Иржи Ганзелка - Через Кордильеры
Во время одного из выпадов тореро мулета зацепилась за рога быка, рапира вылетела из руки Нене, и в следующий же миг бык свирепо набросился на красную ткань, готовый втоптать ее в землю. Обезоруженный тореро остался один на один со страшным животным. Из-за барьера к нему на помощь бегут Добладо и Нито со всеми помощниками, чтобы своими плащами отвлечь быка от беззащитного Нене. Это им удается, и в какую-то долю секунды Нене вновь завладевает своей эспадой и мулетой. Но бык уже стремглав мчится на тореро и поднимает его на рога. Зрители в ужасе. Слышатся крики отчаяния, женщины закрывают лица ладонями, заламывают руки. Нене взлетает в воздух, падает быку на спину, скатывается в песок и едва успевает защитить голову руками. В нескольких шагах от него бык повернулся и, не замечая других тореро, бегущих на выручку, стремительно бросается на лежащего Нене. И только благодаря какой-то непостижимой случайности копыта и рога быка миновали его.
Нене медленно поднимается, в третий раз расправляет мулету на рапире и продолжает бой.
Наконец раздается последний сигнал судьи. Выставив вперед рапиру, Нене стоит против быка, изнуренного затянувшимся поединком. Кровь течет по телу животного, красными пятнами на песке отмечается каждый его шаг. Бык тяжело дышит, ноги его временами подламываются в коленях. И тут Нене подбежал к нему и сверху вонзил ему в холку эспаду, но неудачно. Рапира соскользнула, и бык несколькими резкими движениями избавился от нее. Новая попытка. На этот раз эспада вошла в тело по самую рукоятку, пронзила быка насквозь и своим острием вышла из его груди. Несколько нетвердых шагов, и ноги у быка подломились.
Бурным овациям нет конца.
— Орэха, орэха!! — восторженно скандирует публика. — Ухо, ухо!!
Оркестр играет марш, На арену выбегает пара белых коней в упряжке, служители привязывают к постромкам труп быка, и кони волоком убирают его с арены. Двое других служителей торопливо засыпают лужи крови и разравнивают руэдо.
Нене кланяется ликующим трибунам, с которых к нему дождем летят цветы и мужские шляпы. Иногда он поднимает одну из шляп и возвращает ее публике. В одной руке он держит оба бычьих уха, в другой — бычий хвост.
— Рабо! Рабо! — несется с трибун. — Хвост, хвост, браво!
Уши и хвост быка — это для тореро символ высшего судейского признания.
В этот день бой приняли еще пять быков, четыре раза взлетали в воздух тореро, подкинутые рогами разъяренных животных, и, вероятно, поэтому вечерние лапасские газеты пришли к одинаковому мнению; «Самое драматичное открытие сезона на Пласа-де-торос».
Перуанские знатоки корриды только плечами пожимали:
— Бой быков — это искусство, а не драка.
Вечером, беседуя в отеле с группой боливийцев, мы осуждаем корриду, как истязание быков и людей. Потомки древних испанцев выходят из себя:
— Для быка это честная смерть, достойный конец. У него есть возможность защищаться. И если он защищается храбро, мы отдаем ему должное вставанием…
Что поделаешь: иной край, иные нравы.
В СТРАНУ НАСЛЕДНИКОВ ИМПЕРИИ ИНКОВ
Перелистываем последнюю страницу боливийской главы из нашего путешествия по Южной Америке. Это была жестокая глава. Жестокая из-за природных препятствий, но еще более жестокая от того, что мы узнали и испытали в ней.
В Боливии мы пережили в непосредственной близости кровавую авантюру, которой повсюду в Латинской Америке приписывается название революции. Вместе с горняками-индейцами мы провели тяжелые минуты под землей и заглянули в их жизнь. Мы видели последствия социальных различий и противоречий в системе сельскохозяйственного производства. Мы поняли, до чего может довести человека эгоизм, если в руках у него достаточно возможностей, чтобы беспрепятственно удовлетворять свои ненасытные потребности в богатстве и власти.
Окончательно сложившийся у нас образ Боливии — это гневный упрек, брошенный в лицо цивилизованному миру. Образ страны, которая была родиной и колыбелью высокой культуры инков и где теперь более четырех пятых населения не умеет ни читать, ни писать. Страна, чьи богатства недр позволили одному человеку — Симону И. Патиньо — стать королем олова и четвертым богачом мира, тогда как десятки тысяч горняков, которые собственными руками вырвали у гор эти сокровища, живут почти на голой земле, не зная ни накрытого стола, ни книги, ни медицинского обслуживания, ни водопровода.
Но Боливия показала нам и свои более светлые стороны. Это были не только волшебные уголки многообразной природы. Радостью и надеждой наполнили нас прежде всего люди, боливийские индейцы кечуа, хотя и далеко не все. Многие из них отмечены печатью вырождения, вызванного постоянным недоеданием, болезнями, алкоголем и кокаином. Но мы встречали молодых индейцев, которые отвергают как спиртные напитки, так и кокаиновый самообман. Эти люди уже способны самостоятельно мыслить и сравнивать; они размышляют о причинах упадка старшего поколения боливийских индейцев; они жаждут образования, читают. Они совершенствуются в ремеслах, организуются в профессиональные союзы и начинают защищать тех, кто до сих пор еще не пробудился от летаргии. С этими людьми растет поколение, которое в конце концов преодолеет вековую отсталость в культурном и социальном развитии страны. Оно сметет преграды, четыреста лет стоявшие в Боливии на пути прогресса.
Путешествие за путешественниками
— Итак, вот наш окончательный маршрут. Поедем «континентальной дорогой» через Анды.
— Это будет нелегкий путь, но зато мы немножко познакомимся с Перу.
Таково было окончательное решение, принятое нами за два дня до отъезда из Ла-Паса на север, перед тем как мы тщательно изучили и проверили все сообщения о состоянии перуанских дорог на побережье Тихого океана и в глубине материка.
— Учтите, что нигде в Боливии вам не встречались такие подъемы, какие ожидают вас в Перу. Дороги там, вероятно, в более хорошем состоянии, но вас ждут сплошные ледяные горы, аттракцион. Километровые подъемы и спуски по нескольку раз в день, — предупреждал нас шофер крупнейших лапасских автомастерских, который проехал по этой дороге в Перу туда и обратно.
Поэтому нам было необходимо предпринять все меры к тому, чтобы свести до минимума опасность поломок в пути.
— Скоба, которой мы в Оруро закрепили лопнувшую переднюю рессору, нисколько нам не поможет. При разборке следовало бы осмотреть и остальные рессоры.
Как оказалось, наши опасения были не напрасными. На протяжении всего путешествия по Африке мы даже и не думали о рессорах, несмотря на то, что они при постоянно перегруженной машине были чрезвычайно напряжены. Только в Рио-де-Жанейро мы заменили один лопнувший лист передней рессоры. Но с того времени «татра» прошла новые тысячи километров, и износ материала должен был давно сказаться. Только чудом можно объяснить то, что авария не произошла вдали от населенных районов.
