Жюль Верн - Прорвавшие блокаду
Поведение Дженни во время этого инцидента заставило капитана взглянуть на нее по-другому. Лед в отношениях двоих был сломан. Теперь они подолгу беседовали, и Плейфейр видел перед собой спокойную, сильную, рассудительную, умную девушку, привыкшую говорить открыто, по-американски. У нее. были твердые, сложившиеся убеждения, что трогало сердце Джеймса, хотя и помимо его воли. Мисс Холлибот была патриотка и отстаивала великую идею Федерации с таким энтузиазмом, на который способна не всякая женщина. Ее аргументы не раз ставили собеседника в затруднительное положение. Джеймс пытался отстаивать права конфедератов на отделение, доказывая, что те, кто вошел в Союз на свободных началах, так же могут и покинуть его. Но девушка утверждала, что рабство — самый главный вопрос в войне Севера с Югом, что тут не просто политика, а речь скорее идет о принципах морали и нравственности. Своими доводами она ставила капитана в тупик. Он замолкал и превращался в слушателя. То ли действовали аргументы мисс Холлибот, то ли — очарование, исходившее от нее, понять трудно. В конце концов бравый шкипер вынужден был признать, что с рабством следует покончить — раз и навсегда, избавиться от последних пережитков варварства.
Как уже было сказано, политической стороной своего предприятия капитан не слишком интересовался. Так что он довольно быстро уступил аргументам, преподнесенным ему в весьма привлекательной форме и в благоприятных обстоятельствах. Однако на этом дело не кончилось: неожиданно под удар были поставлены его насущные интересы: груз, за которым он плыл, и оружие, которое вез конфедератам.
— Знаете, мистер Джеймс, — сказала однажды мисс Холлибот, — моя признательность вам не помешает мне быть откровенной. Напротив. Вы отважный моряк, умелый коммерсант, и ваша фирма пользуется заслуженным уважением. Но сейчас она явно идет против своих принципов, занимаясь недостойным делом.
— Как! — воскликнул Джеймс. — Неужели торговый дом не имеет права совершить обычную торговую сделку?
— Да, не имеет! Ведь вы снабжаете оружием тех, кто восстает против законного правительства! Вы даете оружие на неправедное дело.
— Мисс Дженни, — защищался капитан, — я торговец, и меня касаются только интересы фирмы. Мы стараемся извлечь выгоду везде, где только можно.
— Вот это и заслуживает осуждения, — не отступала девушка. — Не все можно оправдать выгодой. Если вы, к примеру, продаете китайцам опиум, от которого они умирают, то виноваты не меньше, чем снабжая южан средствами продолжения преступной войны!
— На сей раз, мисс, это уж слишком, я не могу согласиться…
— Но все, что я говорю, справедливо! Если вы заглянете себе в душу, то поймете, какую незавидную роль играете. Подумайте о результатах, за которые отвечаете перед обществом!
Джеймс Плейфейр просто опешил. Он ушел в гневе, дулся и сердился чуть ли не полчаса, но потом возвратился к этой девушке, меткими доводами и очаровательной улыбкой приводившей его в замешательство.
Бедный шкипер уже не принадлежал себе, хотя, конечно, в этом не признавался. На своем корабле он уже не чувствовал себя полным хозяином.
Таким образом, к великой радости Крокстона, дело приняло хороший оборот. Капитан, похоже, был готов сделать все, чтобы освободить Отца мисс Дженни, даже если придется подвергнуть опасности и корабль, и груз, и весь экипаж, а также навлечь на себя гнев дяди Винсента.
VI
ПРОЛИВ У ОСТРОВА САЛЛИВАН
Через два дня после встречи с «Ирокезом», когда «Дельфин» находился на долготе Бермудских островов, он попал в сильнейший шторм. Бермуды известны многими загадочными несчастными случаями, здесь часты мощные ураганы. Недаром именно сюда Шекспир поместил героев драмы «Буря», в той сцене, когда Ариэль и Калибан оспаривают друг у друга царство водной стихии.
Порывы ветра были ужасны. Джеймс Плейфейр решил даже укрыть корабль в бухте на Майнланде — одном из Бермудских островов с английским военным гарнизоном, — но передумал: не хотел задерживаться в пути. К счастью, «Дельфин» достойно выдержал испытание, и после того, как целый день его нес перед собой могучий ураган, продолжил плавание к американским берегам.
Капитан гордился своим кораблем, но более всего его поразило хладнокровие девушки. Мисс Холлибот провела вместе с ним на мостике самые страшные часы, и Джеймс, разобравшись в своих чувствах, понял, что целиком захвачен властной, непреодолимой любовью.
«Да, — говорил он себе, — девушка стала полной хозяйкой на корабле. И со. мной сделает все что захочет— как море с судном, терпящим бедствие. Чувствую, что иду ко дну! А как же дядя Винсент? О, Боже! Думаю, если Дженни попросит выбросить за борт весь контрабандный груз, я так и сделаю».
К счастью для торгового дома «Плейфейр и K°», мисс Холлибот не требовала подобной жертвы. Бедный капитан был полностью во власти чувства, и Крокстон, читавший в его сердце, как в открытой книге, с таким усердием потирал руки, что мог бы стереть их до крови.
«Вот и попался, голубчик! — повторял слуга про себя. — А раз так, то через каких-нибудь восемь дней мой хозяин преспокойно разместится в лучшей каюте «Дельфина».
Ну, а что же мисс Дженни? Никто не мог бы сказать, замечает ли она, какое влияние оказывает на молодого человека, может ли разделить его чувство. А уж Джеймс Плейфейр и подавно был не в состоянии догадаться. Как истинная американка, девушка держалась сдержанно и хранила свою тайну в глубине души.
Итак, любовь неотвратимо овладевала сердцем молодого капитана, а «Дельфин» так же стремительно продвигался к Чарлстону.
Тринадцатого января впередсмотрящий заметил в десяти милях на западе землю — низкий берег, почти слившийся с морем. Крокстон, внимательно изучавший горизонт, в девять утра смог определить местонахождение судна и закричал:
— Чарлстонский маяк!
Если бы «Дельфин» подходил к берегу ночью, все бы увидели этот маяк, расположенный на острове Моррис, на высоте ста сорока футов над уровнем моря, гораздо раньше: его мерцающий свет заметен обычно в радиусе четырнадцати миль.
Теперь оставалось решить главный вопрос: через какой из проливов заходить в бухту?
— Если не встретим препятствий, — сказал капитан, — то через три часа станем уже у причала.
Город Чарлстон располагался на берегу лимана, вытянутого на семь миль в длину и две в ширину, вход в который был довольно сложен, ибо зажат с юга островом Моррис, а с севера островом Салливан. На Моррисе стояли федералисты; их артиллерийские батареи простреливали часть бухты и господствовали над рейдом. Остров Салливан был, напротив, в руках конфедератов, которые укрепились в форте Моултри. «Дельфину», пожалуй, выгоднее было пройти вдоль северного берега, чтобы избежать огня батарей федералистов.
