Януш Вольневич - Красочный пассат, или Странствия по островам Южных морей

— Понятно, что еще я должен знать?

— Нельзя ездить верхом на лошади или раскрывать зонтик вблизи фале, в котором происходит собрание…

— Ни лошади, ни зонтика у меня нет…

— А ведь в самом деле.

Боб замолчал.

Деревня Лефага оказалась такой красивой, что так и просилась в кадр. Песок на пляже был ослепительнобелым. Маслянистые волны набегали на берег. Стволы деревьев склонились над водой. В пальмовой роще стояли аккуратные домики местных жителей. Деревню со всех сторон окружали крутые зеленые холмы. Чувствовалось легкое дуновение ветерка, слышались глухие раскаты волн, бьющихся о прибрежные коралловые рифы. Пейзаж украшали рыбачьи лодки да красочные фигурки в легких разноцветных рубашках и лавалава, мелькающие на протоптанных тропинках.

Боб пошел узнать об Оволу. Я очень обрадовался, что наконец остался один и могу оглядеться. Присев на сломанную пальму, я стал пристально рассматривать окружающий пейзаж…

Боб вернулся минут через пятнадцать и сказал, что никакого приема, никакой кавы и никаких новых раковин для отцовской коллекции не будет. Дело в том, что старый Оволу отправился в Паго-Паго, чтобы навестить своих родственников.

— Поплыл на обычном каноэ вместе со своим десятилетним внуком. А ведь до Паго-Паго почти сто миль, — досадовал Боб.

— Это же Острова Мореплавателей, как назвал их Бугенвиль. Разве такая прогулка считается далекой для островитян?

— Говорят, что они должны приплыть послезавтра. Вдруг там случится какая-нибудь фиафиа… Не знаю, что делать, вернусь, пожалуй, в Апиа и там подожду. Мне кажется, раковины у Оволу есть, но без него их не хотят показать.

Боб так расстроился, что невозможно было смотреть на него без сожаления. В столицу мы возвращались кружным путем, вдоль побережья. Однако на этой трассе мало что удалось увидеть. Настроение у Боба было мрачное. Природа тоже тосковала — начался сильный тропический ливень. Сквозь завесу дождя виднелись лишь очертания больших церквей. Их было много, и они казались огромными. Если бы меня попросили дать Уполу другое имя, то я назвал бы его «Зеленым островом церквей».

В Восточное Самоа пришлось собираться в спешке. Я узнал, что единственный самолет полетит завтра, а следующий — только через десять дней. Ни малейшей гарантии, что мне удастся попасть на этот самолет, у меня не было. Я бросился в Апиа, чтобы успеть на местный пароходик, который доставит меня в Паго-Паго — самый красивый порт на всем Тихом океане.

Услужливый Боб помог мне — подвез в порт и посадил на пароход. Часов через восемь я должен был попасть в международный аэропорт Тафуна. Стояла чудесная погода, а сто с лишним километров, отделявших Уполу от острова Тутуила, обещали быть восхитительной прогулкой.

За кормой постепенно исчезали строения Апиа, а на фоне голубого неба отчетливо вырисовывалась вершина горы Ваэи. Где-то там осталась могила Стивенсона. Море было спокойным, а соленый ветер приносил приятную прохладу.

Я распаковал свои сокровища, состоявшие из нескольких десятков красочных западносамоанских почтовых марок. В отличие от марок Тонга это были миниатюрные произведения искусства, отображавшие историю островов и другие события. Здесь имелась красивая серия марок, посвященных трем кораблям Якоба Роггевена[Роггевен Якоб (1659–1729) — голландский мореплаватель. В 1721 г. предпринял кругосветное плавание и открыл остров Пасхи (1772 г.), посетил острова Туамоту, Самоа и Ява, — Примеч. пер.] (в 1722 году он открыл группу островов Самоа). На 'некоторых марках помещались деревянные скульптуры, иллюстрирующие самоанские мифы. На одной, достоинством в десять сене[В 1975 г. самоанская денежная единица тала, равная 100 сене, превышала стоимость австралийского доллара. — Примеч. авт.], был изображен мифический рыбак с крючком, вылавливающий из океана острова Уполу и Савайи. На другой восседала сама госпожа Эгги Грей на фоне собственного отеля. Любопытнее всего мне показалась памятная марка, которую Самоа выпустило в честь Уильяма Уиллиса. Генеральный почтмейстер Самоа, безусловно, заслуживает всяческой похвалы за издание этой марки. Уиллис, вне всякого сомнения, был самым необыкновенным гостем, когда-либо посетившим эти острова.

Уильям Уиллис — мореплаватель-одиночка — дважды на плоту пересек Тихий океан. В июне 1954 г. из Кальяо он отправился в свое первое путешествие на десятиметровом плоту, построенном из семи бальзовых стволов. Он назвал плот «Семь сестричек». В путешествие Уиллис взял с собой лишь кошку и попугая. Мореплавателю в то время уже исполнилось шестьдесят лет. Через сто пятнадцать дней плавания, полного драматических событий, жестоко страдающий от жажды мореплаватель достиг берегов Паго-Паго на Восточном Самоа. Однако результат плавания не удовлетворил Уиллиса, ведь он прошел «только» 6700 миль и не добрался до Австралии — конечного пункта своего маршрута. Поэтому девять лет спустя он вновь покидает Перу и на плоту из листовой стали под названием «Возраст не помеха» отправляется в новое плавание. Вместе с ним путешествуют лишь… два кота. Плавание оказалось тяжелее прежнего, а идея соорудить плот из жести — весьма неудачной. На этот раз времени на второе плавание ушло меньше, чем на первое. Плот «Возраст не помеха» преодолел 7500 миль. Плот, его капитан и оба кота достигли берегов Уполу. Однако и этот результат не удовлетворил Уиллиса. На следующий год летом на отремонтированном плоту «Возраст не помеха» он снова вышел в море и добрался до берегов Австралии. Это было трудное плавание — частые ураганы и штормы. Семьдесят первый год рождения застает отважного мореплавателя-одиночку в океане. Через семьдесят пять дней плот, хотя плавание проходило среди рифов, оказался у побережья Австралии близ Таунсвилля.

Уиллис покорил Тихий океан. Несмотря на преклонный возраст, он решил переплыть еще и… Атлантику на яхте. В 1966 году он вышел из Нью-Йорка на «Малютке» — суденышке длиной в три с половиной метра. Когда капитан был в море, у него произошло ущемление грыжи. Его случайно заметили с проходящего мимо судна и спасли от смерти. Через год яхта «Малютка» вновь оказалась в водах Атлантики. Снова Уиллис преодолевает невероятные трудности во время плавания. Это и ураган «Хлоя», и голод. Кроме того, немолодой мореплаватель в пути заболел. На этот раз польский траулер «Белона» спас Уиллиса — взял на борт «Малютку» и его капитана. Ничуть не обескураженный, капитан Уиллис 1 мая 1968 года отправился в третий раз в Англию. Упрямый мореплаватель решил отпраздновать свое семидесятипятилетие в бурном Атлантическом океане. К сожалению, ни одно судно не успело оказать помощь престарелому мореплавателю. Полузатопленная «Малютка» была обнаружена 20 сентября 1968 года советскими рыбаками. Великого мореплавателя на ее борту не оказалось.