Антон Кротов - Вперёд, к Магадану!
Попутчица рассказывала нам о жизни в Новосибирской области. Люди, особенно в сельской местности, жили там, мягко говоря, небогато. Колхозникам год подряд не платили никаких денег, и они все жили естественной жизнью. Цены в регионе низкие — продукты дешевле московских раза в два, и они могли быть ещё ниже, если бы не местная мафия. Приехал человек на базар, из деревни, продаёт мясо вдвое дешевле, чем все продают. Подошли «хозяева»: продавай по столько-то, плати нам столько-то. Он: не буду. Они — хлоп! соляркой весь товар облили, и ещё пригрозили, чтобы прочь убирался. И на всех крупных базарах мафия устанавливает свою цену.
Пенсии и зарплаты задерживают, есть и другие проблемы, но земля там хлебная, лето жаркое, овощи созревают всякие, и голод деревням не грозит. Попутчица была — о, редкий случай, — не в обиде на Б.Ельцина и верила в то, что скоро всё будет хорошо.
Поезд ехал с невероятно большой скоростью — 80, 90 км/час — со скоростью, невозможной для БАМа — там просто взлетишь на такой скорости, — а здесь эта скорость вполне естественна. Но всё равно уже вечерело, и в Барабинск мы прибыли затемно.
НА ОМСК!
Барабинск — небольшой городок между Омском и Новосибирском. А вокзал там велик и огромен, буквы «БАРАБИНСК», сделанные из лампочек, светятся в темноте, переходные мосты над путями застеклены — в общем, опять цивилизация. Мы никак не привыкнем!
Попросившись в локомотив до Омска, мы были обломаны. В Барабинске машинист меняется, и новый был не расположен к автостопщикам. Начальник поезда — тоже. Так поезд и уехал. Вслед пришёл почтово-багажный поезд, тот самый, который нам попался ещё в Тайшете. Тогда мы не смогли в него попасть. Но почтово-багажный идёт медленно, и где-то в Красноярске мы его обогнали, а вот он опять, уже удлинившийся обросший в Красноярске и Новосибе дополнительными вагонами.
— Мужики! Я, конечно, вас понимаю, и одного из вас даже по телевизору видел, — но, извините, груз везём, аппаратура очень дорогая, и подсаживать нам никого нельзя — объяснял один из тамошних проводников.
— Мужики, вы уже второй раз пристаёте, — объяснял второй. — В Тайшете подходили уже. Нет, нельзя нам.
Только третий по счёту поезд согласился нас подобрать. Мы просили самую малость — довезти нас 150 км до Татарска. (К утру мы хотели прибыть в Татарск, оттуда первой электричкой в Омск.) Всё вышло, как мы и предполагали, — часа в два ночи мы выгрузились на вокзале Татарска, выбрали уголок поудобнее и заснули — часа на три.
Можно было, конечно, проситься и в другие поезда, которые в изобилии проходили Татарск этой ночью. Но 3500 км круглосуточной езды — с самой Новой Чары, как нас посадил в поезд с сопровождением милиционер Саша, и до Татарска, мы ехали, стараясь не пропускать ни одного состава на запад. Андрей ещё что-то соображал, а я ужасно хотел поспать в стационарном состоянии и ни на что не был способен.
В таком же сонном состоянии я сел (а, вернее, лёг) в электричку на Омск, где мы оказались часов в девять утра.
* * *
В Омске нам было нужно зайти на главпочтамт. Там лежали, до востребования на моё имя, письма, телеграммы, бандероли, и даже, как потом выяснилось, деньги, которые прислали родители. Мы же совершенно забыли об этом, продолжая своё возвращение домой. Собственно говоря, и хорошо, что не зашли на почтамт — для чистоты эксперимента не хотелось пользоваться деньгами от родителей. Но телеграммы жалко… Вспомнили мы о почтамте уже потом, когда ехали в электричке из Омска на Исилькуль.
В Исилькуле дождя и ветра на этот раз не было.
В электричке на Петропавловск неутомимая билетёрша долго угрожала нам милицией, ОМОНом и штрафом.
В Петропавловске мы, начистив картошки и помыв крупу, зашли в ресторан и попросили нам сварить этакий суп. Нам сварили.
Начальник межгосударственного, но местного поезда Петропавловск—Челябинск долго смеялся, узнав, что мы путешественники, и отвёл нас в общий вагон, где прочие пассажиры курили, пили и кушали торт, а мы спали.
На рассвете 16 сентября (бедный Андреев институт!) мы вышли на вокзале Челябинска. Было часов шесть утра.
ОПЯТЬ НА ТРАССЕ
За 9 ходовых дней мы проехали 7000 км от Тихого Океана до Челябинска. Включая двое суток отдыха, в Тынде (мылись) и в Чаре (задержались), дорога заняла 11 дней. Всё это расстояние мы ехали по железной дороге, стараясь никого ни разу не обмануть, и ехали быстрее, чем если бы мы покупали билет на одну остановку, проникали в поезда через вагон-ресторан или через другие отверстия. Правда — величайший двигатель!
Для сравнения скажу: если бы некий цивильный человек попал бы в порт Ванино одновременно с нами, желая цивильно, но не моясь и не арестуясь, доехать до Москвы, он бы обязательно сел в поезд Сов. Гавань—Комсомольск, в котором ехали и мы, потом — Комсомольск—Тында, в тепловозах коего ехали и мы, потом — Тында—Москва, который мы упустили, и потратил бы, от выезда из Ванино или Сов. Гавани до прибытия в Москву, 9 дней, 5 часов и около 650 тыс. руб. (плацкарт). Мы же, на момент прибытия в Челябинск, отставали от этого теоретического пассажира на сутки с небольшим.
Тут-то мы и допустили первую стратегическую ошибку.
«О! Теперь! в Челябинске! начинается нормальная трасса!» — мысленно восклицали мы. «Вот сейчас полетим со свистом!» — мечтали Антон и Андрей, выбираясь на магистральную дорогу М5 хмурым сентябрьским утром.
Машины проезжали мимо, словно нас не замечали. Транспорта действительно было много, но останавливать их мы почему-то разучились. Я смеялся, что когда машины проезжают чаще, чем раз в четыре часа, мы просто не успеваем вовремя поднимать руку. То ли вид у нас был несколько усталым и бомжовым, то ли и впрямь мы разучились ездить автостопом, — но продвигались мы куда медленнее, чем ожидалось.
— Сегодня вечером будем в Москве, — мечтал Андрей.
— Ага, телепортироваться собрался? Завтра поздно вечером, — отвечал я.
Но к вечеру мы едва миновали Уфу (проехав 400 км из 1800, остававшихся от Челябинска до Москвы). Там, на поле, переночевали в стогу сена и промокли. Весь следующий день ехали тоже медленно и вечером оказались только в Сызрани (это ещё километров 550).
По дороге было несколько интересных случаев. Один из них такой. Мы стояли на каком-то грязном месте, в районе посёлка Кандры, по-моему, и нам остановилась машина, в которой ехал… священник. Водитель, молодой парень, сначала не хотел брать стопщиков, но батюшка, ехавший на заднем сиденье, сказал остановиться. Батюшка, настоятель одного из башкирских храмов в районе Стерлитамака, звал нас помогать в реставрации храма. Всю дорогу он пел акафист святому Николаю и требовал подпевать «радуйся, Николае великий чудотворче!» Водитель, видимо, за час такого пения, совсем освятился, и когда проскакивали очередных гаишников, мысленно повторял:
