Антон Кротов - Это ты, Африка!

Мы с Вовкой поехали в контейнерный порт, а Андрей с Пашей пошли на главную набережную, в так называемую диспетчерскую, посмотреть портовую книгу и проверить, насколько её записи сходны с нашими объективными наблюдениями.

Когда мы с Шарлаевым пришли в контейнерный порт, полиция на входе долго изучала наш пропуск.

— А знаете ли вы, что здесь написано? — спросил самый англоговорящий из них, и прочёл:

«Этот пропуск выдан Антону Кротову в количестве пяти человек (кстати, а почему вас только двое?), пойти в порт 10 апреля сего года, не более чем на один час, при выполнении следующих условий: 1) запрещается фотографировать, 2) только при наличии сопровождающего из секретной полиции, 3) можно подниматься только на суда, принадлежащие компании «Sudan Shipping Line", 4) мы должны осуществлять посещение только с 15.00 до 17.00, 5) наши проблемы — это наши проблемы."

Прочитав сие, он отдал нам пропуск и выделил «сопровождающего из секретной полиции», с которым мы вошли в контейнерный порт. Как оказалось, в этот момент там стояло всего два судна, одно из которых оказалось на Джидду, а на второе нас не пустил лупоглазый матрос, принявший нас за суданских террористов или ещё за кого.

Виною сему, вероятно, был немудрый сопровождающий. И где таких берут? Суданцы — такой милый народ, но с чиновниками лучше не иметь дела. Неторопливые, словно в голове у них не мозги, а фуль! Недогадливые, от них только потеря времени, и редко наблюдается польза. Ну а самые тупые отправляются служить в секретную полицию.

После пароходов мы хотели пойти на элеватор, стоявший в этом же порту: ещё в Москве мы узнали, что директор элеватора в Порт-Судане — русскоговорящий человек, а жена его совсем русская. Найти его было полезно: вдруг он поможет с пропуском в порт или ещё как-нибудь? Но, как только мы решили подойти к элеватору, как соглядатай из секретной полиции начал бурно хватать нас, орать и ругаться, делая вид, что это супер-запрещено. Видя сие, мы, не очень радостные, вышли из порта и попрощались с немудрым сопровождающим и охраной на входе.

По счастью, для гостей и работников элеватора в порту были ещё одни ворота. Мы направились туда. Нас легко пустили, секретная полиция нас уже не сопровождала. Где, интересно, может быть офис директора элеватора? Внизу его не было. Мы из любопытства пошли наверх и поднялись, наверное, на уровень 15-этажного дома (элеватор был самым высоким зданием не только в Порт-Судане, но и во всей стране). Лестница была пыльна и пустынна, ни людей, ни офисов не было; вероятно, по ней ходили очень редко. Выглянув в окно и увидев блестящее море и портовые краны с высоты птичьего полёта, мы спустились вниз и вскоре обрели маленький домик-контору у подножья элеватора. Директор отсутствовал ныне из-за вечернего часа, но нам сообщили его телефон.

С такими достижениями мы вернулись на вписку. Достижения остальных тоже были невелики. Шулова не очень захотели брать в попутчики до Дубая: визы-то Эмиратов он не имел. Однако, окончательное решение вопроса отложилось на завтра. Андрея с Пашей не пустили посмотреть книгу прибывших пароходов, мотивируя это тем, что мы смотрели её вчера. Сошлись на том, что во всём виноват Ахмад Авад.

Пошли на базар; получили несколько бананов в подарок; купили чечевицы и сварили ужин. Вечером Костя пошёл звонить директору элеватора. Оказалось, что это какой-то другой директор, не русскоговорящий, но он знает того, «русского» и завтра отвезёт нас на машине к нему. Договорились встретиться напротив почтамта завтра, в 7.00.

Утром, обсиженые мухами, мы поднялись и поспешили на заявленное место встречи. Ровно в 7.00 подъехала машина с молодым (лет тридцати) англоговорящим человеком. Он и сказался новым директором элеватора, так как первый, русскоговорящий, уже на пенсии. Он повёз нас на городскую окраину, в район «Матар» (рядом наблюдался старый военный аэропорт), где и находился супер-коттедж перводиректора.

Ворота открыл объёмный, русскоговорящий суданец лет шестидесяти (второй толстый человек, виденный нами в стране). Молодой директор уехал по своим делам, а мы прошли внутрь. Во дворе, среди сада, стоял действительно шикарный дом, необычно богато обставленный. Западная мебель, мягкие кресла… Видимо, директор элеватора — очень хлебная должность. Только вот электричества и водопровода в доме не было.

Элеватор в Порт-Судане был построен Советским Союзом лет сорок тому назад, в качестве очередной помощи братским развивающимся странам.

Раньше в Судане работало много советских специалистов, но затем они уступили место специалистам суданским, среди коих был и сей директор элеватора, получивший образование в СССР. Несколько лет назад он вышел на пенсию, и недавно летал в Россию — белорусская жена его и дочери в данный момент были на своей северной Родине.

Экс-директор элеватора поругал правительство Аль-Башира, запустившее экономику Судана и разваливающее страну. С пропусками в порт он не мог помочь, так как получить пропуск, по его словам, очень непросто. «Вот и приехали», — подумали мы, ибо больше всего надеялись, что сей важный человек, знающий в порту всех и вся, поможет нам с пропуском. Ну да ладно. Он, конечно, обещал нам помочь и даже заехать к нам на вписку, но мы поняли, что это всё ещё «иншалла» (так оно и оказалось). Попили кофе, обменялись адресами, попрощались и разъехались по делам.

Кстати, сколько во всех путешествиях я не раздавал свой адрес всем желающим, в Иране, Пакистане, Индии, в арабских странах, на Кавказе и в нашей Средней Азии — ни разу никто не только не приехал ко мне в гости, но даже и письма не написал. Не удивительно: абсолютное большинство людей не может так запросто, как мы, поехать в другую страну. У меня в подъезде никогда не бывает тусовок арабов, негров и индусов; раздача адресов — это лишь ритуал, не имеющий никаких последствий.

Андрей пошёл пить чай у местных жителей, Шулов с Пашей — в «Sudan Shipping Line» (по вопросу уплытия в Эмираты, ибо вчера, из-за суданской тягучей неторопливости, вопрос так и не был решён), а мы с Шарлаевым — на набережную, с которой были видны различные суда в обоих портах. Был выявлен один новый пароход.

Поскольку внутрь порта мы с Вовкой проникнуть не могли (пропуск наш уже истёк), мы прошлись по нескольким морским агентам. Пыльные, провяленные солнцем улицы. Морские агентства — однообразные комнаты в старых английских домах, с чёрными досками на стене, на которых мелом отмечалось прибытие и отбытие судов. Агенты не знали, кому принадлежит новоприбывший пароход, и перефутболивали нас друг к другу. Наконец, нам предложили обратиться к очередному агенту, который назывался «Baasher Barwil», и мы вяло, как сонные мухи, пошли искать его.