Владимир Корочанцев - Африка под покровом обычая
У некоторых женщин верхняя и нижняя губы для красоты проткнуты длинными, торчащими вниз вдоль подбородка палочками из железа и соломы, через ноздри продеты медные кольца, а на мочках ушей горизонтально посажены палочки длиной никак не менее 15 сантиметров или серьги, по весу более похожие на гирьки, чем на украшения. Голова красавицы тщательно выбрита, за исключением пучка курчавых волос на макушке. Особенно празднично выглядели королевы, заботливо подготовившиеся к нашему приезду. Их тела были обильно натерты благовонной пастой — смесью из масла сенегальской кайи и латерита, глаза обведены красными латеритными кругами.
До поездки мне говорили, что в этом районе под влиянием фульбе исповедуется ислам. Однако, судя по увиденным нарядам, у мофу, как и у остальных мусульман Тропической Африки, верования и обряды синкретичны.
Когда мы расселись на скале, внизу на площади уже ворковала толпа королев. За плечами у некоторых из туго повязанного на спине куска ткани выглядывали головки младенцев; дети чуть постарше жались к матерям, держа их за руки. Пересмеиваясь, кивали почему-то на нас готовые к выданью девственницы-принцессы. Их также можно было легко распознать по набедренным повязкам.
— Сегодня для вас будут танцевать королевы, — серьезно обронил вождь.
— Сколько их? — как бы невзначай осведомился я.
— Шестьдесят две.
Итак, у короля было 62 супруги…
Изучая устное народное творчество пародов Западной Африки, я обратил внимание на почти полное отсутствие в нем любовных баллад. Нет пылких строк о возлюбленной, ее неземной красоте, нет зажигательных поэтических слов о любви к женщине. Даже в большей части стихов современных поэтов — как и в фольклоре — встречаешь разве что проникновенные сыновние слова о женщине-матери, дающей жизнь, о женщине-труженице, без которой невозможно представить себе экономику африканского традиционного общества. Чем ближе к скалам, к пустыне, к недоступной и изолированной лесной глуши, тем меньше лирики и тем больше прозы, тем больше практических забот о бренном существовании, тем меньше возвышенного искусства.
Действительно, те, кто кочует, те, кто живет близ полюса жары, в первобытных или, скажем мягче, трудных условиях, всецело поглощены борьбой за существование. Их художественное творчество замыкается на близких к правде легендах и сказках, а также изредка на изготовлении из скудных подсобных материалов статуэток и масок. И даже проблемы пола — чего, казалось бы, проще — сводятся у африканцев к плодородию, к продлению и умножению рода, что необходимо в чисто экономических целях. Поэтому-то — еще совсем-совсем недавно — в искусстве различных африканских народов женщина изображалась бок о бок с мужчиной, а также на ложе любви, беременной или во время родов.
В Африке особенно заметно, как в зависимости от географических условий, от образа жизни и трудового занятия народа меняется акцент на тот или иной вид или жанр искусства.
— Пора приступить к торжествам, — подал знак вождь.
Перед тем как это сделать, по обычаям старины была принесена в жертву лягушка. Ее разрубили пополам и половинки предложили откушать гостям. Поскольку среди пас добровольцев не нашлось, то король и его главный министр с видимым удовольствием наспех закусили квакушкой и тем дали окончательный сигнал плясуньям.
Отец взял в супруги много женщин,Отец взял в супруги много женщин.Он женился на Билоа, Нтсаме.Ай да Селбен!Затем добавил Ноно и других.Ай да Селбен!Пока одни ходят к источнику с амфорой на голове,Другие обрабатывают поля,Третьи убирают двор, варят еду…О наш отец, о наш мудрый Селбеп!Ай да Селбен!У отца много жен. Они ухаживают за ним и его домом.Они дают отцу время и силы,Чтобы родились мы, его многочисленные сыновья и дочери.Не было бы нашего мудрого отца,Не было бы на свете нас, его благодарных детей.О наш отец, о наш мудрый Селбен!Ай да Селбен!Селбен живет мудро, припеваючи, по заветам предков,Селбен не знает горя и нужды.Так будем же брать пример с этого мудрого человека!Ай да Селбен!
Этой лихой и забавной величальной песней хор мужчин и женщин сопровождал пляски королев.
Уже давно опустила свой полог ночь. Лунный свет с холодной серебристой улыбкой озарял спутанный клубок пляшущих королев. Эти танцы происходят лишь в полнолунье, танцевать днем пли в потемках — грех. Пляски мофу в отличие, например, от ритмичных танцев некоторых народов банту или бамбара беспорядочны, безыскусны, но энергичны. Королевы, размахивая тесаками и орудиями, похожими на серпы, крутились волчком вокруг своей оси. Каждая из 62 — плюс принцессы — силилась привлечь внимание только к себе, а потому почти преднамеренно нарушала общую гармонию. Иногда танцующие образовывали тесный крутящийся кружок, в свою очередь состоявший из нескольких кругов, двигавшихся в разных направлениях, и хаотичная пляска принимала, но не надолго, организованный характер.
Музыканты, кто как мог и кто как хотел, били дубинкой о дубинку, палкой о палку. Барабанщик энергично дубасил кулаком по инструменту, который небрежно поддерживал левой рукой; несколько человек гулко трубили в рога антилопы, ракушки улиток, шумно трясли погремушками. Стоял невыразимый гвалт. О слаженной пляске в унисон под такой оркестр не могло быть и речи. Однако в происходившем ощущалась своя душевность, своя внутренняя гармония: в танце представала вся противоречивость, вся непоследовательность и непредвиденность жизни этого парода, заброшенного капризной судьбой на неплодородные скалы под раскаленное солнце центра Африки.
— А не слишком ли дорого обошлись вам столько жен? — спросил я вождя.
Мой вопрос пришелся ему по вкусу. «Не похваляйся одной, пусть даже рачительной и любвеобильной супругой, а хвались ста женами, не говори об одной, пусть даже жирной корове, а гордись сотней зебу», — гласит мудрость кирди. И мой вопрос попал в точку — он соответствовал упомянутой поговорке. Вождь сразу же напомнил мне эту поговорку, подчеркнув, что весьма доволен тем, что я не забыл о числе его жен.
— Пустяки, — усмехнулся он при этом. — За десять-пятнадцать коров вы можете выбрать любую девушку села и завоевать уважение ее почтенных родителей.
Тем временем песнопения, которые вождь переводил мне на хороший французский язык, становились все более фривольными. В хоре мофу главное — не скрупулезное, скажем, дотошное следование какой-то четко выраженной мелодии, а слова. Музыка же — эмоциональный фон, внешний возбудитель слушателей и самих поющих. Королевы уже пели, явно задирая гостей:
