Песок сквозь пальцы - Дмитрий Матвеев
Он задремал, обессиленный этим письмом, держа телефон в руке, когда, спустя немного времени, объявили, что снижение завершено и под ними – Москва. Он сдвинул виртуальную кнопку авиарежима, увидел сеть и нажал отправку. Москва стелилась внизу огнями в иллюминаторе, куда смотрел семитский сосед, и девочка справа от него, а он сидел, ни жив ни мертв, слушая голос в своей голове, голос, так похожий на его, и так не похожий: «Там, в Израиле, ты предал семью, но получил взамен любовь. Да, любовь, ведь это же ты просил у Стены Плача? А теперь, предавая любовь, полученную такой ценой, с чем остаешься ты?»
Губы его затряслись, он сжал их, положил поверх лица руку, тихо прошептал: «Господи, я хочу умереть…»
Шасси самолета коснулись посадочной полосы, салон зааплодировал, оживился, защелкал ремнями.
«Мы прибыли в аэропорт Шереметьево, город Москва. Просим пассажиров оставаться на своих местах до полной остановки самолета. К выходу вас пригласят…»
ЧАСТЬ ВТОРАЯ: Страстная неделя
За две недели до Страстной недели. Мавринск, транссибирская магистраль, придорожная гостиница / Киев
Разговор в вайбере, ок. 22 вечера
– Богомила, здравствуй!
– Здравствуй, Александр Иваныч.
– Я ужасно соскучился. По тебе, по твоему голосу, по твоему телу… Когда мы с тобой говорили вчера, я почти ничего не понимал, слушал только твой голос, как музыку.
– Может, проблема в том, что не понимал? Мне кажется, то, что я говорю, ты не очень понимаешь. А может, так всегда было?
– Богомила, я многого в тебе не понимаю, это правда. Но любая ты – понятная и не понятная – это лучшее, что есть у меня. Я устал уже извиняться за то письмо, что отправил тебе из самолета, но я готов еще сто тысяч раз сказать тебе «прости». Я думал, у меня получится как-то порвать эти нити, что нас повязали. А порвал я только свою душу. И тебе причинил боль…
– Ты причинил боль, правда. Это было… я не знаю, как это выразить… как плевок в лицо.
– Богомила…
– Помолчи. Ты хочешь знать, что я услышала в этом письме от тебя? Хочешь?
– Я все тебе сказал, что думаю об этом письме и о себе. Не имеет смысла разбирать его, чтобы найти там меня. Мне стыдно того-меня – злого, напуганного, желающего все поскорее поставить по старым местам. А старых мест-то уже и нет. Нет старого-меня.
– И, все-таки… Я написала тебе ответ, но не стала посылать. А сейчас думаю, что зря. Он лежит у меня в черновиках, хочешь почитать? Ты увидишь себя моими глазами. Хочешь?
– (Вздох) Богомила, я боюсь… Но я готов.
– Тогда я тебе сейчас пошлю это письмо, да?
– Да.
– Прочитаешь и поговорим, ладно?
– Отправляй, я жду.
Письмо Богомилы. Тема: «проверка связи», 22:26 вечера
Ты, наверное, помнишь свое письмо. Я его тут «перевела», вот, почитай:
«Может, это прозвучит пошло, но что ж. …должен сказать тебе это. Сразу обозначу, что я не очень уважительно и не очень бережно отношусь к тебе, ибо слишком быстро и легко ты раскрылась и распахнулась передо мной, поэтому не боюсь написать пошлость тебе, зная, что это пошлость. Куда ты теперь от меня денешься…
…и у тебя, и у меня будет будущее… Не такое, как мы может, втайне представляли…
Всё, что я тебе говорил – это просто так. Ты – это ты, а я – это я. И будущее наше упаковано в отдельные коробки. Я отчётливо видел, что ты нуждаешься в поддержке, что ты – доверчивая, увлекающаяся чувственная натура. Тем более, столько лет ты провела в монастыре, стало быть, из наших— подходящий материал … Вот я и немного воспользовался этим. Пошалил с твоей душой. Ничего личного…
(Экзюпери…? Нет, о таких и не слыхивал…)
Мы не должны питать иллюзий… никаких фантазий и иллюзий.
Ни на что не рассчитывай. Ты не должна ничего придумывать относительно НАШЕГО будущего. Его нет.
…Не то, что сейчас с Семеном, даже не то, что со мной (какое самомнение, аж дух захватывает!)
Мне очень импонировала твоя откровенность и устраивала твоя привязанность,
Не будем загонять себя в тупик… но не рассчитывай на меня и не преследуй меня. Ты должна продолжать жить и двигаться – только в этом будущее, но уже не в одной палатке или номере… Живи и дальше, как жила.
И поверь – не было никакой фальши. И не хочу, чтоб было. Ни в чем не раскаиваюсь.
И да, спасибо за услуги. Всё было классно! Я и не ожидал, что в этой поездке так развлекусь. Только жаль, что по приезде никому похвастать не смогу …
Может, ты не эти слова хотела бы услышать от меня, но это честно.
Я не боюсь обидеть тебя. Я не заморачиваюсь этим. Я не берегу тебя. Я хочу остаться честным для себя, т.е. выглядеть чистеньким и в глазах других и в зеркале. Связь с тобой несколько омрачает мой любимый мною и моими овцами образ пастыря, семьянина, отца. И мне, по большому счёту, немного наплевать на то, что ты хочешь и что можешь чувствовать.
(Экзюпери, опять ты здесь. Не лезь, куда не просят. Не сейчас…)
Хочу обнять… Но, если что, при случае с удовольствием потрахаюсь с тобой ещё …и не хочу иллюзий – вот так оно и будет дальше… разумеется, без каких-либо обязательств с моей стороны…
Если что, я рядом… спасибо интернету… но только в льстящей мне, развлекающей и не к чему меня не обязывающей переписке. Тогда я могу безопасно умничать и дальше, продолжая чувствовать твою зависимость от меня, такого хорошего, умного и талантливого.
В общем, живи, как жила, но не ходи по кругу, а держись возле меня, вдруг пригодишься. А я уж постараюсь, чтобы ты далеко не ушла.
Вообще-то, в целом, я не очень плохой человек, даже хороший. И очень хочу казаться таковым. Не удивительно, что ты ко мне потянулась. Я постоянно прилагаю массу усилий, чтобы все обо мне так и думали – Алексей, Регина, моя семья, мои прихожане, ну, и ты тоже, как бы я в отношении тебя не поступал».
Письмо
