Джон Поллок - Апостол
Классы Павла внешне напоминали лекции любого другого учителя — с той лишь разницей, что он не брал денег. Павел устраивал и открытые собрания, куда обращенные приводили своих друзей-язычников. Слава о Павле ширилась. С обращенными, особенно с теми, кто действительно желал духовно вырасти, Павел вступал в особые отношения. Ефесяне чувствовали, как он любит их, как старается передать все лучшее, что у него есть. И его постоянный призыв: "Подражайте мне, как и я подражаю Господу Христу!" — не оставался без ответа.
В эти дни Павел был весел, подвижен: грозовые тучи прежних лет рассеялись, боль утихла. Труд его был успешен, и ничто не предвещало надвигающихся бед.
Глава 24. Имя
У подножия высоких скалистых гор, рядом с местом впадения реки Лик в Меандр, лежал город Колоссы, известный производством темной шерсти особо высокого качества. Филимон, помещик и рабовладелец из Колосс, прибыл в Эфес, чтобы следить, как идет продажа его шерсти, а заодно и поклониться Артемиде в знаменитом храме. Эфесский храм Артемиды был самым большим зданием во всем западном античном мире. 117 мощных ионических колонн вздымались на высоту 20 метров; каждая весила 15 тонн. Основания колонн западного портика украшали человеческие фигуры в натуральную величину; повсюду, внутри и снаружи, блестела позолота. За высоким алтарем стояла великая богиня-Мать, которую греки называли Артемидой, а римляне — Дианой: грубо обтесанный в форме женской фигуры черный метеорит. Из-за твердости материала руки и ноги статуи сливались с туловищем и между собой. Огромные груди и торс символизировали плодородие, но культ Артемиды не сопровождался сексуальными оргиями.
Города всех асийских провинций вносили свой вклад в строительство храма и были представлены в нем четко различавшимися по иерархии жрицами и жрецами. Язычники по всей Асии считали храм Артемиды центром поклонения. Религия и торговля привлекали в Эфес массу приезжих с берегов Эгейского моря и из внутренних районов Малой Азии. Здесь торговали, здесь поклонялись богам — и каждый, возвращаясь в родной город, хотел взять с собой серебряную или терракотовую статуэтку Артемиды, чтобы молиться ей у себя дома. Филимон, однако, приобрел в Эфесе нечто иное. Он встретился с Павлом и приобрел Христа. "Ты самим собою мне должен", — напоминал ему Павел, прося помочь другому обращенному.
Землевладелец и проповедник подружились. Когда Филимон собрался возвращаться в Колоссы, Павел предложил ему взять себе в спутники христианина по имени Епафрас, урожденного колоссянина, примкнувшего к эфесской общине. Жена Филимона Апфия и сын его Архипп, совсем молодой еще человек, а также некоторые из рабов Филимона приняли новую веру. Скоро и соседи присоединились к верующим, собиравшимся в доме Филимона. Павел впоследствии писал им: "В надежде на уготованное вам на небесах, о чем вы прежде слышали в истинном слове благовествования, которое пребывает у вас, как и во всем мире, и приносит плод и возрастает, как и между вами, с того дня, как вы услышали и познали благодать Божию в истине…"
Проповедь Епафраса не ограничивалась Колоссами. В нескольких километрах на северо-запад, выше по долине, находились два города-соседа, Лаодикия и Иераполь, центры производства тканей и пряжи. Над ними возвышалась огромная известняковая скала, издалека напоминающая белый шрам на фоне зеленых склонов. В утреннем свете оба города были хорошо видны из Колосс, и колоссяне, обернувшись к горам, молились за своих братьев. А вечером христиане Лаодикии и Иераполя, глядя на залитые мягким светом заката Колоссы, возносили такую же молитву: новые церкви быстро выросли в этих трех городах, жители которых часто навещали друг друга.
Повсюду в Асии происходило то же, что и в Колоссах. Путешественники, возвращавшиеся из Эфеса, и группы обращенных, специально посланные Павлом, принесли Евангелие в Смирну, в Пергам, резиденцию царей на неприступной скале, в Фиатр, родной город филиппийки Лидии. И из каждого города Благая Весть распространялась по окружающей сельской местности. Лука не преувеличивает, когда пишет, что в течение двух лет "все жители Асии услышали проповедь о Господе Иисусе, как Иудеи, так и Еллины".
Павлу не терпелось обойти все новые церкви, узнать, как идут их дела; но и в самом Эфесе происходило слишком много важных событий.
Если Коринф был полон блудом и сексуальными извращениями, то в Эфесе, говоря словами Шекспира, преобладали "смущающие ум волхвы и маги". Колдуны хранили свитки с магическими знаками и заклинаниями, дававшими им власть над людьми. "О том, что они делают тайно, стыдно и говорить" — писал Павел христианам Эфеса. Маги продавали амулеты с заклинаниями, которые горожане носили под одеждой, надеясь излечиться от болезней. ("Никто да не обольщает вас пустыми словами", — настаивал Павел). Город был известен как центр оккультных наук; маги похвалялись, что они связаны с космическими "изначальными силами", со сверхчеловеческой мощью мира тьмы.
Встретившись с нескрывающимся, наглым злом, Павел не замедлил бороться с ним: "Бог же творил не мало чудес руками Павла". Павел считал, что чудотворцы и исцелители — нормальное явление в общине, покровительствуемой Святым Духом, но апостолы, пророки и проповедники важнее. Сам Павел не совершал чудеса ежедневно; кроме двух случаев исцеления — калеки в Листрах, и, возможно, юноши, упавшего из окна в Троаде, Павел совершал чудеса только перед лицом чрезвычайных и опасных обстоятельств: в Пафе, в Иконии, и в Эфесе. Чудеса эти следует рассматривать как непосредственное изъявление воли Христа; они того же рода, что и чудеса в Галилее, совершенные Иисусом.
По утрам Павел, окруженный учениками и друзьями, с головой, обвязанной платком, в фартуке, выделывал шерсть и кожу в небольшой мастерской Акилы и Прискиллы. Однажды, кто-то из учеников попросил его пойти и возложить руки на больного или одержимого бесом. Но Павел мог и не ходить по больным, как врач. Он знал, что Христос наделил апостолов Своим даром исцеления на расстоянии. Ведь в Галилее Он исцелял, даже не прикасаясь, одной силой веры. И в Эфесе Бог показал, "как безмерно величие могущества Его в нас, верующих по действию державной силы Его", ибо силой этой, говорил Павел, "Он воздействовал во Христе, воскресив Его из мертвых и посадив одесную Себя на небесах, превыше всякого начальства и власти, и силы и господства, и всякого имени, именуемого не только в сем веке, но и в будущем".
Все это Павел объяснил своим ученикам. Но эти бывшие язычники, носившие некогда амулеты под одеждой, нуждались в чуде, чтобы укрепить свою веру. Павел снял платок с головы, ученики взяли его и возложили на больного, молясь об исцелении именем Иисуса. Больной выздоровел. Многие другие стали просить того же, и Павел отрядил для этой цели одного из обращенных (может быть, прибывшего уже в Эфес Тимофея), дав ему свой платок или фартук. Не так-то просто все это было для Павла. Когда в Галилее уверовавшая женщина в отчаянии тайно прикоснулась к краю одежд Иисуса, силы на мгновение оставили Его, ибо излечение требует передачи большой духовной энергии. И Павлу приходилось дорого платить за исцеление ефесян; он всего себя отдавал молитве. По одному отрывку из послания Павла можно судить о его необычайном даре постигать нужды тех, о ком он молился, даже на большом расстоянии: "А я, отсутствуя телом, но присутствуя у вас духом, уже решил, как бы находясь у вас…" Присутствие Иисуса Христа значило больше, чем отсутствие Павла, — вот что нужно было понять беспокоящимся друзьям и надеющимся на Павла больным; каждое чудо было встречей с Тем, Кто властен излечить любого — и телесно, и духовно.
