Тур Хейердал - Аку-аку
Кончился рабочий день, бригада спустилась вниз, а Тур остался на гребне. Бригадир-пасхалец так сильно беспокоился, что послал на гору трех добровольцев, чтобы они составили компанию парню. И когда солнце зашло и над темными кручами зарокотал ветер, Тур немного испугался: среди развалин появились три тени… Оказалось, это девушки, посланные бригадиром, причем они дико трусили, одна из них от страха буквально помешалась. Гулкое эхо в черном кратере она приняла за голос аку-аку, увидела отражение звездочки на болоте — опять аку-аку! Всюду девушкам чудились духи, и они еле дождались дня, чтобы спуститься с горы в степь. А потом Тур ночевал в Оронго один и по утрам любовался восходом, когда остальные еще только поднимались по склону. Пасхальцы считали его героем, задаривали дынями, ананасами и жареными цыплятами. И хотя им никак не удавалось уговорить заставить мальчика спуститься в степь, волноваться за него они перестали: Кон-Тики-ити-ити может один жить в Оронго, его охраняет волшебная сила.
Четыре месяца провел Тур на гребне, и никакие аку-аку его не тронули.
Но таинственные происшествия этим отнюдь не были исчерпаны. В те самые дни, когда я начал выпытывать у Эстевана тайны родовых пещер, меня крепко озадачил Лазарь — правая рука бургомистра и, как утверждали они оба, одно из важнейших лиц на острове. Лазарь входил в число трех выборных представителей местной власти, и бургомистр говорил мне, что он очень богатый человек. В жилах Лазаря текла кровь и длинноухих, и короткоухих с примесью, к которой были причастны европейские гости.
Он был изумительно сложен, но лицо его могло бы послужить Дарвину лишним подтверждением эволюционной теории. Если когда-то в будущем археологи откопают череп Лазаря, они, пожалуй, заподозрят, что остров Пасхи был колыбелью человечества. Впрочем, несмотря на низкий скошенный лоб с крутыми надбровными дугами, выдающиеся вперед челюсти с маленьким подбородком и жемчугом зубов под полными губами, мясистый нос и чуткие глаза дикого зверя, Лазарь вовсе не походил на тупоумную обезьяну. Он был на редкость сообразителен и смышлен и к тому же щедро наделен чувством юмора. Но сверх того он был еще и суеверен.
В тот день Эд сообщил мне, что нашел неизвестные фрески на потолочной плите в развалинах Оронго. Почти одновременно Арне откопал у подножия Рано Рараку новую скульптуру своеобразного типа. И когда под вечер «длинноухие», закончив работу, удалились в пещеру Хоту Матуа, Лазарь с таинственным видом отвел меня в сторону.
— Теперь тебе только ронго-ронго недостает, — сказал он, украдкой поглядывая на мое лицо: как я буду реагировать.
Я сразу понял, что этот разговор затеян неспроста, и изобразил безразличие.
— Их больше нет на острове, — коротко ответил я.
— Нет, есть, — осторожно возразил Лазарь.
— Если есть, так совсем гнилые, только тронешь — рассыплются.
— Нет, мой двоюродный брат сам держал в руках две ронго-ронго.
Я не поверил ему. Видя это, Лазарь попросил меня пройти с ним за каменную стену, рядом с которой поднимали истукана, и здесь шепотом сообщил мне, что у него есть два двоюродных брата, близнецы Даниель и Альберте Ика, и, хотя Альберте родился часом позже Даниеля, именно ему доверили по наследству секрет родовой пещеры, где хранится множество удивительных вещей, в том числе несколько ронго-ронго. Два года назад Альберте ходил в пещеру и принес домой две ронго-ронго, причем одна дощечка напоминала плоскую рыбу с хвостовым плавником. Испещренные маленькими фигурками, эти дощечки были почти черные и совсем твердые, несмотря на свой древний возраст. Не только Лазарь, многие другие видели их. Но Альберте нарушил табу, взяв таблицы из пещеры, и ночью, когда он уснул, к нему подобрался аку-аку и стал его щипать и колоть, пока не разбудил. Альберте выглянул в окно и увидел тысячи крохотных человечков, которые лезли в дом. Он чуть не свихнулся от страха, бегом отправился в пещеру и положил обе ронго-ронго на место. Пещера эта находится где-то поблизости от долины Ханга-о-Тео.
Рассказав все это, Лазарь добавил, что постарается убедить двоюродного брата наораться храбрости и снова вынести дощечки.
Продолжая расспросы, я выяснил, что роду Лазаря принадлежит несколько пещер. Сам он знал ход в один тайник, тоже расположенный по соседству с Ханга-о-Тео. Правда, там нет ронго-ронго, зато есть много других предметов.
Я стал было уговаривать Лазаря провести меня в эту пещеру, по тут его покладистости вдруг пришел конец. Наградив меня уничтожающим взглядом, он объяснил тоном наставника, что тогда нам обоим конец. В пещере обитает родовой аку-аку, там же лежат скелеты двух предков, и, если туда попробует проникнуть посторонний, аку-аку его страшно покарает. Вход в пещеру — самая священная тайна.
Я попытался обратить в шутку разговор про аку-аку, взывал к разуму Лазаря, но это было все равно что пробивать стену головой. Все мои старания были напрасными. Единственное, чего я добился после долгих уговоров, это обещания Лазаря, что он принесет мне что-нибудь из тайника.
А что принести? Птицечеловека с яйцом или без? В пещере есть всякая всячина, кроме ронго-ронго, конечно. Я предложил ему захватить всего понемногу — посмотрю и что-нибудь выберу. Но Лазарь ответил, что так нельзя. Слишком много в пещере редкостей, он может рискнуть вынести только какой-нибудь один предмет. В эту минуту наш разговор прервали, Лазарь простился и исчез.
На следующий день я решил посмотреть, как идут дела у «длинноухих»; они еще продолжали подносить камни и наращивать башню, поднимая истукана. Бургомистр и Лазарь подошли ко мне.
— Видишь, аку-аку нам помогает, — пробормотал бургомистр. — Если бы не колдовство, мы бы одни не справились.
Я услышал, что сегодня они изжарили курицу в земляной печи около пещеры, чтобы статуя поднималась быстрее.
Я сделал попытку победить их суеверие, но встретил решительный отпор. Когда я заявил, что никаких аку-аку не существует, они посмотрели на меня как на безнадежного идиота. То есть как это не существует! В старое время весь остров кишел ими, теперь их стало меньше, по все равно можно назвать множество мест, где по сей день живут аку-аку. Есть аку-аку мужского и женского пола, добрые и злые. Кто разговаривал с аку-аку, рассказывает, что у них своеобразный писклявый голос; всех доказательств существования аку-аку и не сочтешь… Мне не давали слова вставить. С таким же успехом я мог бы попытаться внушить им, что в море нет рыбы, а в деревне — кур.
Из всего этого вытекало одно: атмосфера острова пропитана исступленным суеверием, которое лучше всяких замков преграждает вход в пещеры с неведомыми предметами.
