Завещание чудака - Верн Жюль Габриэль
— Чек, чек на три тысячи долларов!! Это тот почтенный господин, который приходил нас навестить во время твоей болезни, мистер Уэлдон!
— Но, — заметила Лисси Вэг, — я, право, не знаю… могу ли я принять…
— Можешь ли? Ты должна! Разве ты не видишь, что этот мистер Уэлдон держит за тебя пари и поставил на тебя значительные суммы!.. Он это нам говорил и поэтому хочет, конечно, чтобы ты могла продолжать партию! Нет, знаешь, несмотря на его почтенный возраст, я вышла бы за него замуж, если бы только он захотел!.. Ну, идем же скорей получать деньги по этому чеку.
Они отправились, и деньги им тотчас же были выплачены. Что же касается того, чтобы поблагодарить этого почтенного господина Уэлдона, то это было неисполнимо, так как адреса его никто не знал. В этот же день вечером Лисси Вэг и Джовита Фолей покинули Луисвилл, никому ничего не сказав про письмо, полученное так кстати, и на следуюдщий день, 11-го числа, прибыли в Сент-Луис.
Конечно, по зрелом размышлении, положение Лисси Вэг в матче Гиппербона все еще было скомпрометированным, так как она не могла принять участия в тираже до тех пор, пока кто-нибудь из партнеров не явится в пятьдесят вторую клетку, чтобы ее сменить. Но, конечно, когда-нибудь это должно было случиться, по словам такой самонадеянной, чересчур самонадеянной Джовиты Фолей, и, во всяком случае, Лисси Вэг не будет теперь же исключена из партии из-за неуплаты штрафа.
Таким образом, молодые девушки очутились в штате Миссури, о котором никто из «семерых» без ужаса не мог думать, и все должны согласиться, что ни один из более чем двухсполо-виноймиллионного населения не мог быть польщен тем, что Вильям Гиппербон позволил себе сделать из этого штата «тюрьму» для своей благородной игры Американских Соединенных штатов. Правда, не говоря о цветнокожих, огромное большинство в нем составляют немцы, а все знают, чего стоит патриотическое самолюбие тевтона!
Штат Миссури — один из самых важных штатов Американской республики, по размерам своей площади занимающий семнадцатое место, пятое — по численности своего населения и первое — по производству цинка. Линии широты и долготы образуют его южную и западную границы, а на севере и на востоке его границами служат реки Миссури и Миссисипи. Их воды сливаются в том пункте, где находится маленький городок Колумбия. Легко себе представить, в какой мере эти водные пути благоприятствуют торговле города Сент-Луиса, откуда вывозятся и зерно и мука, а также конопля, культура которой здесь очень развита, не менее чем скотоводство и свиноводство. Нет здесь недостатка и в металлах и в цинковых и свинцовых рудах. В графстве Вашингтон высятся Железные горы — Айэрн-Маунтенс, Железная гора и Пайлот-Кайрол, колоссальные громады, высотой в триста футов, которые американцы захотят, быть может, в один прекрасный день превратить в два электромагнита огромной мощности.
Штат Миссури представлял собой раньше только округ Луизианы, но в 1821 году он получил автономию и вошел в Союз, город же Сент-Луис был построен французами в 1764 году.
В этом штате можно назвать не меньше одиннадцати городов, славящихся своей торговлей и индустрией, причем в трех из них население превышает сто тысяч жителей. Один из них — Канзас, лежащий против Канзас-Сити, штат Канзас. Его, как читатель помнит, посетил Макс Реаль в начале своего путешествия, когда он спускался на пароходе по Миссури из Омахи в этот двойной город. Кроме этих городов, есть еще несколько других, как, например, Джефферсон-Сити, столица штата, который заслуживает того, чтобы его посещали туристы. Он расположен очень живописно на террасе, с которой открывается вид на всю долину реки Миссури.
Но первое место, без сомнения, принадлежит городу Сент-Луису, занимающему площадь в десять миль на правом берегу Великой реки. Этот город назывался когда-то Маунт-Сити, потому что его окружает целый ряд невысоких гор белого цвета. Он занимает площадь на четверть больше той, которую занимает Париж, и к нему примыкают соседние города Ист-Сент-Луис, Бруклин, Кахокия и Прери-дю-Порт, хотя они и находятся на территории штата Иллинойс.
Таков был город, выбранный покойным членом Клуба Чудаков, чтобы служить «тюрьмой» участникам матча, причем само собой разумеется, что роль «тюрьмы» выполнял весь город целиком. Дело, конечно, шло не о том, чтобы быть заключенным в четырех стенах какой-нибудь тюремной камеры. Нет! Лисси Вэг, разумеется, не предстояло быть наказанной, подобно какому-нибудь злоумышленнику: ни она, ни Джовита Фолей не будут лишены свободы. Они смогут в свое удовольствие бродить по этому великолепному городу, где насчитывают восемнадцать общественных парков (один из них занимает площадь в пятьсот пятьдесят гектаров).
Подруги могли выбрать гостиницу по своему вкусу, и они взяли себе комнату в Линкольн-Отеле, где и водворились 11 июня после полудня.
— Итак, мы наконец попали в эту ужасную «тюрьму», и я должна сознаться, что Сент-Луис производит на меня самое приятное впечатление.
— Никакая тюрьма не может быть приятна, Джовита, раз ты не имеешь права уехать оттуда, когда тебе захочется…
— Будь спокойна, мы отсюда уедем, дорогая моя!
К Джовите Фолей вернулись присущие ей веселость и уверенность в успехе, вернулись в тот самый день, когда они получили три тысячи долларов, посланных этим очаровательным мистером Гемфри Уэлдоном и немедленно переправленных ими в Чикаго норатиусу Торнброку.
Но эту ее уверенность в успехе, невидимому, не разделяла ни держатели пари, ни маклеры различных агенств. Действительно, хотя газеты Сент-Луиса оповестили о пребывании пятой партнерши в Линкольн-Отеле, туда не явился еще ни одш интервьюер. Что можно было ждать от Лисси Вэг, которая имела несчастье попасть в клетку штата Миссури?
А между тем могло случиться, что их затворничество кончится раньше, чем предполагали. На следующий ден: 12 июня, должен был произойти новый тираж, а затем ряд еле дующих, через каждые два дня.
— И кто знает?.. Кто знает?.. Кто знает?.. — то и дело повторяла Джовита Фолей.
Подруги употребили свободные полуденные часы на осмотр некоторых кварталов города, перерезанного оврагом на две неравные части. Роскошные магазины главных улиц привлекали их взор не только драгоценными и изящными золотыми вещами и великолепными материями, но и мехами исключительной красоты. И удивительно ли, когда все эти дорогие вещи в избытке доставляются опоссумами, лисицами, оленями, ланями и дикими кошками, которыми усиленно торгуют местные индейцы? И разве там не встречаются тысячами и бизоны и буйволы, кочующие по обширным прериям, окаймляющим реки, на которых постоянно охотятся целые стаи волков?
Во всяком случае, этот первый день не был прожит подругами бесплодно.
Легко понять, что должна была испытывать на следующее утро Джовита Фолей, проснувшаяся на рассвете: ведь в этот в восемь часов утра нотариус Торнброк должен был приступить к очередному тиражу.
Вот почему, оставив Лисси Вэг спокойно спать, она вышла из отеля и поспешила получить интересовавшие ее сведения.
Два часа… Да! Она не возвращалась домой целых два часа, и каково было пробуждение пятой партнерши, которая привскочила от неожиданности, когда дверь ее комнаты шумно распахнулась и с громким криком ворвалась Джовита Фолей!
— Освобождение!.. Дорогая моя, ты освобождена!
— Что ты говоришь?
— Восемь очков, из пяти и трех… и он…
— Он?
— И так как он был в сорок четвертой клетке, то сейчас он отослан в пятьдесят вторую.
— Да кто?.. Кто этот он?
— А так как пятьдесят вторая клетка — «тюрьма», то он явится нас сменить…
— Но кто же?.. Кто он?
— Макс Реаль, дорогая… Макс Реаль!
— О, бедный молодой человек! — воскликнула Лисси Вэг. — Я предпочла бы лучше остаться…
— Еще что! — вскричала торжествующая Джовита Фолей, которая от этого замечания подруги подпрыгнула, как пиренейская серна.
А между тем это известие было точным. Последнее метание костей возвращало свободу Лисси Вэг. В сент-Луисе ее сменит Макс Реаль, а она, в свою очередь, займет его место в Ричмонде, штат Виргиния, находящемся в семистах пятидесяти милях от Сент-Луиса, — путешествие от двадцати пяти до тридцати часов. К тому же, для того чтобы туда попасть, она располагала большим временим, — от 12 до 20 июня, — чем этого требовалось, что не помешало, однако, ее нетерпеливой подруге, неспособной сдержать свою радость, воскликнуть:
