Тигр снегов. Неприкосновенная Канченджанга - Тенцинг Норгей
Быстро прошли пятьдесят пять счастливых минут. Восходители положили на снег пустой 800-литровый баллон, и Тони начал спуск.
Сперва все шло хорошо, вдруг Нормэн заметил, что Тони уклонился с пути. Стритер двигался неуверенно и явно с большим усилием. Харди догнал его: оказалось, что очки Тони сильно запотели, а его кислородный баллон, только что включенный, пуст. Где-то скрывалась незаметная щель, сквозь которую вытек газ! Теперь на весь спуск у них оставался лишь большой баллон Нормэна, израсходованный на две трети. Стритер предложил, чтобы Харди, как более опытный, шел сзади с оставшимся кислородом и страховал.
Движение сильно замедлилось. Прежде чем оставлять западный гребень, восходители остановились, и Тони сделал несколько вдохов, надев маску Нормэна. Недалеко от Сходней, на единственной трудной скале, попавшейся им за все время восхождения, Харди вбил на всякий случай крюк.
Впрочем, даже на Сходнях их ждало осложнение: ступеньки заполнились снегом, и приходилось тщательно расчищать их.
Они достигли лагеря VI в пять часов.
Глава четырнадцатая
Возвращение
Лагерь V служил связующим звеном между штурмовыми двойками и остальной частью экспедиции. 25 мая время тянулось для нас страшно медленно. Клегг, наблюдавший за восхождением в бинокль, сообщил по радио с базы, что первая двойка вышла на штурм в восемь утра. Вскоре в лагерь VI выступили Харди и Стритер, а также Уркиен и Айла Тенцинг. Затем мы проводили вниз Мэзера, Анг Норбу, Таши и Анг Тембу и остались вдвоем с Давой Тенцингом.
Из нашего лагеря не было видно, что делается наверху, а Клегг мог только сообщить, что один из шерпов на базе заболел; вершина к этому времени закрылась от него пеленою облаков. Заболел Пеми Дордже, которому так тяжело досталась заброска грузов в лагерь V 19 мая. Спускаясь вниз, он как будто оправился, однако на базе его разбил частичный паралич, и теперь Пеми Дордже был без сознания.
Всю вторую половину дня было тихо, тепло; мы с Давой сидели снаружи, глядя на море облаков. Радио передавало все то же: Пеми Дордже — в тяжелом состоянии, сверху не принято никаких сигналов. Около двух часов пришли снизу с грузами Джексон, Маккиннон, Аннуллу, Кунде Анг Дава и Пазанг Сонар. Они поднимались без кислорода. Все пятеро вторично взяли эту высоту. Они втиснулись в мою палатку выпить чаю и отдохнуть и рассказали, что наблюдали с террасы, как Бенд и Браун вышли из лагеря VI и приступили к восхождению по Сходням. Около скал оба исчезли из виду.
В четыре часа отряд отправился обратно, а четверть шестого сверху вернулись Уркиен и Айла Тенцинг. Они сообщили, что путь до лагеря VI был пройден быстро, что там все в порядке, но первая штурмовая двойка не показывалась. Вскоре в эфире раздался голос Джексона из лагеря VI. Первой двойке пора было уже спускаться из лагеря VI, однако он никого не видит, хотя отчетливо просматривает верхнюю часть горы.
Солнце скрылось, и, как всегда, почти сразу стало холодно. Мы забрались в мешки. В сумерках я несколько раз выходил наружу и кричал — никто не отзывался. Около семи Айла Тенцинг вдруг сказал:
— Слушайте!
Ему показалось, что кто-то зовет. Мы оделись и вышли. Было темно — лишь звезды освещали снег — и холодно. Мы долго прислушивались: ни звука. Я дошел до подножия ледового склона, и тут сверху донесся далекий, чуть слышный зов. Айла Тенцинг поспешил ко мне с фонарем. Мы закричали вдвоем и уловили, как нам показалось, ответ. Но хотя мы продолжали кричать, больше уже никто не откликался.
Так или иначе, было ясно, что первая двойка не на подходе к нам, и мы вернулись в палатку. Только утром Маккиннон передал по радио, что Бенд и Браун вышли в лагерь V.
Они пришли в девять часов и отдыхали до двенадцати, после чего выступили вниз с Уркиеном. Оба чувствовали себя лучше после отдыха, однако слабость еще не прошла, а Джо Браун не совсем оправился от снежной слепоты.
Мы связались с базой и сообщили Джону Клеггу об успехе первой штурмовой двойки. В этот день мы говорили с ним каждый час. Пеми Дордже становилось все хуже, и вскоре после полудня он умер… Грустная новость, особенно для Давы Тенцинга, которому покойный приходился зятем. Дава очень хорошо относился к нему, сам отобрал Пеми для экспедиции.
Мы заполнили время разными делами, а под вечер опять сели отдыхать возле палатки. Тихо, тепло, белые облака образовали огромные снежные замки; глядя на Джанну, освещенную заходящим солнцем, трудно было различить, где облака, а где горная цепь. В четыре часа Джексон снова, в третий раз, поднялся в лагерь IV (он принес глазные капли для Брауна) и сообщил мне, что видел, как вторая штурмовая двойка возвращалась в лагерь VI. Я допускал, что они продолжат путь и в тот же день придут к нам, но Харди и Стритер не двинулись дальше своей палатки и остались ночевать в лагере VI.
На следующий день я поднялся в семь утра и стал всматриваться вверх. Никого. Утро было чудесное, солнечный свет заливал безбрежный океан облаков, над которыми возвышались лишь Кабру и Джанну. Однако я замерз и забрался обратно в мешок.
В девять Джон Джексон передал по радио, что Нормэн Харди и Тони Стритер только что выступили вниз. Выждав полчаса, я прошел до края ледового склона над лагерем и сел там возле большой трещины. Отсюда я увидел Нормэна и Тони в нижней части Сходней; они как раз приступили к спуску по снеговому желобу между скалами. Я позвал Даву, попросил его принести для них что-нибудь горячее попить, и он направился ко мне, держа в одной руке бутылку с водой, в другой — ледоруб.
Дава Тенцинг всегда был из тех, кто идет впереди, когда все остальные оказываются обессиленными; пока другие отдыхали, он неутомимо испытывал то один, то другой путь, отыскивая лучший; помогал нам нести запасную одежду. Теперь лицо его выражало усталость, он тяжело перешагивал с одной ступеньки на другую и подолгу отдыхал перед каждым шагом.
Веревки у нас не было, и мы стали ждать, сидя на снегу. Наконец они подошли настолько, что я смог окликнуть их:
— Все в порядке?
— В порядке, только ноги не идут.
Харди и Стритер шагали медленно, неуклюже, пошатываясь на ходу. Веревка волочилась по снегу, руки безвольно болтались. Вместе мы вступили в лагерь. Тони посинел и еле держался на ногах: он всю дорогу шел без кислорода. У нас было в запасе два почти полных баллона, мы дали ему один. Нескольких минут оказалось достаточно, чтобы Стритер ожил. Он смог даже поесть и попить.
После часового отдыха мы спустились в лагерь IV. По дороге часто останавливались, однако за час добрались до цели. Здесь, как всегда, буйствовал ветер; палатки раздуло, как ветроуказатели, в воздухе плясали снежинки. Это был, пожалуй, лучший наблюдательный пункт на всем маршруте, но до чего же здесь было неуютно!
Мы застали Джона Джексона; его шерпы взяли часть нашего груза. Спуск продолжался. Я замыкал шествие вместе с Нормэном Харди и Тони Стритером. Мы не спешили — не могли спешить. Вечер выдался чудесный, яркое солнце освещало Верхний ледопад. Перед нами возвышался величественный фасад западной Канченджанги в зеленовато-голубой ледовой мантии. Косой свет оттенял блестящие ребра морщинами желобов. Красиво… Но мы думали только о том, чтобы быстрее дойти. В лагере III мы сели на коробки возле палаток, любуясь вершиной Джанну и облаками внизу, поглощая лимонад кружку за кружкой и закусывая жесткими армейскими галетами. После печенья, составлявшего наше основное питание на протяжении последних нескольких дней, простые галеты казались нам лакомством. Потом стали устраиваться на ночь. Здесь, ниже 6700 метров, мы чувствовали себя заметно лучше.
В верхних лагерях еще оставалось ценное снаряжение: мы захватили только палатки и мешки. Однако подниматься еще раз в этом сезоне по маршруту выше базы значило подвергать свою жизнь угрозе, и вечером 27 мая мы все до одного были у Могилы Паша. И вовремя! Снег на Нижнем ледопаде становился все более рыхлым, подгорная трещина восточнее Горба зияла черной пастью. Лестница, заменившая прочный когда-то снеговой мост, едва-едва перекрывала бергшрунд. Западнее Горба проходившие ежедневно отряды плотно утоптали тропу, и получилась широкая дорожка, окаймленная с обеих сторон глубоким рыхлым снегом. Ледовая полка, по которой мы траверсировали стенку над трещиной возле лагеря I, разрушилась, ее пришлось вырубать снова. Ниже лагеря I тропу засыпала ледовая лавина.
