Петр Якеш - К вулканам Тихого океана
— Он не в своем уме, зовут его Петр, он долго ходил в католическую школу, потом был в больнице. Он думает, что он святой и первый папа Новой Гвинеи. Он не работает, иногда ворует, будьте с ним осторожны. И держитесь от него подальше.
Я не люблю наговоры, но в этот раз наши информаторы не наговаривали. Непрошеный гость первым долгом осведомляется, к какой церкви мы принадлежим. Потом показывает письма, которые он сам себе написал. Адрес такой: «Петр I, папа Папуа и Новой Гвинеи, Нума-Нума». Наконец он пригласил нас на мессу, сказав, что сам будет служить. Жаль несчастного парня, но помочь ему ничем не можем. Так что же все-таки цивилизация и миссионеры принесли островам? Этому явно недоброе, а остальным?
Прежде чем стемнело, Джек обнаружил на дереве возле нашего дома летучих мышей и попросил патроны. Жители деревни с восторгом восприняли находку Джека. Когда после выстрела на крышу упала большая темная летучая мышь, их радости не было предела. За несколько минут Джек стал героем деревни. Теперь мы могли с благодарностью отклонить приглашение на ужин, которое получили до охоты, — хозяева не обидятся. Копченую летучую мышь я уже пробовал в деревне у Ламингтона, она напоминает по вкусу кролика. Но теперь, когда я увидел, как их стреляют и готовят, аппетит начисто пропал.
Утром мы просыпаемся, когда солнце уже поднялось над морем, и его лучи, пробираясь между тонкими кокосовыми и арековыми пальмами, светлыми полосками расцветили нашу москитную сетку. Джек разжигает примус и ставит воду для чая. Лежа, мы наблюдаем, как на ступеньках появляется огрубелая от работы рука и ставит черный умывальник, прикрытый банановыми листьями. Из-под листьев поднимается пар. Немолодая женщина, которая принесла умывальник, уходит, не говоря ни слова и не глядя на домик. Я сообщаю Яну о подарке.
— Это, наверное, батат, у нас его еще со вчерашнего вечера достаточно.
Мы продолжаем нежиться в спальных мешках и только через полчаса решаемся наконец встать. Об утреннем подарке мы уже забыли.
— Мама, мама, посмотри, какой краб, какие у него огромные клешни!
Маленький Петя приподнял банановые листья и пришел в ужас: два гигантских краба, только что сваренных, карминно-красных, заполняют умывальник. Такого королевского завтрака у нас еще не было. Мне в голову лезет грешная мысль: к этим бы крабам да немного майонеза, булку и стакан белого вина! Но краб с лимоном и холодным бататом, оставшимся от ужина, тоже неплохо. В вымытый умывальник кладем десятицентовую монетку, сахар, табак, рис, но найти владелицу не так-то просто.
Пора работать.
— Джек, не мог бы ты как-нибудь прогнать мальчишек? С такой свитой мы далеко не уйдем.
Легко сказать — разогнать мальчишек, вчера невозможно было отделаться от их отцов, и, не будь летучей мыши на ужин, они бы с радостью и спали в нашем домике. Теперь стайка ребят всех возрастов крутится около наших вещей, каждый хочет что-нибудь нести, на всех, конечно, багажа не хватает. Нам ничего не остается, как вытащить вещи из рюкзаков, например пачку мешочков для образцов, и дать каждому по мешочку — пусть несет. Мы держим путь к кратеру вулкана Нума-Нума, шестьсот метров над уровнем моря, километра три по прямой. Сеет мелкий дождик и смывает пот с наших лиц. Идем быстро. Тропинка, отмеченная на аэрофотоснимках, сильно заболочена. Когда позади остаются последние огороды, у самой границы кратера, мы вязнем в болоте.
Уже по аэрофотоснимкам мы определили, что встретимся здесь с совершенно необычной для вулканов зоны Тихого океана картиной. Кратер Нума-Нума заполнен застывшей лавой, которая не была извергнута и не вытекла за его границы. Структура застывшего лавового поля — бороздки, канавки, овражки, маленькие долины — говорит, что лава в момент выхода на поверхность была очень вязкой. Поверхность образованных ею форм напоминает только что замешанное тесто для клецок.
Мы здесь хотим собрать образцы со всех участков вулкана. Ян спускается в кратер, а я отправляюсь на южный склон, где, согласно аэрофотоснимкам, выступают потоки лавы более ранних извержений.
Небольшая группа мальчишек следует за мной в высокой траве. Шагаем очень быстро. Впереди из-за травы ничего не видно, когда оглядываюсь, вижу только длинные жерди, которые ребята тянут за собой. Каждая жердь заканчивается подобием рогатки, к ней привязаны полоски резины, нарезанной из автомобильных шин; где они достали их, для меня загадка. С этой гигантской рогаткой мальчишки обращаются с завидной виртуозностью. Один конец трехметровой жерди обо что-нибудь обопрет, другой, как ружье, приставит к плечу, натянет резину с каменным снарядом — рогатка готова к выстрелу. Стреляют ребята по всему, что попадется на глаза, и очень точно, а трофей станет украшением обеда или ужина. Таким же путем сбивают и орехи арековой пальмы. Не надо забираться по тонкому стволу, и не бывает несчастных случаев — падений с пальмы.
Свой поход мы заканчиваем возле миссии. Ребята спешат в деревню: они должны быть дома засветло, родители всюду одинаковы. Мы с Яном мечтаем о кружке холодной воды. Посещение миссии — это и общественная обязанность, и возможность получить весьма полезную информацию у миссионеров. Должен признаться, что больше всего нам нравится заходить в католические миссии. Мы всегда без угрызений совести принимаем приглашение на обед или на ужин, которые часто бывают с вином: ведь католические миссии на этих островах, безусловно, самые богатые. Нас приглашают зайти в дом, угощают пивом (мы с Яном не удерживаемся, чтобы не подмигнуть друг Другу), и начинаются уже знакомые расспросы: что мы здесь делаем, кто нам платит, как долго пробудем и что в действительности ищем — золото или медь. И наконец, самый главный вопрос (по крайней мере для нас): не хотим ли мы взять с собой свежеиспеченного хлеба? После недельного поста на Добу принимаем это предложение с радостью и ищем в карманах мелочь.
— Заплатите потом, может быть, приедете еще раз, у нас здесь свой причал, так что можете и на катере.
Визит закончен, свежие буханки хлеба одурманивающе пахнут, мы спешим домой. Нам предстоит пройти добрых пятнадцать километров через низкий перевал между вулканами Нума-Нума и Ламонай. Вверху на перевале устраиваем маленький привал.
— Слышите, господа?
— Нет, а что, Джек?
— Барабаны, господа.
Мы напряженно вслушиваемся. Максимально сосредоточившись, можно услышать слабенькие ритмичные звуки. У Джека слух и зрение во много раз лучше наших.
— Где это, Джек?
— В нашей стороне, господа.
— Думаешь, в нашей деревне?
— Не знаю, мне кажется, там.
