Жюль Верн - Агентство «Томпсон и К°»
Все горели желанием как можно скорее убраться с этого пустынного острова.
Багаж был тут же погружен в лодки. После очень простого ужина пассажиры провели оставшееся время кто как хотел. Одни гуляли по берегу, другие расположились тут же с намерением подремать.
Все были на ногах, когда наступило время отплытия. Каждый занял свое место, и шесть лодок, подняв паруса, быстро прошли мимо Мыса Черепахи. Как видим, Томпсон повысился в чине. Он стал как бы адмиралом не совсем обычной флотилии.
Через час после отплытия в лучах восходящего солнца вдалеке показался остров Боавишта.
Небо было чистым, что редко случается здесь в это время года. Свежий боковой ветер с северо-запада туго надувал паруса суденышек, и они продвигались на юг с постоянной скоростью.
В восемь утра прошли мимо Боавишты, столь же пустынного острова, как и Сол. Это была равнинная песчаная земля с несколькими базальтовыми скалами посередине, высотой не более ста метров.
Флотилии был виден Английский рейд. В глубине рейда — лачуги. Затем несколько больших домов в Рабиле — главном городе острова. Может быть, на рейде и стояли корабли, но на таком расстоянии увидеть их было невозможно.
Через несколько часов на горизонте начала вырисовываться вершина Санту-Антан, самая высокая гора на острове Сантьягу. При виде этого пика, поднимающегося в небо на две тысячи двести пятьдесят метров, туристы закричали «ура»,— это знаменовало пусть неблизкую, но уже видимую цель плавания.
Остров Маю расположен к путешественникам ближе, чем Сантьягу, но разглядели его пассажиры позже. Он едва выступал над уровнем воды. В два часа пополудни стали видны его песчаные берега, а добрались же до него около пяти часов.
Он был копией острова Сол и Боавишты. Сплошная песчаная пустыня — ни речки, ни источника, ни деревца. Лишь местами, отражая солнечные лучи, блестели на земле пятна соли. Трудно было поверить, что на этих бесплодных песчаниках умудряются жить более трех тысяч душ.
Глаз, утомленный унылой монотонностью пейзажа, с ожиданием устремлялся на юг, где на горизонте постепенно вырастал Сантьягу. Его острые пики, базальтовые скалы, овраги, заросшие густой растительностью, напоминали Азорские острова. После унылых песчаников эта буйная зелень радовала глаз. А ведь когда-то путешественники находили подобный пейзаж скучным.
В восемь вечера флотилия прошла мимо Восточного мыса, как раз когда зажегся маяк. Через час, в наступающей темноте, стал виден огонь на мысе Тамару, закрывающем с запада вход в порт Прая. Еще час пути, и, пройдя мыс Бишкадаш, лодки гуськом вошли в спокойные воды бухты[135]. В глубине ее горели огоньки города.
Моряки-туземцы направились не в ту сторону, где светились огни. Как только прошли мыс Бишкадаш, лодки развернулись круче к ветру, пытаясь идти вдоль берега. Якорь бросили на большом расстоянии от города.
Робера удивил этот маневр. Он прочитал в путеводителях, что на западном побережье есть пристань. Переводчик пытался объясниться, но его слова не возымели действия. По какой-то причине мулаты сделали именно так, как задумали, они начали переправлять людей и багаж на берег.
Одного за другим всех пассажиров высадили у подножия скалы, на самом краю восточной оконечности бухты. Как определил по справочнику Робер, это была старая пристань, сейчас ею не пользовались. Фантазия перевозчиков казалась все более странной.
Приливная волна бешено билась о береговую скалу, и высадку на сушу в кромешной тьме трудно было назвать простым делом. Некоторые путешественники, поскользнувшись на гладкой гранитной поверхности скалы, отполированной волнами за многие столетия, невольно выкупались в море. Но в общем в начале двенадцатого ночи все жертвы кораблекрушения были на суше.
Через десять минут флотилия распустила паруса, да так торопливо, что это опять озадачило путешественников, и, устремившись в открытое море, исчезла в ночи.
Но если здесь и скрывалась какая-то тайна, то не место и не время разгадывать ее сейчас. Мысли пассажиров были полностью заняты их нынешним положением. Они не могли оставаться ночью под открытым небом. С другой стороны, каким образом можно переправить в город эти коробки, сундуки, чемоданы?… Снова потребовалось вмешательство капитана. По его решению багаж оставили на берегу, под присмотром двух матросов, остальные двинулись в дальний путь по направлению к городу.
Как мало походило это шествие на ту бодрую колонну, которой еще недавно так умело управлял Томпсон! Теперь его подопечные напоминали беспорядочное стадо. Подавленные и павшие духом, они с трудом отыскали дорогу на чужом берегу, усеянном камнями и окутанном ночной мглой.
Путь был нелегким даже для крепких ходоков. Больше часа пришлось идти по узкой, едва различимой тропе, при этом ноги по щиколотку проваливались в вязкий песок. Затем поднимались вверх по крутой дороге. Уже давно пробило полночь, когда туристы, совсем выбившись из сил, добрались до первых домов.
Город спал. На улицах ни одного прохожего, ни огонька. Найти в этом мире безмолвия пристанище для стольких людей — настоящая проблема.
Разделились на три группы. Одна, под предводительством капитана, объединяла членов экипажа. Вторая, во главе с Томпсоном, естественно, включала, среди прочих, Бейкера. Третья группа вручила себя заботам переводчика Робера.
Уже через несколько минут Робер увидел гостиницу и сразу начал стучать в дверь, да так сильно, что нельзя было не разбудить и самого завзятого соню.
Хозяин гостиницы приоткрыл дверь и замер в изумлении при виде многочисленных постояльцев.
— У вас можно снять комнаты? — спросил Робер.
— Снять комнаты…— повторил за ним хозяин, как во сне.— Но откуда вы взялись, черт побери? — воскликнул он, прежде чем ответить на вопрос Робера.— Как вы сюда попали?
— Как обычно сюда попадают. Приплыли,— сказал Робер нетерпеливо.
— Приплыли? — повторил португалец, выглядевший в высшей степени удивленным.
— Да, приплыли,— подтвердил Робер с досадой.— Что в этом необыкновенного?
— Приплыли! — снова воскликнул хозяин гостиницы.— Но ведь карантин еще не сняли!
— Какой карантин?
— Как, вы не знаете?! Христос с вами! На острове карантин. Вот уже целый месяц к острову не приставал ни один корабль!…
Теперь пришел черед удивляться Роберу.
— Что же здесь происходит? По какой причине карантин? — спросил он.
— Эпидемия черной лихорадки.
— Опасной?
— И не говорите! Только в городе, где четыре тысячи жителей, каждый день умирает по двадцать человек.
