Жюль Верн - Таинственный остров (перевод Игнатия Петрова)

— К чему тут этот бездельник — воздушный шар?! Он без толку болтается, точно поджидает нас.

Моряку не пришлось дальше развивать свою мысль. Инженер всё понял. Он схватил Пенкрофа за руку и потащил к себе домой. Там моряк изложил свой план, в сущности говоря, очень простой: рисковать приходилось только жизнью. Ураган, правда, свирепствовал вовсю, но такой искусный инженер, как Сайрус Смит, уж, конечно, справится с аэростатом. Если бы он, Пенкроф, умел управлять шаром, он, не задумываясь, бежал бы — с Гербертом, конечно! Не видал он бурь, что ли!

Сайрус Смит, не прерывая, слушал моряка. Глаза его блестели. Долгожданный случай наконец представился! Проект был опасным, но осуществимым. Ночью, обманув бдительность стражи, можно было пробраться к шару, залезть в гондолу и быстро обрубить тросы, привязывавшие его к земле. Понятно, риск был немалый, но, с другой стороны, и выигрыш был велик! Не будь урагана… Впрочем, если б не было урагана, шар давно бы уже улетел, а с ним и единственная возможность бежать из Ричмонда.

— Я не один, — сказал в конце речи Сайрус Смит.

— Сколько человек вы хотите взять с собой? — спросил моряк.

— Двух: моего друга Спилета и моего слугу Наба.

— Итого — трое, — сказал моряк, — а вместе со мной и Гербертом — пятеро. Но ведь шар рассчитан на шестерых…

— Отлично. Мы летим! — закончил Смит.

Это «мы» относилось и к журналисту. Но тот не принадлежал к числу боязливых людей, и когда ему сообщили о проекте Пенкрофа, он без оговорок одобрил его. Гедеон Спилет только удивился, что такая простая мысль не пришла в голову ему самому. Что касается Наба, то верный слуга всегда готов был следовать за своим хозяином.

— До вечера! — сказал Пенкроф.

— До вечера! Мы встретимся на площади в десять часов, — решил инженер. — И будем надеяться, что буря не стихнет до нашего вылета!

Пенкроф вернулся к себе домой, где его ожидал Герберт Браун. Юноша знал о замысле моряка и с нетерпением ожидал результата переговоров с инженером.

Итак, оказалось, что все пять человек, готовившихся ринуться в бой с ураганом, были одинаково смелыми и решительными людьми.

Между тем ураган не утихал. Джонатан Форстер и его спутники и не помышляли о том, чтобы пуститься в путь в хрупкой гондоле. Инженер боялся только, как бы ветер не прибил воздушный шар к земле и не изорвал его в клочки. В течение долгих часов он бродил по площади, наблюдая за аэростатом. Пенкроф делал то же самое, зевая во весь рот, как человек, не знающий, на что убить время. Он также боялся, что буря повредит шар при ударах о землю или, сорвав с привязи, умчит его в небеса.

Настал вечер. Тьма была кромешная. Густой туман окутал землю. Шёл дождь, смешанный со снегом. Буря как будто дала сигнал к перемирию между осаждёнными и осаждающими: гром пушек уступил место громам урагана. Улицы Ричмонда опустели. Ввиду ужасной погоды власти сочли: даже возможным снять караул, охранявший воздушный шар.

Всё как будто благоприятствовало побегу.

В девять с половиной часов Сайрус Смит и его спутники с разных сторон пробрались на площадь, погружённую во тьму, так как порывы ветра загасили газовые фонари. Трудно было рассмотреть даже огромный шар, прижатый к земле порывами ветра. Шар был прикреплён толстым тросом к кольцу, вделанному в мостовую.

Пятеро пленников встретились у гондолы.

Не промолвив ни слова, Сайрус Смит, Гедеон Спилет, Наб и Герберт заняли места в гондоле. Пенкроф в это время, по приказанию инженера, отвязывал мешки с балластом. Через несколько минут, кончив дело, моряк присоединился к товарищам. Теперь только трос удерживал шар на земле. Сайрусу Смиту оставалось дать сигнал к отправлению…

В это время в гондолу впрыгнула собака. Это был Топ, собака инженера, последовавшая за своим хозяином. Сайрус Смит, боясь, что Топ перетяжелит шар, хотел было прогнать собаку.

— Ба! Пусть остаётся! — вступился Пенкроф. — Выбросим лучше из гондолы ещё два мешка с песком!

Ударом ножа он перерубил трос, и шар взвился по кривой в воздух.

Ураган бушевал с неслыханной яростью. В течение этой ночи нечего было и думать о спуске. Когда настал день, земля была покрыта густым покровом облаков. Только спустя пять дней аэронавты увидели под собой море.

Читатели знают, что из пяти человек, покинувших Ричмонд 20 марта[7], четверо были сброшены 24 марта на пустынный берег, в семи тысячах миль от своей родины.

Пятый, отсутствующий пассажир, на помощь к которому устремились все остальные, был не кто иной, как инженер Сайрус Смит.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Инженера смыла волна. Верный пёс добровольно бросился в воду, чтобы помочь своему хозяину.

— Вперёд! — крикнул журналист.

И все четверо потерпевших крушение, забыв об усталости и голоде, бросились на поиски товарища.

Бедный Наб рыдал при мысли, что погиб тот, кого он любил больше всего на свете.

Прошло не больше двух минут с тех пор, как Сайрус Смит исчез. Спутники его могли, следовательно, надеяться вовремя поспеть к нему на помощь.

— Вперёд, вперёд! — кричал Наб.

— Да, Наб, вперёд! — подхватил Гедеон Спилет. — Мы разыщем его.

— Живым?

— Живым!

— Умеет ли он плавать? — спросил Пенкроф.

— Да, — сказал Наб. — Кроме того, Топ с ним…

Моряк, вслушавшись в рёв океана, покачал головой. Инженер упал в воду на расстоянии не более полумили от того места, где шар опустился на песок. Если ему удалось добраться до земли, он должен был выйти на берег где-нибудь поблизости.

Было около шести часов вечера. Туман, упавший на землю, ещё более сгущал тьму. Потерпевшие крушение отправились к северной оконечности этой неизвестной земли, на которую их забросил случай. Они шагали по песчаной изрытой почве, вспугивая на ходу каких-то неведомых птиц, резкий крик которых напоминал моряку чаек.

Время от времени они останавливались и кричали. Потом умолкали, ожидая, не послышится ли ответный крик со стороны океана. Даже в том случае, если сам инженер не в состоянии ответить на оклики, рассуждали они, Топ должен залаять, услышав голоса.

Ночь отвечала им только завыванием ветра и шумом прибоя. Тогда маленький отряд снова трогался в путь, тщательно исследуя каждую извилину побережья.

После двадцати минут поисков четверо потерпевших крушение внезапно вышли к океану. Они находились на острие вдававшегося в море мыса.