Кэтрин Бу - В тени вечной красоты. Жизнь, смерть и любовь в трущобах Мумбая
Но теперь и дочь как-то отдалилась. А когда девушка все же решалась прямо посмотреть в глаза матери и заговорить с нею, то затронула самую неприятную для Айши тему – о гибели одноногой Фатимы.
Смерть Калу и Санджая стала шоком для многих, но больше всего она потрясла уличных мальчишек. Что до самосожжения Фатимы, то оно стало любимым предметом обсуждения для женщин. Воспоминание о нем то стиралось, то снова всплывало в разговорах соседок. Спустя два месяца после устроенного Одноногой трагического шоу эта история обросла множеством слухов и фантастических подробностей. Все как-то упустили из виду, что сама жертва сожалела о том, что учинила над собой. Теперь ее поступок воспринимали как отчаянную акцию протеста.
Но против чего, собственно, протестовала Фатима? На этот счет существовали разные версии. С точки зрения самых бедных, ее довела до исступления нищета. Больные и инвалиды полагали, что всему виной презрительное отношение окружающих к физической неполноценности. А несчастливые в семейной жизни, коих было множество, считали, что таким образом она выступила против браков по сговору, заключаемых без согласия невесты. Почти никто не вспоминал о том, с чего начался конфликт: о зависти, новой столешнице, шаткой стене и падающем в рис щебне.
В один из вечеров жена владельца борделя вышла на майдан, облила себя керосином, провозгласила имя Фатимы и пригрозила всем, что сейчас зажжет спичку. В другой раз избитая мужем женщина и вправду подожгла себя. Но она выжила и почти не получила травм и ожогов. После этого Манджу и ее подруга Мина во время своих тайных встреч у туалета стали обсуждать более надежные способы сведения счетов с жизнью.
Манджу поведала своей пятнадцатилетней наперснице, что впервые подумала о самоубийстве в тот самый день, когда Айша сбежала с празднования своего сорокалетия. После этого подобная мысль посещала ее не раз. Девушку мучили стыд и тоска, когда она думала о любовных похождениях матери. Чем подруга могла помочь ей? Она предлагала посмотреть на это дело с другой стороны. Родители и братья регулярно и жестоко избивали Мину. Целыми днями она выполняла разные хозяйственные поручения, а «прогулки» к колонке или в туалет были для нее единственными выходами в свет. Поэтому, по ее мнению, можно было многое простить матери, которая оплачивала учебу дочери в колледже, лишь изредка давала ее затрещины и не пыталась выдать девушку замуж в пятнадцать лет.
Мина убеждала Манджу, что нужно выплескивать черные мысли, рассказывая обо всем, что тяготит душу. Говорят, это правильный, современный способ преодоления проблем.
– Вот ты часто замечаешь, что цветы, которые я прикалываю к волосам, долго не вянут, – сказала она как-то раз во время их встречи в туалете. – Это потому, что я не держу зла в сердце. Я даю волю гневу и горечи, и от этого мне легче.
Манджу поморщилась. Она не хотела обсуждать поведение матери. Об этом и так слишком много судачат на каждом углу.
– Да, наверное, мое сердце совсем почернело от невысказанной боли, – вздохнула она, опуская голову. – Цветы у меня в волосах увядают через два часа.
Манджу считала, что разумнее будет попробовать практику отрицания, которую они проходили на лекциях по психологии. Надо просто прекратить думать о матери. «Если я не сумею блокировать эти мысли, у меня не будет сил заниматься», – думала она. А экзамены, после которых она по праву сможет считаться первой в Аннавади девушкой с высшим образованием, должны состояться уже через несколько месяцев.
Основываясь на теории бессознательного, Фрейд дает определение фантазиям: это неудовлетворенные желания, реализуемые в воображении. Он разделяет фантазии на два основных типа:
а) амбициозные,
б) эротические.
В основе желаний молодых мужчин обычно лежат амбиции. Молодые женщины реализуют в фантазиях в основном эротические желания. Среднестатистический человек стыдится своих фантазий и скрывает их от окружающих.
Заучивая конспекты по психологии, Манджу поняла, что придется стереть из памяти еще одно болезненное воспоминание. Виджай, парень, принадлежащий к среднему классу, герой из отряда гражданской обороны и первый мужчина, взявший ее за руку, недавно сказал ей: «В следующей жизни ты сможешь стать моей женой, но не в этой».
Многие девушки в Аннавади с нетерпением ждали конца сентября. В это время проходил ежегодный веселый и романтичный праздник Навратри[93], время флирта и игр.
Мальчишки больше всего любили другие праздники – Холи[94] и Хаанди[95]. На Холи они устраивали озорные потасовки, колотя друг друга воздушными шариками с подкрашенной водой, а на Хаанди люди вставали друг другу на плечи, образуя высокие пирамиды, а потом все вместе падали животами в грязь.
Девочкам не разрешали валяться в грязи. Но во время девяти ночей танца, устраиваемых на Навратри, они могли веселиться наравне с мужчинами. И вообще это был их праздник. Считалось, что именно в это время, по окончании сезона дождей, богиня Дурга побеждает силы зла во всей вселенной, а люди радостно приветствуют ее триумф. Все преклонялись перед этим женским божеством, поэтому даже Мине родители разрешили принарядиться и пойти потанцевать.
В прошлом году накануне Навратри Мина и Манджу потратили много часов на приготовления к празднику. Было решено, что Манджу наденет темно-синее сари. Теперь ей не стоит туго его затягивать, ведь у нее оформились грудь и бедра, почти как у матери. А тоненькой Мине, которая не толстеет, сколько бы печенья Good Day она ни поглощала, очень пойдет стильный красный шальвар-камиз[96].
Мина понимала, что ей трудно конкурировать с подругой, у которой была потрясающая фигура, точеные черты лица и прекрасные волосы. Чего стоило одно только умение Манджу стоять абсолютно прямо, не шелохнувшись – ровная спина, втянутые ягодицы! Мина, напротив, была очень подвижной и беспокойной, егозой и ни минуты не могла устоять на месте. Но когда она откидывала назад голову и смеялась, так что белоснежные зубы сверкали на смуглом лице, ее можно было счесть еще более ослепительной красавицей, чем Манджу. В такие мгновения казалось, что эта яркая девушка на многое способна, и ей все подвластно. И все же ничего чудесного с ней не происходило, во всяком случае, во время Навратри 2007 года. В первый же вечер, когда женщины вышли на майдан танцевать, их накрыл последний ливень сезона дождей. Все вымокли и увязли в грязи. Относительно чистым остался лишь подиум у сточного пруда. Но вокруг копошились питавшиеся отбросами свиньи, издававшие после долгого периода сырой непогоды особенно сильное зловоние.
