Элизабет Хаксли - Сияющее Эльдорадо
В 1876 г. японскому миссионеру поручили пригласить японских поселенцев, но это предложение решительно отвергло правительство Японии. В 1879 г. мельбурнская компания отобрала сто тысяч акров на Дейли-Ривер для выращивания сахарного тростника. Почва оказалась неподходящей — весь урожай составил пять тонн, — и в 1884 г. участок забросили. В разные времена и в разных районах пробовали выращивать кофе, каучук, кокосы, сизаль, табак, кукурузу, индиго и рис; ни одна из попыток не увенчалась успехом. В 1890 г. южноавстралийское правительство приняло новый закон о земле, рассчитывая заинтересовать мелкие смешанные фермы, а в 1908 г. решило предоставлять ссуды. Но к 1909 г. было арендовано менее девяти тысяч пятисот акров, да и то вокруг Дарвина. Каждое начинание терпело крах из-за недостатка рабочей силы, удаленности от рынков и плохой организации. Так, например, на государственной опытной ферме в Рам Джангл в 1918 г. не получили никакого урожая, потому что управляющий ушел в отпуск и ничего не посеял, а когда спохватился, то было уже поздно. В 1911 г. земли перешли во владение правительства Австралийского Союза. К этому времени здесь было двадцать семь арендованных хозяйств с общей площадью семь тысяч тридцать семь акров и имелось одно разрешение на смешанное хозяйство, а также тридцать шесть акров по специальной лицензии оказалось занятыми под огородами. С 1911 по 1940 г. было заключено всего четыреста девятнадцать договоров на аренду, а в 1957 г. функционировало только пятьдесят девять, причем лишь девять хозяйств продолжали арендовать первые арендаторы или их потомки.
«Женщины либо влюбляются в Дарвин, либо ненавидят его». Мы сидели в пивном баре в парке. В Дарвине стояла настоящая жара. Нет никаких сомнений, что это тропический город; самая низкая температура, когда-либо здесь зарегистрированная, была 50° (по Фаренгейту). В честь этого исторического события имеется мемориальная доска, которая гласит: «Здесь нужно носить только рубашки». В баре рубашки не обязательны. Темнокожие мужчины ходят в шортах и сандалиях; в Дарвине не знают ни пальто, ни пиджаков, да и вообще все одеваются и ведут себя так, как кому нравится. Вас обволакивает мягкая неподвижность, потому что слишком жарко. Все как бы оцепенело, нет сил двигаться…
По своему национальному составу Дарвин, должно быть, самый пестрый город в Австралии (с ним, пожалуй, может сравниться лишь Брум — еще одно из мест, которое я безумно хотела посмотреть, но так и не смогла). Здесь много китайцев, традиционная профессия которых — владельцы кафе, ресторанов, антикварных магазинов. Они работают также барменами и официантами. Внешне выглядят физически здоровыми и преуспевающими. За последнее время значительную долю в ресторанном бизнесе получили греки, которые образуют крепко спаянную и многочисленную общину с собственными церквами и бородатыми патриархами. Для греков семья — это все. Они поддерживают связи с родственниками в Греции, главным образом посылая им свои фотографии. Члены преуспевающей семьи — а похоже, преуспевает большинство — не менее шести раз в году посещают фотостудию, для того чтобы отметить какое-нибудь торжественное событие. Используется любой повод: обручение, свадьба, крещение, первое причастие, день рождения, годовщина свадьбы, первый зуб ребенка, новая беременность. Особенно подходящим событием для фотографирования считается беременность. Жены гордо становятся в профиль перед фотографом, предостазляя возможность родственникам непосредственно следить за развитием счастливого события.
Веками приносил Индийский океан к этому изрезанному берегу представителей самых разных рас и народов: малайцев — собирателей трепангов; японцев — искателей и производителей жемчуга; островитян Южных морей; рыбаков из Западного Ириана; папуасов, приплывших по узкому проливу Торрес; моряков, сбежавших с кораблей. Никто не задавал им вопросов, никто не вмешивался в их дела.
Результат такого смешения населения особенно ярко виден при посещении начальной школы. Цвет кожи представлен тут в диапазоне от черного как сажа и всех оттенков шоколадного до светлого меда. Есть и китайцы с цветом кожи слоновой кости, и более темные малайцы с раскосыми глазами, а также греки и итальянцы, светловолосые с голубыми глазами блондины саксонского типа — настоящее вавилонское столпотворение. «Они все общаются между собой и не чувствуют никакого расового антагонизма», — таково мнение учителей.
— А после школы, дома, они ведут себя дружно? — » спросила я.
Молодая учительница улыбнулась.
— У них нет иного выбора. Мой отец, например, англичанин, мать — метиска из Брума. У меня есть братья и сестры светлее, чем я, есть темнее, а один совсем белый. Так и у всех здесь.
Главная особенность Дарвина в том, что вам никто не диктует правил поведения и не интересуется вашим мнением о других людях. Город не велик, но по одну сторону от него простирается вся Австралия, а по другую— Азия (всего в четырехстах милях). До Канберры же — две тысячи миль.
Свыше половины населения Дарвина появилось в городе после второй мировой войны. Дарвин растет более высокими темпами, чем любой другой город Австралии, за исключением Канберры. Учительница-мулатка рассказала мне за молочным коктейлем, приготовленным китайцем и поданным греком (в Дарвине молочный коктейль готовят огромными порциями в больших кружках), о своих планах посетить Новую Зеландию, Северную Америку и Европу в компании четырех или пяти девушек, а затем по прошествии двух лет встретиться в Лондоне с другой группой, намеревающейся отправиться в Южную Америку. В Лондоне она надеется побывать на международном матче женских хоккейных команд. Она играет в хоккей за Территорию и сейчас спешила на вечернюю тренировку, что не помешало ей, однако, выпить огромную порцию шоколадно-молочного коктейля. Я преклоняюсь перед людьми, способными бегать по такой жаре!
Кажется, что существует два Дарвина. Один начал свою жизнь как Палмерстон в 1869 г. и прозябал на берегу своей великолепной гавани до конца второй мировой войны. Это был, вероятно, такой городок, о которых Дж. Конрад[84] писал: «небольшая заброшенная колониальная столица, где представители местной администрации всегда одеты если не во все белое, то по крайней мере в белых рубашках, обмахиваются опахалами, пьют коктейли с джином, опускают и поднимают флаг над зданием, где заседает правительство. Город, где потные мужчины в складках жира с небритым подбородками напиваются до оцепенения в барах, содержат или, во всяком случае, часто посещают проституток, где много разорившихся неудачников, торговцев жемчугом и торговых моряков». До появления асфальта единственной дорогой в течение пяти месяцев в году оставался океан. А отсюда и соответствующее умонастроение людей, живущих на краю света, изолированных от всего мира, до которых никому нет дела. Все попытки начинать какое-либо дело (мясокомбинаты, фермы, плантации, золотые прииски, возделывание риса и производство сахара) потерпели неудачу. Аборигены были обречены на вымирание.
