Петр Козьма - Наш человек в Мьянме
Проповеди Вирату не были бы столь успешными, если бы они не соответствовали многим стереотипам общественного сознания. Многие буддисты искренне считают, что в колониальное время мусульмане были «разбалованы» англичанами, которые давали им больше прав, чем коренным бирманцам, чтобы бирманцы не чувствовали себя хозяевами своей страны. В массовом порядке в Бирму завозились мусульмане-полицейские и мусульмане-чиновники, терпеть хамство и наглость которых и подчиняться которым для бирманцев было оскорбительно. За ними последовали мусульманские бизнесмены, скупавшие земли у бирманских крестьян, а также мусульмане-рабочие из перенаселенной Индии, лишившие работы многих бирманцев. При всей нелюбви к генералу Не Вину большинство бирманцев считает, что он сделал правильно, дав бирманцам полвека назад возможность почувствовать, что именно они, а не пришлые мусульмане, — хозяева своей страны. Но именно эти меры генерала Не Вина положили начало теме «притеснения мусульман» в Мьянме.
Тем не менее, как показала практика, даже после событий в штате Ракхайн значительной радикализации общественного сознания мьянманских буддистов все-таки не произошло, хотя предубеждения и стереотипы по отношению к мусульманам никуда не делись. Просто обе стороны поняли, что если существование будет мирным, от этого выиграют все. Рано или поздно буддисты, наклеившие стикеры с цифрами 969 на свои такси и сайки, постепенно начали понимать, что так они могут потерять мусульманских клиентов, которые часто бывают богаче бирманцев-буддистов и поэтому охотно пользуются такси. А их клиенты-мусульмане перестали обращать внимание на украшающие такси и автобусы буддистские стикеры с тремя цифрами и без проблем стали снова пользоваться ими, как и буддисты, заходящие за продуктами в мусульманский магазин, над вывеске которого изображены другие три цифры.
В конце концов, даже если у буддистского монаха в янгонском даунтауне порвется сумка, он обычно обращается за помощью к портному-мусульманину, сидящему на улице за своей швейной машинкой. Потому что если монах решит найти портного-буддиста в окрестных кварталах, где очень много ателье и просто уличных «подшивал» со машинками, то он рискует очень долго ходить по улицам с дырявой сумкой.
Духи-наты
Как-то один из моих мьянманских друзей, увидев лежащие у меня в квартире на балконе помидоры, которые там по российской традиции дозревали, спросил меня: «Ты тоже это делаешь?». Оказалось он подумал, что я таким образом задабриваю духов. Обычно натам — охранникам дома — на сутки кладется еда, а потом положено мысленно спросить у духа разрешения съесть это самому. Поскольку этот мой мьянманский друг работает в одном из министерств в Нэйпьидо, и он в этом министерстве далеко не последний человек, я спросил его, делают ли так генералы-министры. И получил утвердительный ответ — да, делают, причем, может быть, даже еще более рьяно, чем обычные люди, поскольку работа у них нервная и ответственная, а на ответственной работе, полной всяких неожиданностей и неприятных сюрпризов, мьянманцы становятся суеверными вдвойне.
Внешне получается, что в буддистской стране существует что-то вроде двоецарствия. С одной стороны все поклоняются Будде, а с другой — считают своим долгом на всякий случай ублажать окрестных духов.
Тем не менее, оказывается, что буддизм и духи — в Мьянме понятия неразделимые, так же, как, например, мьянманский буддизм и астрология.
А события, судя по всему, развивались следующим образом. Издавна бирманцы считали, что силы природы реализуются не сами по себе, а с помощью духов. В каждой деревне был свой дух-страж, которого всячески задабривали дарами и устраивали для них культовые сооружения-святилища. Из этого неисчислимого полчища натов выделяли 36 «главных» духов, которые жили на горе с романтическим названием Попа, расположенной в 50 километрах от города древних пагод Багана.
Когда король Аноратха, живший в XI веке, внедрял в Мьянме буддизм, он попытался запретить поклонение духам, и по его приказу были даже разрушены многие построенные для них святилища. В итоге поклонение духам было загнано в подполье, но не изжито. Зато запреты отнюдь не прибавляли в народе любви к буддизму. Больше того, тайно поклоняться духам продолжили даже самые ближайшие сподвижники Аноратхы, но святилища или места поклонения они обустраивали уже внутри своих домов, чтобы не видели посторонние глаза. Они-то, видимо, и посоветовали королю не делать резких движений, а действовать по принципу «Не можешь уничтожить — возглавь».
И вскоре в пагоде Швезигон в Багане появились фигуры всех духов с Попы. Но теперь их было уже 37: по мысли Аноратхы, королем натов должен стать дух Таджьямин, который являлся не кем иным, как индуистским божеством Индрой, воспринимаемым в данном случае в виде главного духа-ната. Дело в том, что сам Будда с уважением относился к индуизму и использовал отдельные положения этой религии в своих проповедях. Кроме того, именно Индра, по верованиям буддистов, засвидетельствовал почтение Будде от имени всего пантеона индуистских божеств. Так 36 натов обрели своего царя, который к тому же весьма почтительно относился к Будде, а значит, заняли свое место в мьянманском буддизме.
Потом изображения духов-хранителей появились и в других пагодах. В Шведагоне духи стоят у каждых из четырех ворот, причем выполнены они весьма реалистично и, я даже сказал бы, с юмором. Чего стоит один из этих духов — танцующий усатый толстячок, кстати, вовсе не страшный. А у северных ворот находится очень реалистичная, словно из какого-то фантастического ужастика, фигура старой женщины-духа, этакой мьянманской бабы-яги, к которой постоянно несут корзины с уложенными в них кокосами и гроздьями зеленых бананов. Интересно, что духи обычно не отличаются образцовым поведением и подвержены самым вредным привычкам. Именно поэтому многие мьянманцы часто ублажают их тем, что раскуривают сигарету и кладут ее возле изображения духа — пусть тоже побалуется.
По поводу духов у мьянманцев распространено убеждение, что большинство из них — это люди, в основном знатного происхождения, умершие «зеленой смертью», то есть, те, которым кто-то помог отправиться в мир иной. Насильственная смерть нарушает цикл рождения и смерти, вот и получаются наты, выброшенные из этого цикла на обочину.
Надо сказать, что, согласно преданиям, король Аноратха сам преуспел в прибавлении полка натов. Например, у короля был любимый бегун У Бьят Та, в обязанности которого входило каждое утро встать пораньше, сбегать к горе Попа, нарвать там свежих цветов и принести королю. Как-то во время этой утренней пробежки У Бьят Та встретил Май Вунна — великаншу с горы, поедающую цветы. С первого взгляда между ними вспыхнула любовь, они тут же совершили обряд бракосочетания, и из-за свадебной церемонии бегун опоздал с цветами. Нужно сказать, что, к чести короля, на первый раз он все-таки простил У Бьят Та.
