Жюль Верн - Жангада
Практика показывает, что спуск под воду на глубину от ста двадцати до ста тридцати футов — это предел, который опасно переступать: под таким давлением не может нормально функционировать не только человеческий организм, но и насосы перестают равномерно подавать воздух.
И все же Бенито решил идти вперед, пока хватит выдержки и физических сил. Необъяснимое предчувствие влекло его к этой подводной пропасти; оно подсказывало ему, что тело скатилось на самое дно, и если на Торресе были тяжелые вещи — пояс с зашитыми деньгами или оружие,— они могли удержать мертвеца на дне.
И вдруг в темной впадине он заметил труп… Тот лежал вытянувшись, будто уснул, подложив руки под голову… Торрес? В густом мраке было трудно разглядеть; но несомненно человеческое тело лежало неподвижно менее чем в десяти шагах.
Сердце у юноши замерло от волнения, ему казалось, что он вот-вот лишится чувств. Однако неимоверным усилием воли он овладел собой и сделал шаг вперед.
Вдруг он почувствовал сильнейший удар. Какой-то длинный ремень со страшной силой хлестнул по его телу. Бенито пронзила острая боль.
«Гимнот!» — только и успел он подумать.
На него напал гимнот или по-индейски пураке. Этот вид черных блестящих угрей мало изучен. Особые щитки, расположенные вдоль спины и хвоста гимнота, соединены между собой вертикальными пластинками, которые приводятся в действие мощными сухожилиями. Пластины несут электрический заряд — нападение этих тварей особенно опасно. Гимноты бывают величиной с обыкновенного угря и больше; отдельные, правда, редкие экземпляры достигают пятнадцати — двадцати футов в длину при ширине в восемь — десять дюймов.
В Амазонке, как и в ее притоках, гимноты водятся во множестве. И вот теперь живая электрическая «катушка» в десять футов длиной вмиг размоталась и молнией бросилась на водолаза.
Бенито понимал всю серьезность своего положения. Даже толстый скафандр не мог защитить его от разрядов. Слабые вначале, они становились все сильнее и сильнее; юноша знал, что так будет продолжаться до тех пор, пока животное не истощит весь запас силовой энергии.
Не в силах устоять под его ударами, Бенито упал на песок. Руки и ноги начали неметь под действием электрического тока, а гимнот теперь терся о его тело и обвивался вокруг него крепкими кольцами… Бенито уже не мог пошевелить рукой, чтобы дернуть за сигнальный шнурок…
Подчиняясь инстинкту самосохранения, Бенито попытался закричать. Но крик его замер в металлическом шаре, не пропускавшем ни малейшего звука.
В этот момент пураке начал новую атаку. От разрядов тока Бенито корчился на песке, точно разрезанный червяк, мышцы его сводило судорогой под хлесткими ударами животного. В глазах потемнело, руки и ноги будто налились свинцом. Еще минута, и он навсегда потерял бы сознание… Но тут произошло нечто странное и необъяснимое.
Глухой гул прокатился по водяной толще. Он походил на раскат грома, отозвавшийся в самых глубоких слоях воды. Бенито показалось, что грозный гул проник в самые сокровенные глубины. И вдруг у него вырвался крик ужаса: глазам его предстало страшное видение!
Затонувшее тело, до сих пор неподвижно лежавшее на песке, внезапно приподнялось!… Слабые колебания воды шевелили его руки, как будто утопленник делал конвульсивные движения. Было такое впечатление, что труп ожил! Солнечный луч, пробившись сквозь водяную толщу, осветил его, и Бенито узнал распухшее и позеленевшее лицо сраженного им злодея.
Несчастный юноша, будто в параличе, не мог шевельнуть ни рукой, ни ногой: тяжелые подошвы словно пригвоздили его к песчаному дну. Тем временем труп выпрямился, голова его качнулась и, освободившись от водорослей, встал, страшный и безмолвный, во весь рост и устремился прямо вверх, к поверхности реки.
Глава XI
ЧТО НАШЛИ В КОРОБКЕ ТОРРЕСА
Что же случилось?…
Канонерская лодка «Санта-Ана», шедшая вверх по Амазонке в город Манаус, только что миновала плотину Фриас. Подходя к устью Риу-Негру, она подняла флаг и выстрелом из пушки отсалютовала бразильскому знамени. От выстрела вода в реке заколебалась, и колебания передались до самого дна; этого оказалось достаточно, чтобы тело Торреса всплыло на поверхность Амазонки.
Увидев мертвое тело, Маноэль вскрикнул, товарищи подхватили его крик, и одна из пирог тотчас бросилась вдогонку за трупом, а водолаза начали поднимать наверх.
Невозможно передать испуг Маноэля, когда безжизненное тело друга вытащили из воды. Бенито лежал на плоту, не подавая никаких признаков жизни.
Неужели воды Амазонки возвращают им второй труп?
С водолаза поспешно сняли скафандр и всю одежду. Бенито оставался недвижим. Маноэль в отчаянии звал его, старался оживить своим дыханием, слушал, бьется ли у него сердце.
— Бьется! Бьется! — закричал он.
Да, сердце Бенито еще билось, и благодаря стараниям Маноэля он вскоре очнулся.
— Тело! Где тело?! — Таковы были первые слова, сорвавшиеся с его губ.
— Там,— ответил Фрагозо, указывая на приближавшуюся к плоту пирогу.
— Что случилось, Бенито? — спросил Маноэль.— Не хватило воздуха?
— На меня напал гимнот!… Но откуда гул?
— Пушечный выстрел,— ответил Маноэль.— Он и поднял мертвеца наверх.
Пирога причалила к плоту. На дне ее лежал выловленный индейцами труп. Он только-только начал разлагаться, и узнать в нем Торреса не составляло труда.
Фрагозо принялся срывать с утопленника одежду, разлезающуюся клочьями. Внимание цирюльника привлекла обнаженная правая рука Торреса, на которой виднелся шрам от давней ножевой раны.
— Этот шрам!…— воскликнул Фрагозо.— Теперь я вспомнил!
— Что? — спросил Маноэль.
— Ссору двух лесных стражников в провинции Мадейра года три тому назад. Торрес служил тогда в лесной полиции. Я же говорил, что уже встречал этого негодяя!
— Что нам за дело до него теперь! — сказал Бенито.— Нам нужна только коробка! Она при нем?
Бенито чуть было не разорвал оставшуюся на Торресе одежду, но Маноэль остановил друга и обратился к рабочим на плоту, которые не принадлежали к команде жангады и могли считаться беспристрастными свидетелями.
— Запомните, друзья, что мы будем делать, чтобы потом точно пересказать судьям, как все произошло.
Рабочие подошли к пироге.
Фрагозо размотал пояс, стягивавший тело Торреса под разорванным пончо, и, ощупав карман его куртки, воскликнул:
— Вот она!
