- Бедный, голодный Маркиз.
- Да он же халявщик, - с удивлением смотрит на меня лодочник.
- А вот Шарик службу несет. Лает, если кто-то чужой у ограды появляется, - это я о маленькой, облезшей, безумной собаке, живущей в будке у проходной.
- Бездельник, притворяется, - обрезает меня лодочник.
Я замолкаю, потом жалуюсь:
- У меня дома эрдель большой. Соберусь в магазин, а он меня не выпускает. Раздеваюсь. Иногда даже плачу.
- Вы кто по профессии? - неожиданно спрашивает лодочник.
- Журналист.
- Какой же вы журналист, если ни в чем не разбираетесь? Все просто : собака определила вас в свою стаю. Вот и извольте подчиняться.
Приходят отдыхающие, просят лодку.
- Где санаторные книжки? Я должен знать, кто утонет, - ворчит лодочник. Но каждую даму собственноручно сажает в лодку.
Появляется санаторная уборщица:
- Ты обещал показать бузину. Что-то я ее не вижу. Мыши без нее все сожрут...
- Я вообще ничего не вижу, даже жену - только на ощупь.
Они идут к роще на холме; слышно, как ломают ветки для огромного веника, с которым уборщица уходит.
- Вы, конечно, не знаете, что бузина отгоняет мышей. - Это мне с осуждением.
- Не знаю... то есть не знала...
- Ну вот, а говорите - журналист.
- Мне бы хотелось посмотреть на оленей и косуль. Далеко идти?
- До последней поляны. Хочется посмотреть - посмотрите. От вас вреда, может, и не будет. А то некоторые посмотрели, а потом съели, когда в магазине не было мяса. Особенно жаль Борьку, хоть и сожрал он у меня все тюльпаны, а у девок из оранжереи таскал хлеб с колбасой... все же лучше бы он пожил.
Я перевожу разговор на другую тему:
- Какая у вас хорошая работа! Воздух, вода, все так красиво...
- Если бы вы спускались в шахту, как я много лет подряд, а потом поднялись на вышку высоковольтную (я был и верхолазом), то уразумели бы, что только земля и небо красивы. Остальная мелочь пошла от них.
- Ну а человек? Разве мелочь? Чего только не напридумывал...
- В человеке еще не разобрались. А вот выдумщик - это точно. Пригласили нас с женой в гости, я прихватил бутылку лучшей водки. Жалко было, но взял. Приходит туда же мой приятель с самогонкой. Пробовать стали. Его самогонка вышла на первое место. Настаивает на чаге особым способом. Самогон становится чистейшим и лечебным.
- Чага гриб лечебный. Поделился бы он своим секретом, может, и алкоголиков стало меньше.
- А зачем? Он потеряет в наших местах свою личность. А так он при секрете и секрет при нем. Вы что, не понимаете, как ему обидно будет, если...
- Понимаю. Я книгу написала, три года сидела в темном, пыльном архиве. А теперь из нее таскают куски и даже не ссылаются на меня...
- Вот видите. Ну вам, как посмотрю, все равно не разбогатеть. А с ним такое может случиться, все-таки Россия хорошо пьет...
Тут появляется муж. Слышит наш дуэт и включается:
- Один американец изобрел колун...
- Какой колун? - недоумеваю я.
- Я же говорю, что она не журналист. Ничего не знает, - вздыхает лодочник.
- Колун, чтобы дрова колоть, но со встроенной пружиной. Ударишь полено в щепы. Американец стал миллионером, колун завоевал весь мир.
- Да купил я этот колун в нашем магазине. Не терпелось попробовать. Поставил, размахнулся, как ахнул! Колун - в одну сторону, пружина - в другую. Только деньги выбросил. Не русское это дело - подпорки силе ставить.
День отгорал за островом. Колонны ротонды стали прозрачными. Лодочник сказал, что родился на Украине, что ему жалко земляков и стыдно за них они "набегают" на курские земли, подворовывают. Но он любит Украину, а в России встретил жену, в армии служат два сына- десантники. Но как теперь соединить две любви в одну, если на земле провели межу не единства, а раздела?
От "Марьино" до границы с Украиной всего сорок километров...
А еще были добрейшей души баба Оля из Белоруссии; обижавшийся за плохое отношение к Брежневу врач Виктор Николаевич; профессор-химик Елена Александровна, пишущая в отпуске вторую "амбарную" тетрадь о Пушкине; гениальный, тончайшей души фотограф-выпивоха Петр Яковлевич; красавица барменша, по слухам, отказавшая неземному Киркорову в кредите, и т. д.
