Тур Хейердал - Путешествие на "Кон-Тики"
У обоих была одежда белых, но тела были коричневые. Они были босы, крупного сложения. Самодельные соломенные шляпы защищали их головы от солнца. Они приближались несколько неуверенно, но когда мы улыбнулись и закивали им головой, они обнажили в улыбке белоснежные зубы, и это сказало нам больше всяких слов.
Наше приветствие по-полинезийски удивило и ободрило их, точно так же, как в свое время нас самих поразило, когда их единоплеменник с острова Ангатау закричал нам "спокойной ночи" по-английски. Они начали какую-то длинную историю по-полинезийски и говорили, пока не сообразили, что изливаются впустую. Больше им нечего было сказать, они любезно захихикали и указали на подходившее к берегу второе каноэ.
На нем было трое мужчин, и когда они вышли на берег и приветствовали нас, оказалось, что один из них немного говорит по-французски. Мы узнали, что на одном из островов по ту сторону лагуны расположена деревня и они видели свет от нашего костра несколько дней назад. Но в рифе Рароиа был только один проход к островам вокруг лагуны, он находился неподалеку от деревни, и никто не мог приблизиться к островам за рифом без ведома жителей деревни. И вот старики решили, что свет, который они видели на рифе в восточном направлении, не костер, разведенный людьми, а огонь сверхъестественного происхождения. И тогда у всех пропало всякое желание узнать причину света. Но затем по лагуне к деревне приплыла крышка от ящика, на которой были какие-то буквы. Двое островитян, которые бывали на Таити, знали алфавит, и они расшифровали надпись и прочли, что на крышке ящика большими черными буквами было написано "Тики". После этого уже не оставалось никаких сомнений в том, что на рифе находятся призраки, потому что Тики был их давным-давно умершим предком, праотцем их племени. Но затем к берегу прибило сигареты, какао, герметически упакованный хлеб и ящик со старыми башмаками, и тогда все поняли, что на восточной стороне рифа произошло кораблекрушение. Вождь выслал два каноэ за теми, кто спасся, жил и разводил костер на острове.
Переводчик по просьбе своих единоплеменников спросил нас, почему на крышке ящика было написано "Тики". Мы объяснили, что надпись "Кон-Тики" была на всем нашем снаряжении, так как это было названием нашего судна.
Наши новые друзья громко выражали свое удивление, узнав, что все люди на потерпевшем крушение судне спаслись и находившиеся на рифе обломки и были судном, на котором мы пришли. Они хотели тотчас взять всех нас в каноэ и увезти с собой в деревню. Мы поблагодарили их, но отказались. Мы хотели дождаться, пока "Кон-Тики" сорвется с рифа. Они испуганно посмотрели на остов на рифе. Нельзя было и мечтать, чтобы снова спустить на воду эти обломки. Переводчик настаивал, что все же будет лучше, если мы отправимся с ними; вождь дал определенный приказ - без нас не возвращаться.
Тогда мы решили, что один из нас отправится нашим послом к вождю и, возвратясь обратно, расскажет, как обстоят дела на другом острове лагуны. Плот мы ни за что не оставим на рифе; не могли мы бросить на произвол судьбы и наше снаряжение. С островитянами отправился Бенгт. Островитяне спихнули свои два каноэ с отмели и скоро исчезли, гонимые попутным ветром, в западном направлении.
На следующий день горизонт буквально кишел белыми парусами. По-видимому, островитяне шли за нами со всем своим флотом.
Все каноэ направлялись к нам, и когда они подошли ближе, мы увидели в первой лодке нашего Бенгта. Он размахивал шляпой и был окружен коричневыми фигурами. Он крикнул нам, что с ним в каноэ идет сам вождь, и мы поспешили выстроиться в почетный караул, пока островитяне брели по воде к берегу.
Бенгт представил нас вождю с большими церемониями. Его звали Тепиураиарии Териифаатау. Бенгт добавил, что вождь поймет, что мы имеем в виду его, если мы будем называть его Тека. Мы стали звать его Тека.
Вождь Тека был высокий, стройный полинезиец, с очень умными глазами. Он был важным лицом - наследником старого царского рода Таити. Он являлся вождем как на островах Рароиа, так и Такуме. Учился в школе на острове Таити, говорил по-французски и мог читать и писать. Он сказал мне, что главный город в Норвегии называется Христиания, и спросил, знаю ли я Бинга Кросби. Далее он рассказал, что за последние десять лет только три иностранных корабля посетили Рароиа, но несколько раз в год в деревню приходит шхуна из Таити, которая забирает ядра кокосовых орехов, оставляя в обмен различные товары. Они уже давно ждут шхуну, и она может прийти в любой момент.
Бенгт кратко сообщил нам, что на Рароиа нет ни школы, ни радио, ни белых людей. Все сто двадцать семь обитателей деревни сделали все возможное, чтобы мы чувствовали себя у них хорошо, и подготовили нам большой праздничный прием.
Вождь прежде всего изъявил желание посмотреть на судно, на котором нас выбросило живыми на риф. Мы пошли вброд к "Кон-Тики" в сопровождении целого хвоста островитян. Когда мы приблизились, они внезапно остановились и начали хором что-то кричать. Бревна "Кон-Тики" были видны теперь совершенно ясно. Один из наших коричневых друзей закричал:
- Это не лодка, это паэ-паэ!
- Паэ-паэ! - повторяли все хором. Они галопом пробежали по рифу и взобрались на "Кон-Тики". Словно дети, они в восторге ползали по плоту и трогали бамбуковые плетенки, тросы. Вождь был в таком же восторге, как и все остальные. Он вернулся к нам с задумчивым выражением лица:
- "Тики" - вовсе не судно, это всего-навсего паэ-паэ.
"Паэ-паэ" по-полинезийски означает "плот" или "помост", а на острове Пасхи также и "каноэ". Вождь рассказал нам, что паэ-паэ на острове уже давно исчезли, но старики в деревне могли бы рассказать старые предания о паэ-паэ. Островитяне перекрикивали друг друга в восхищении от огромных бальзовых деревьев, но от тросов они воротили носы. Такие канаты долго не выдержат морскую воду и солнце. Они с гордостью показывали нам свои крепления, сплетенные из волокон кокосового ореха, которые были как новые после пяти лет употребления.
Мы вернулись по мелководью с рифа на островок и назвали его "Фенуа Кон-Тики", что означает "Остров Кон-Тики". Это название выговаривали мы все, но нашим коричневым друзьям пришлось попотеть над норвежскими именами. Поэтому они пришли в бурный восторг, когда я сказал, что они могут называть меня Тераи Матеата, потому что это имя я получил от великого вождя Таити, усыновившего меня, когда я впервые прибыл в эти края.
Часть островитян перенесли из каноэ на берег привезенных с собой кур, яйца и плоды хлебного дерева. Другие в это время ловили рыбу в лагуне, третьи разводили костер. Нам пришлось рассказать все наши приключения на паэ-паэ в море, и они без конца просили повторять историю с китовой акулой и каждый раз, когда рассказ доходил до того, что Эрик метнул гарпун в голову акулы, издавали возбужденные крики. Они сразу узнали на рисунках всех рыб и говорили их названия по-полинезийски. Но китовую акулу и макрель-змею Gempylus они никогда не видели и ничего о них не слыхали.
