Жюль Верн - Михаил Строгов
Поэтому прежде всего начались фортификационные работы. Работали неустанно день и ночь. Великий князь нашел в Иркутске трудолюбивое население, ревностно исполнявшее свое дело, а впоследствии и храброе при защите города войско.
Солдаты, купцы, ссыльные и крестьяне — все были готовы жертвовать собой на общее благо. За восемь дней до появления татар на берегах Ангары кругом города выросли высокие земляные стены. Между эскарпом и контрэскарпом был вырыт ров, куда отвели воду из Ангары. Теперь не так-то легко было взять город, надо было прежде осадить его, да еще осадить по всем правилам военного искусства!
Третья татарская колонна, та, что поднялась по длине Енисея, явилась к Иркутску 24 сентября. Она мгновенно заняла покинутое русскими предместье города, где самые дома были даже разрушены для того, чтобы артиллерия великого князя, к несчастью очень многочисленная, могла бы действовать более успешно. Татары в ожидании эмира и его войска не начинали военных действий. Соединение всех трех колонн произошло 25 сентября, на берегу Ангары, и вся армия, исключая только несколько гарнизонов, оставленных в завоеванных городах, поступила под командование самого Феофар-Хана. По совету Ивана Огарева, большая часть войска переправилась через реку, в нескольких верстах ниже города, по мосту, составленному для этой цели из барок. Великий князь не решился противодействовать им. У него не было полевой артиллерии, и он остался в запертом городе. Татары заняли правый берег реки, затем они поднялись к городу, зажгли по дороге летний дом генерал-губернатора, стоявший в лесу на горе, и начали осаду Иркутска.
Иван Огарев как искусный инженер, разумеется, умел вести правильную осаду, но, чтобы действовать успешно, ему не хватало материальных средств. А потому он и надеялся завладеть Иркутском обманом. Оказалось же, что обстоятельства повернули дело совсем не так, как он этого желал.
С одной стороны, татарская армия была задержана неожиданным сражением при Томске, с другой — великий князь слишком поспешил с приготовлениями к защите города: все это вместе разрушило его планы. Он очутился в необходимости начать правильную осаду. Между тем под его же влиянием эмир пробовал два раза брать город приступом, и каждый раз это стоило ему громадных потерь. Он бросал своих солдат на земляной вал, казавшийся со стороны слабым укреплением, но оба раза татары были с силою отброшены вниз. Великий князь и офицеры не щадили в этих случаях собственной жизни.
При втором приступе татарам удалось разбить ворота в стене и ворваться в город. В конце Большой улицы, тянущейся на две версты через весь город и выходящей на берег Ангары, произошла жестокая схватка. Но казаки, жандармы и горожане оказали им такое сильное сопротивление, что татары принуждены были вернуться на свои позиции. Тогда, видя, что никакая сила не поможет, Иван Огарев решил прибегнуть к хитрости. Он давно уже составил себе план, как проникнуть тайным образом в город, как добраться до великого князя, войти к нему в доверие, а затем, при первом удобном случае, открыть осаждающим городские ворота и отомстить за себя великому князю, брату царя. Цыганка Сангарра, следовавшая за ним по пятам, заставила его привести этот план в исполнение.
Действительно, медлить было невозможно. Из Якутской области к Иркутску шли русские войска. Они должны были прийти через каких-нибудь пять-шесть дней. Иван Огарев более не колебался.
Однажды вечером, а именно 2 октября, в большом зале генерал-губернаторского дворца, где жил в то время великий князь, состоялся военный совет. Этот дворец находился в конце Большой улицы и главным фасадом своим выходил на набережную Ангары. Из окон залы был виден весь неприятельский лагерь.
Великий князь, генерал Воронцов, генерал-губернатор, губернатор, городской голова и несколько высших военных чинов вели между собой серьезную беседу.
— Господа, — говорил великий князь, — вы хорошо знаете, в каком мы находимся теперь положении. Я твердо надеюсь, что мы выдержим осаду до прибытия якутских войск. Тогда, конечно, нам не трудно будет прогнать эти дикие орды, и от меня уже будет зависеть, наказать их за их дерзкое восстание. О, они дорого поплатятся за это!
— Ваше высочество, можете рассчитывать в этом случае на все население Иркутска, — сказал генерал Воронцов.
— Да, генерал, знаю, — ответил великий князь, — и я преклоняюсь перед их патриотизмом. Благодарение Богу, в городе нет ни эпидемии, ни голода, и я надеюсь, что мы избежим этого нового несчастья. Что же касается до защиты города, то я в восторге от храбрости горожан. Я вас попрошу, — обратился он к городскому голове, — передать им мои слова.
— Благодарю вас, ваше высочество, от лица всего города, — проговорил городской голова, вставая и кланяясь великому князю. — Осмелюсь спросить, ваше высочество, как скоро можно ожидать нам помощи от якутских войск?
— Самое большее через шесть дней, — отвечал великий князь. — Один ловкий и храбрый разведчик пробрался сегодня утром в город и сообщил мне, что к нам идет пятьдесят тысяч русского войска под начальством генерала Киселева. Два дня тому назад они были на берегах Лены, в Киренске, и теперь никакие снега, никакие морозы не помешают им дойти до Иркутска. Пятьдесят тысяч свежего войска, ударивши в тыл татарам, легко освободят нас.
— Осмелюсь прибавить от себя, ваше высочество, — сказал городской голова, — что в тот день, когда вашему высочеству угодно будет принять какое-либо решение, мы всегда будем готовы исполнить его.
— Хорошо, — отвечал великий князь. — Подождем, когда якутские войска покажутся на горах, и мы раздавим тогда наших врагов!
Затем, обратившись в генералу Воронцову, он сказал:
— Завтра мы осмотрим работы на правом берегу. По Ангаре идет лед, она скоро замерзнет, и тогда татарам легко будет перейти через нее.
— Позвольте, ваше высочество, сказать вам одну вещь, — сказал городской голова.
— Говорите.
— У нас бывают иной раз морозы в тридцать-сорок градусов, а Ангара никогда вся не замерзает. Уж слишком быстрое у нее течение, да и ключей много. Так что если татарам другого какого способа перейти реку нет, то я могу поручиться, ваше высочество, что им никогда не пробраться в Иркутск.
Губернатор подтвердил слова городского головы.
— Для нас это большое счастье, — отвечал великий князь. — Тем не менее мы должны быть готовы ко всему. А вы, — обратился он к начальнику полиции, — ничего не имеете сообщить мне?
— Я должен сообщить вашему высочеству, — отвечал тот, — об одной просьбе, порученной мне передать вашему высочеству.
