Элизабет Хаксли - Сияющее Эльдорадо
До сих пор образование аборигенов находилось в руках миссий и остро нуждалось в фондах и квалифицированных учителях. Оно было чрезвычайно фрагментарным и основывалось в основном на катехизисе. Люди типа Филиппа Робертса и Дэвиса Даниэльса — продукт такого образования — надеются, что правительство улучшит положение их народа.
Многие годы расстояние и безразличие способствовали изоляции Территории, аборигены же в этой изоляции, в свою очередь, оказались еще больше изолированными. Они соприкасаются с обществом, в котором живут, лишь в миссиях. А большинство миссий удалены даже от тех крошечных ячеек общества, которые единицами разбросаны на огромных просторах Севера. Даже на расстоянии тысячи миль от Дарвина вы все еще находитесь на Территории. До миссий в заливе Карпентария от Дарвина пятьсот миль, и туда можно добраться только морем. В 1966 г. по всей Территории только трое аборигенов учились в средней школе.
Но наступают перемены. Мистер Робертс и мистер Даниэльс, когда я разговаривала с ними в Дарвине, только что вернулись из Канберры с совещания организации, называемой Федеральный совет прогресса аборигенов и островов Торресова пролива. Совещание приняло ряд резолюций, включающих требование немедленной выплаты трехсот миллионов австралийских долларов в качестве компенсации за землю, занятую белыми. Времена попечительства прошли, и всем теперь уже ясно, что политика спаивания аборигенов и совращения их женщин, господствовавшая почти в течение века, обречена на неудачу.
Алис-Спрингс
Когда захлопывается одна дверь, распахивается другая… В Алис-Спрингс дверь с табличкой «Мясо» захлопнулась в результате восьмилетней, почти непрекращающейся засухи — а засуха здесь действительно засуха, — в то время как дверь с надписью «Туристы» с каждым годом раскрывается все шире.
Что же привлекает сюда туристов? Пустыня, огромное, сухое сердце страны; необычная природа, волнующая своей строгой и грубоватой красотой; австралийские легенды, навевающие воспоминания о далеком прошлом и рассказывающие о сильных, умеющих за себя постоять, бесстрашных людях; сочетание жаркого солнца и прохладных ночей в современных отелях и туристских лагерях и мотелях; великое множество людей; масса сувениров; разнообразие организованных экскурсий.
Алис-Спрингс лежит у подножия гор Макдоннелл, которые возвышаются над красной песчано-каменистой равниной, тянутся на расстояние в четыреста миль с востока на запад и имеют вершины, достигающие более четырех тысяч футов. Горы с отвесными скалами и ущельями, дикие и пустынные, красные и разъеденные эрозией, покрыты пятнами оливково-зеленой акации, которая еще каким-то чудом уцелела. И огромное количество мух. Чем они кормятся? Весь скот отсюда ушел, не осталось ничего живого; я не видела даже ни одного кролика. Но мухи живут.
В Лав-Крик — пятьдесят миль восточнее Алис-Спрингс — находится скотоводческая станция, через Которую тянется пятисотмильная цепь гор Макдоннелл. И течение сорока лет владельцы станции выращивали лошадей для индийской армии, которые жили среди скал и спинифекса. Закаленные и выносливые, они не боялись тяжелых условий. Затем торговля лошадьми с Индией прекратилась, и Лу Блумфилд, хозяин станции, начал разводить скот на мясо; лошади же его постепенно одичали. С течением времени нужда в них вновь возникла, но на этот раз уже для внутреннего рынка. Тогда Генри Блумфилд, сын Лу, поймал и приручил небольшое число диких лошадей.
В наше время засуха окончательно погубила и диких лошадей, и другой скот. В Лав-Крик содержалось когда-то от семи до восьми тысяч голов скота, теперь от него ничего не осталось. Тот скот, который Блумфилды смогли собрать, они перегнали в Южную Австралию, где арендовали станцию. Старую ферму заняли два брата, Гил и Дуг Грин, которые своими руками отремонтировали ее на австралийский манер, построили несколько деревянных домиков и купили старенький, но крепкий маленький автобус, в котором они вывозят туристов каждое утро на экскурсию по горам, вытряхивая из них душу, поскольку дороги в этих местах не имеют ничего общего с тем, что мы понимаем под этим словом.
То, что делает пребывание в Лав-Крик незабываемым, — это не только величественная природа, но и необыкновенный энтузиазм братьев Грин. Они приехали с юга как подрядчики по закупкам леса, и здесь им понравилось. По натуре они романтики и видят в каждом обросшем щетиной, свертывающем сигарету скотоводе отважного ковбоя с его инстинктивным знанием законов природы и окрашенным стоицизмом чувством юмора. «Их дома — это их шляпы», — говорят Грины и рассказывают нам истории, иллюстрирующие характер этих бродяг. Когда завывающий шторм прогнал перед собой стену песка через огороженное хозяйство, гость выразил сочувствие разоренному скотоводу, а тот ответил:
— Что ж тут плохого? Хорошая погода для ветряной мельницы.
Они известны своими меткими характеристиками. Когда у одного мужчины вскочил фурункул на шее и он вынужден был склонить голову на одну сторону, скотоводы сравнили его со старой вороной, засунувшей голову в горлышко бутылки из-под соуса. В женщинах они видят мало толка. Когда какая-то дама, сбившаяся с пути, спросила, как проехать к Алис-Спрингс, ковбой молча показал ей дорогу в направлении, противоположном тому, куда она ехала.
— Вы уверены, что это правильно? — спросила дама.
— Если хотите, продолжайте ехать так, как считаете нужным, мадам, но проверьте, хватит ли вам бензина на двадцать три тысячи девятьсот и еще пятьдесят миль.
Они в большой дружбе с лошадьми. В лучшие времена в Лав-Крик лошадей не объезжали, а лаской привлекали на свою сторону. Необъезженного жеребенка оставляли в загоне вместе со старой мудрой лошадью и несколько дней не обращали на него внимания. Тем временем старую лошадь ласкали, то и дело надевали и снимали с нее уздечку и седло. Жеребенок проявлял любопытство, затем начинал ревновать и терся поблизости. Через несколько дней ему протягивали руку и жеребенок обнюхивал пальцы. «Когда он дотрагивался до вас, чтобы привлечь внимание, он ваш». Но первый сигнал должен подать жеребец, а не человек. Грин передал мне рассказ старого ковбоя: «Лошадь должна доверять вам, и вы должны помогать лошади — никогда не расслабляйтесь в седле. Ваша задача не заставлять лошадь делать больше, чем она уже сделала, и помогать ей на каждом дюйме пути. После этого она поможет вам. Может статься, что однажды ваша жизнь будет зависеть от нее». Прирученные лошади помогают потом сгонять других лошадей, которые намного быстрее, умнее, хотя и более дикие, чем представители других пород скота.
