Льюис Котлоу - Занзабуку
Мы не сразу оправились от страха. Вожди удивились нашему испугу: они считали, что мы понимаем чувства масаев, которые не могут и не желают смирить навсегда свой воинственный дух только в угоду колониальным властям.
Несколькими месяцами позже, рассказывая об этом инциденте, я в свою очередь услышал о подобном же случае, происшедшем во время съемок в Африке картины «Копи царя Соломона»[22]. Когда масаи инсценировали атаку, один из операторов бросил аппарат и в ужасе бежал от грозных воинов. Я бы очень хотел, чтобы операторы и фотографы перестали просить масаев исполнять сцены, напоминающие им о их славном прошлом.
В шестистах милях от страны масаев лежат деревни другого африканского племени, чьи традиции и обычаи напоминают традиции и обычаи масаев. Это туркана — высокие, стройные хамиты с небольшой примесью крови нилотов и банту. Их главное занятие тоже скотоводство, и они были в прошлом не менее воинственными, чем масаи.
Я решился на долгую и трудную поездку в Турканаленд в северной пограничной провинции Кении по двум причинам. В поисках первобытного я был вынужден по мере наступления в Африке цивилизации забираться все дальше и дальше в глубь континента. В стране туркана побывало относительно мало исследователей и операторов, и, кроме того, эти африканцы очень фотогеничны. О туркана мало написано, и я не знал, много ли найду у них интересного для «Занзабуку», но надеялся, что поездка не окажется напрасной.
Во-вторых, туркана появляются в кадрах с Майком Хартли, и если получить побольше снимков туркана, можно будет смонтировать неплохой фон для кадров с Майком. И мне захотелось побывать в самом сердце страны туркана, а не ограничиться съемками в их небольшой деревеньке к югу от Изиоло.
Это была долгая поездка через всю Кению к ее северной границе. Извилистая дорога спускается с двухтысячефутового уступа на дно довольно широкого здесь Великого грабена и пересекает безлюдную местность, отделяющую Турканаленд от остальной части Кении. По пути мы миновали закрытую область Сук, куда путешественников пускают только по специальным пропускам. У меня же было разрешение на поездку в северную провинцию.
Собственно Турканаленд мало чем отличается от пустыни. Это каменистая, сухая, голая страна, поросшая большей частью лишь кустарником. Только в северо-западном углу у подножия гор и по берегам двух более крупных рек растительность богаче. Но на семь или восемь месяцев в году и эти реки пересыхают. К счастью, грунтовые воды находятся неглубоко под сухими руслами, и местные жители роют здесь колодцы.
Как во всех подобного рода районах, ливни вызывают здесь сильные наводнения, так как почва не успевает впитывать внезапно обрушившийся на нее поток. Но зато после ливней вода остается в ямах не только в руслах рек, и местные жители пользуются этими временными «водоемами», пока они не пересыхают. Туркана также выкапывают в твердой земле неглубокие пруды и обкладывают их ложе камнями, чтобы в них сохранялась дождевая вода.
Обычно в таких районах живут скотоводы. Выращивать хорошие урожаи здесь очень трудно, а дичи слишком мало, и охотой прокормиться невозможно. И туркана действительно полукочевники-скотоводы. Для крупного рогатого скота корма хватает лишь в отдельных районах страны, например у подножий холмов, но овец, коз и верблюдов, которые ухитряются находить корм почти в любой местности, можно разводить и по всей территории Турканаленда. Местные жители пьют молоко всех этих животных и питаются также и их кровью, которую получают, вскрывая яремные вены. Обычно кровь смешивают с молоком. Иногда удается поживиться мясом какого-нибудь дикого животного.
Женщины в деревнях, расположенных недалеко от рек, пытаются выращивать на небольших участках южноафриканское сорго. К счастью, в этой области произрастают пальмы дум и около двадцати видов различных кустарников со съедобными плодами. Некоторые из них плодоносят круглый год. Женщины сушат ягоды, толкут их в муку и размешивают ее в крови или молоке. Из полученного теста пекут хлеб.
Несмотря на трудные условия жизни, туркана — дружелюбный, общительный, веселый народ. Они показались мне совсем не воинственными, хотя в прошлом англичанам пришлось немало повозиться, прежде чем они покорили туркана. Но и теперь каждый молодой мужчина носит с собой длинное копье, а иногда даже два копья.
Кроме копий, у туркана есть и другое оружие — кинжалы и дубинки. Особенно заинтересовали меня полукруглые ножи, прикрепленные к кистям правых рук воинов. Обычно лезвия этих ножей, острые как бритва, защищены кожаными ножнами. В рукопашной схватке это грозное оружие. С левой кисти у мужчин свешиваются маленькие деревянные стулья. На этих стульях не только сидят, на ночь их подкладывают под голову, чтобы во время сна не испортить замысловатую прическу.
Наконец мы достигли Лодвара — административного центра Турканаленда. Среди навевающей тоску местности стоит несколько строений — это и есть Лодвар. Соседняя деревня туркана показалась мне гораздо более живописной, а ее жители выглядели столь фотогенично, что я не пожалел о своем решении приехать сюда. Туркана высокие, сильные и изящные. Рост большинства мужчин значительно превышает шесть футов. Некоторые ходят обнаженными, другие носят накинутые на плечи одеяния, похожие на тоги.
У многих мужчин, сквозь проколотые нижние губы были продеты гладко обточенные цилиндрики из слоновой кости. Издали они напоминали новенькие мячи для игры в гольф, прикрепленные ниже рта. Тем не менее, ясно выделяясь на коже красновато-коричневого оттенка, они, по-моему, шли туркана. Мужчины носили также серьги, ножные и ручные браслеты и ожерелья из проволоки и бусиков. У них были изящные копья и прямоугольные толстые кожаные щиты, украшенные большими черными шарами из страусовых перьев.
Я видел также плетеные щиты, которыми туркана прикрываются во время поединков на палках. Копья они пускают в ход только при встрече с враждебным племенем или дикими зверями, а сражаясь между собой, никогда не пользуются этим оружием.
Племенным знаком у туркана служат белые и оранжевые плюмажи из страусовых перьев, покачивающиеся при ходьбе. Плюмажами увенчивались тщательно выполненные сложные прически. Но мне объяснили, что они лишь жалкое подобие того, что видели семьдесят лет назад первые европейцы, достигшие берегов озера Рудольф. Тогда туркана отпускали длинные волосы, смазывали их глиной и укладывали в огромную чигнон, свешивавшуюся до пояса и украшенную лентами из перьев. Поверх всего этого сооружения помещали плюмаж или проволочный венок с подвешенными к нему большими шарами.
