Николай Максимов - Поиски счастья
— Не беспокойся, скоро мы будем полными хозяевами. За твое счастье! — он поднял бокал. — Основная цель «Северо-Восточной компании», девочка, заключалась в том, чтобы глубоко разведать русские недра. И мы это сделали. Ты убедилась теперь сама. Наивно было бы вкладывать капитал в концессию, срок которой — всего пять лет. О, Вашингтон далеко видит! Ты думаешь, я ездил туда так себе, от скуки? Ты ничего не знаешь. Какие люди говорили со мной! Эдвард Гарриман, Морган, министр финансов Лесли Шоу, Джордж Пеграм, Армстронг, Хилл, директор Национального банка Альфред Куртис. Это же боссы Америки, Элен!
— Мне что-то холодно. Принеси накидку, — попросила она.
— Запомни, если кто-нибудь узнает о том, что я говорю тебе, — мы оба погибли! Гарриман — опасный и страшный человек! Он заинтересован в этом предприятии больше других. За верность! — провозгласил Роузен новый тост.
— Эдди, поцелуй свою девочку! Я так скучала без тебя…
— Понимаешь, Элен, затевается грандиозное дело! — главный директор компании вскочил со стула и заходил по комнате. — Я клялся на библии, что сохраню все в тайне. Но перед тобой я не могу устоять.
— О чем ты говоришь?
— Америка требует у России концессию для строительства Транс-Аляска-Сибирской железной дороги с тунелем под Беринговым проливом.
— А что это нам даст, Эдди?
— Что даст? — переспросил Роузен. — Из Нью-Йорка ты сможешь без пересадки попасть поездом прямо в свой Берлин. Но не в этом дело. Разве это уж так важно — кораблем или по железной дороге вывозить золото? Чепуха! И при чем тут Берлин, Париж? Глупости, болтовня! Нет, Гарриман знает, что делает. Инженер американского синдиката Лойк де Лобель уже вторично в Петербурге и настойчиво добивается концессии. Нас поддержат русские министры и сам дядя царя — великий князь Николай Николаевич. О, это большая сила: он — председатель Совета государственной обороны. Конечно, все это стоит денег, но я думаю, что мы с тобой от этого не обеднеем, не так ли? — засмеялся Роузен. — Концессию мы требуем на девяносто лет. Ты понимаешь, что такое девяносто? Это значит навсегда. Мы получим в собственность, на правах государства полосу отчуждения шириной в шестнадцать миль, проходящую через богатейшие русские земли от пролива до самого Енисея. Америка протянется до Сибири. И ты, Элен, будешь пригоршнями вычерпывать золото из этого дикого края!
Но его секретарша не напрасно кончила коммерческий колледж.
— Строить, Эдди, — это, по-моему, расходы, а не доходы.
— А разве я сказал, что дорогу собираются строить? — удивленный, он даже остановился. — Гарриман намерен только перебросить в Россию огромный насос со шлангом, который будет выкачивать из полутораста тысяч квадратных километров золото, меха, лес, рыбу, руды, доллары… Какой же осел станет копать туннель под проливом! Впрочем… — он запнулся, секунду помолчал, — впрочем, в Вашингтоне кое-кто (имена он назвать не рискнул) настаивает на туннеле, чтобы побыстрее отхватить от России весь северо-восток Азии.
— Тебя сегодня трудно понять, мой мальчик.
— Но все совершенно понятно: дорогу не соединят с русской магистралью, ее не проложат так далеко. Но все земли, где пройдет она, окажутся оторванными от России и связанными с нами. Ну, а потом мы прикажем пошевелить мозгами нашим дипломатам или генералам, и все будет о-кэй! Во всяком случае, в этом уверены в столице. Что касается меня, то мне плевать на все эти туннели и дороги! Какой расчет вкладывать капитал в строительство? Ты права, Элен. Чем глуше край, тем легче сделать там большой бизнес. Дорога привлечет конкурентов. Это невыгодно, черт возьми!
Слово «бизнес» напомнило Элен о главном:
— Эдди, ты перечислишь на мой счет завтра же, не так ли?
— Чек на сто тысяч ты получишь утром. Это так же верно, как то, что ты великолепна, моя девочка! Я знал, что мы сумеем договориться.
— Убавь свет.
Деловито сдвинув брови, Элен бережно снимала с себя драгоценности. Она уже не думала об Олафе, который в этот поздний час разбойничал с приятелями в эскимосском поселении.
* * *Спустя два дня после ночного визита Эриксона три семьи эскимосов, погрузившись в кожаные байдары, переселялись из Нома за пролив. Среди них — Майвик, Тагьек, их дети; уезжали также Сипкалюк и Тыкос. Жизнь на американском берегу становилась невыносимой.
Г лава 17
ЦЕНА ДРУЖБЫ
Навигация кончилась. С севера подступали льды. Холодные массы воздуха устремились к югу. Небо закрыла облачность.
Последняя торговая шхуна покинула накануне Энурмино. Улетали журавли. То и дело слышалась их перекличка: кур-лу, кур-лу, кур-лу…
Поселение безлюдно: охотники еще не вернулись с моржового лежбища, женщины ушли в тундру за съедобными кореньями. Лишь один человек стоял среди яранг и глядел на небо. На нем — местная одежда и обувь, в руке зажата шапка.
Журавли покидали Чукотку. Бент Ройс, широкоплечий, большой, мешковатый, смотрел им вслед.
Вот уже и нет возможности выбраться отсюда до следующего лета! Все напоминало о близкой зиме — третьей для него зиме в этом ужасном крае вечного холода.
Ройс опустил голову, тяжело вздохнул. «Эх, мистер Роузен! Я считал вас деловым человеком. Надеялся, что вы оцените мою преданность компании. А вы…» — Ройс не решился додумать до конца эту мысль. Он живо представил себе черноглазого шустрого человека, умеющего одним взглядом сделать вас несчастным.
Мистер Роузен — фактически глава «Северо-Восточной компании», с ним Бент заключил контракт на год. В контракте есть пункт, согласно которому договор автоматически продлевался на следующие годы. Двадцать восемь месяцев по пятидесяти долларов — это уже около полутора тысяч. Следующая зима неизбежна; значит, плюс еще пятьсот… Обеими руками Ройс надел шапку и вытащил из-за пазухи контракт, завернутый в кусок клеенки. Ветер пытался вырвать его из рук владельца, но норвежец повернулся к ветру спиной, перечитал договор, хотя и знал весь его наизусть, и снова бережно уложил на место.
В небе прокурлыкала еще одна стая.
Блестящая мысль вдруг пришла Ройсу в голову. Конечно же, он отправится к этому изменнику Мартину и займет необходимые на зимовку сто-двести долларов, вернее, возьмет товары и продукты. Компания потом компенсирует этот расход: ведь она сама виновата, что и в эту навигацию не сумела забросить им продукты.
Норвежец уже давно высчитал, чего и сколько ему нужно до следующей навигации. Ройс экономен. Запасы продовольствия ему были выданы компанией на год, он растянул их на два. Но сейчас не осталось уже ничего: ни муки, ни жиров, ни патронов. Только винчестер. Раньше Ройс отдавал его охотникам, и они за это приносили ему, Тэнэт и ее матери мясо и жир. Кому же теперь нужно ружье без патронов?
