Майкл Пэйлин - От полюса до полюса
Однажды, по его словам, он тщательно обследовал окрестности одного дерева, прежде чем устроить под ним пикник, и уже на середине мероприятия обнаружил над собой в ветвях доедавшего добычу леопарда. Кто-то его заметил, вскрикнул, и зверь скатился вниз…
Кратер Нгоронгоро в Танзании — шестой по величине в мире. Диаметр —16 км, глубина — до 800 м. Площадь дна — 270 кв. км
Я признаюсь ему в единственном разочаровании от сафари: мне так и не удалось увидеть носорога и леопарда. Калулуи пытается отговориться общим наличием в парке таких животных как леопард, носорог, черепаха, шакал, спаривающиеся гну и буйвол, которого он без малейших колебаний называет самым опасным. «Много раз буйвол преследовал меня…» Я спрашиваю, что он советует делать в подобных случаях. «Я? Бежать… вверх на дерево!»
Он широко улыбается, словно бы вспоминая одно из давних, но забытых счастливых мгновений.
Мы едем на юго-восток мимо конца Олдувайского ущелья, в котором Луис и Мэри Лики, а недавно и Дональд Джохансен отыскали одни из самых ранних останков человеческих существ на планете, в том числе в расположенном поблизости Лаетоли, цепочку следов возрастом в 3,6 млн лет, отпечатавшуюся в затвердевшем впоследствии вулканическом пепле.
По извилистой дороге мы поднимаемся вверх от равнины к кромке кратера Нгоронгоро, находящейся почти в 6600 футах над уровнем моря. Открывается впечатляющий вид: с одной стороны — Серенгети, с другой — круглый контур кратера погасшего вулкана.
Вдоль гребня к нам движется группа пастухов-масаев. Об их приближении возвещает тонкий и нежный звон коровьих колокольчиков, который Венди обыкновенно называла «голосом Африки». Они молоды, в основном им нет и двадцати лет, в головных уборах из страусовых перьев, с огромными деревянными кольцами в ушах и в ярко-фиолетовых и темно-красных плащах. Ничто человеческое этим ребятам не чуждо. Я замечаю, как один из них поправляет свой наряд, смотрясь в окно автомобиля. Дружелюбие и любопытство с их стороны также вполне профессиональны: если мы хотим снять их самих или просто кратер за их спинами, то должны платить.
Мы продолжаем свой путь по дороге вдоль гребня. Повсюду на нашем пути попадаются группы ребятишек, украшенных бусами, с разрисованными лицами и копьями в руках. Они готовы за деньги в любой момент исполнить пародию на пляски масаев.
Охотничья база на кратере представляет собой спартанское, аккуратно расположенное скопление хижин, несколько напоминающее армейский лагерь, но на самом деле это отель, предлагающий постояльцам один из самых прекраснейших видов на нашей планете. Под нами раскинулся кратер в 12 миль шириной, деревья окружают содовое озерцо на самом его дне. Пеликан, лениво шевеля ногами, скользит по воде горячего источника. Поселок внутри кратера кажется мне менее темным и таинственным, чем я ожидал. Более того, внизу угадывается автопарк. И я вижу в нем больше микроавтобусов, чем диких животных вокруг. Впрочем, не виновато ли в этом видении поданное нам обманчиво крепкое пиво…
Работающий в отеле кениец укоряет меня за то, что я не спускаюсь в кратер.
— Это же восьмое чудо света, — уверяет он, указывая рукой на пейзаж, прежде чем обратить ко мне испепеляющий взор. — Вы видели его, но не прочувствовали.
По правде сказать, я прекрасно понимаю его, однако я путешественник, а не турист. И меня в большей степени интересуют даты отплытия кораблей из Южной Африки, чем отправление следующего автобуса с сафари на дно кратера. Черт побери, мой путь лежит до Южного полюса, а не оканчивается в Танзании. Однако я не говорю ему всего этого. Он может поинтересоваться причиной и припечатать меня к ковру.
Против собственной воли оставляя позади второй по величине кратер мира, мы спускаемся на юг сквозь густой тропический дождевой лес к деревням племени милу, соединенным сетью дорог, проложенных по красному грунту и находящихся в плохом состоянии.
В 17:00 мы добираемся до места, где нас ждет ночлег. Это еще один отель, располагающий потрясающим видом, на сей раз с вершины Рифтовой долины на озеро Маньяра. Последовательность коротких и крутых рек с напоминающими мантру названиями — Ямби, Эндабаш, Ндала, Хемхем, Мсаса, Мчанга и Мкинду — опускает воду с впечатляющей западной стены эскарпа через лес из фиговых и махагониевых деревьев и кротонов в узкое и длинное озеро, располагающееся в 2000 футах внизу. Над садом отеля доминируют яркие красные и зеленые зонтики трех пламенных деревьев (делоникс царственный), чьи цветы кажутся сегодня еще более удивительными на фоне шиферно-серого неба, предвещающего надвигающуюся грозу. С балкона я вижу, как она приближается, вижу полотнища дождя, проливающегося на озеро. Огненная развилина прорезает серую мглу, внезапно рассвирепевший ветер подбрасывает вверх пыль на берегу озера и гонит образовавшееся облако ко мне. Ветер трясет и дергает стекло, за ветром приходит дождь, а после дождя двойная радуга встает над северо-восточным берегом.
Масайские жирафы на берегу озера Маньяра в Танзании
После дождя гостиничный быт кажется таким банальным. В отеле полно западных туристов, кормят легкой курятиной, луковым супом и жареным барашком.
Засыпаю с томиком хемингуэевских «Зеленых холмов Африки» в руках. Прекрасно написанное, но безжалостное описание его охотничьих доблестей. Должно быть, в африканском буше не было более опасного зверя, чем старый добрый Эрнест, вышедший с ружьем, чтобы утвердить собственное «Я».
День 101: От озера Маньяра до Додомы
Сегодня нам предстоит проехать 250 миль, поэтому подымаюсь пораньше, в 6:15, чтобы раньше же и уехать. Выглядываю с балкона: в саду полным-полно бабуинов, явно пытающихся разорить ухоженное великолепие.
Выезжаем через час и сворачиваем направо в конце подъездной дороги. Поток автомобилей сафари поворачивает налево, и я ощущаю острое сожаление оттого, что позади остаются животные, которых мне так и не суждено было увидеть.
Полуразбитая дорога выводит нас на главное шоссе, ведущее от Додомы на Арушу. Шоссе отличное, сооруженное совсем недавно. На нем пока сохраняется даже белая разметка. Мы мчимся по нему 15 миль, до крупной фосфатной фабрики в Минджингу. Название этого поселка становится известным заранее, так как на дороге то и дело попадаются плакаты: «А ты пользуешься фосфатным удобрением Минджингу?», «А ты взял наше удобрение на пробу?» и наконец «Воп voyage (счастливого пути) из Минджингу». Однако последнее пожелание превращается в собственную противоположность. И из Минджингу до Додомы мы совершаем чистейший маль-вояж, ибо некогда посыпанная гравием поверхность дороги превратилась в мешанину мелких камешков, трещин и ямок.
