С паном Беганеком по Эфиопии - Мариан Брандыс
Но, мои дорогие читатели, в жизни не бывает безвыходных положений. Какой-нибудь пустяк — и отчаяние переходит в радость, а скука уступает место увлекательным и захватывающим впечатлениям.
Интересное событие произошло в самый последний день нашего пребывания в Эфиопии, который начался весьма заурядно. Ничто не обещало необыкновенных происшествии. С утра, как обычно, шел дождь; Павел уехал к мосье Бернару, сказав, что вернется только к вечеру; нам ничего другого не оставалось, как скучать в отеле и убивать время. К счастью, после обеда дождь прекратился, и мы вышли в город, чтобы в последний раз пройтись по улицам Аддис-Абебы.
Но прогулка без всякой цели не доставила нам никакого удовольствия. Погода была пасмурная, туманная, отвратительная. Вот-вот опять должен был начаться дождь, и мы не хотели слишком удаляться от отеля, а поблизости не видели ничего достойного внимания. Некуда было идти, не о чем разговаривать. Мы были возбуждены и взволнованы — как обычно перед отъездом — и страдали от пронизывающего холода.
— Знаете, что? — вдруг сказал пан Беганек. — Зайдем в тедж-бет, выпьем теджа. Это наверняка благотворно на нас подействует.
Предложение было замечательное, и я принял его без колебаний. Мы вошли в одну из непритязательных эфиопских пивных, каких было много на той улице, и заказали душистый напиток из меда. В маленьком помещении кроме обслуживающего персонала сидел только старый негр в темно-синем тиковом костюме. Появление двух белых ференджей, очевидно, сильно, поразило его, потому что старик широко разинул рот и с удивлением уставился на нас.
Наше настроение после бутылки теджа заметно улучшилось, и мы вышли из пивной гораздо более бодрым шагом, чем вошли, и даже погода уже не казалась такой унылой. Сразу нашлись и темы для разговоров. Я стал набрасывать планы моих будущих очерков, а пан Беганек, чтобы оживить беседу, жаловался на Эфиопию.
— Не понимаю, что вы нашли в этой Эфиопии, — брюзжал он по своему обыкновению. — Для меня это просто испорченный отпуск. В книгах столько всего понаписано, представляешь себе бог знает что, а приезжаешь — и ничего: никаких необыкновенных приключений, никаких достойных мужчины переживаний, даже льва не встретишь!
Я решил призвать референта к порядку.
— Пан Альбин, — сказал я, — оставьте, пожалуйста, в покое львов. Ведь вы сами рассказывали о пророческом сне вашей тети.
Но пан Альбин лишь пренебрежительно пожал плечами:
— Ну, знаете ли, верить каким-то бабьим сказкам…
При этих словах мой друг оглянулся, словно боясь, как бы тетя случайно не услышала его слова. Как видно, наш референт был любящим племянником.
— Пан редактор, — вдруг изменившимся голосом произнес он и судорожно схватил меня за плечо. — Оглянитесь назад, только постарайтесь не привлекать к себе внимания. Мне кажется, за нами следят.
— Простите, я уже стар для таких мальчишеских выходок, — рассмеялся я. — Видно, тедж пробудил в вас чувство юмора.
— Пан редактор, я не шучу. Оглянитесь. За нами идет тот человек из тедж-бета, негр-шанкалла… Лучше сразу обратиться к полицейскому. Эфиопия — опасная страна.
Я осторожно оглянулся. Улица была почти пуста, лишь на некотором расстоянии за нами шел старый негр в синем тиковом костюме. Я встретился с его внимательным, сосредоточенным взглядом. Действительно, похоже на то, что он специально шел за нами. Мне сделалось неприятно. Что ему понадобилось? Дурацкая история. Но я старался не придавать этому наблюдению серьезного значения.
— Зачем беспокоить полицейского? — сказал я.
Но пан Беганек был обеспокоен:
— Пан редактор, давайте немного ускорим шаг. Хуже всего, что он отрезал нам путь в отель… Главное, нигде не сворачивать в сторону, потому что шанкалла любят носить с собой кинжалы. Если мы будем идти все время прямо, то в конце концов дойдем до вокзала.
— Только бы он не загнал нас обратно в Дыре-Дауа!
Я пытался острить, хотя ощущение становилось все более неприятным. А пана Беганека моя шутка окончательно вывела из себя.
— Простите, пан редактор, — с возмущением проговорил он, — но ваша веселость сейчас совершенно неуместна! Если бы вы знали об Эфиопии столько, сколько я, вы бы не смеялись! Вот, например, знаете ли вы, что у эфиопок есть амулеты с ядом? Этот яд высыпают в кофе, человек выпивает его и через педелю умирает от инфаркта. И ни один врач не обнаружит признаков отравления.
— Но мне кажется, у этого типа нет при себе термоса с кофе!
— Зато может оказаться отравленный кинжал!
Тут уж я рассердился и принял решение, достойное настоящего мужчины:
— Хватит молоть вздор! Мы ведем себя, как двое сумасшедших. Наплевать на вашего шанкаллу. Если у него есть к нам какое-нибудь дело, пусть подойдет и скажет. Кончаем панику! Поворачиваем назад и шагаем в отель!
Сказано это было так решительно, что пан Беганек подчинился, как солдат приказу. Таким образом, мы встретились лицом к лицу с нашим преследователем. В первый момент негр испугался и сделал такое движение, как будто собирался бежать, но тут же овладел собой и открыл в широкой улыбке два ряда великолепных зубов.
— Извините, господа, — сказал он хриплым голосом, — у меня к вам дело.
Эфиопия — необычная страна, я лично в этом никогда не сомневался. Здесь много по-настоящему поразительного. Но первая фраза негра в синем тиковом костюме — это было самое удивительное из всего, с чем нам пришлось столкнуться до сих пор. Его слова повергли нас в изумление, мы остолбенели, лишились дара речи, превратились в каменные изваяния. Вы не догадываетесь, дорогие читатели, что могло так поразить нас в этой простой короткой фразе? А то, мои дорогие, что шанкалла произнес их… по-польски!
Когда мы оправились от потрясения, пан Беганек перевел дух и выпалил:
— Так… так вы из Польши?
— Нет, я не поляк, — ответил шанкалла, с трудом подбирая слова. — Мой господин из Польши, пан Горн… Он хочет вас видеть… Я вас искал. Три раза был в отеле. Вас нет. Я сижу в тедж-бете — вы есть… У пана Горна я видел много панов из Польши. Я вас узнал… Очень хорошо!
Негр радостно засмеялся:
— Вы идете со мной к пану Горн.
