Роман Свечников - Рома едет. Вокруг света без гроша в кармане
В первые дни налеты на магазины запускают во мне адреналиновые поезда, но уже через несколько недель я вообще перестаю что-то чувствовать. Теперь, когда я действую на грани, маневрируя в новенькой курточке позади консультантов, я чувствую примерно то же самое, что чувствует геймер, когда рубится в какую-нибудь GTA. Я уже наизусть знаю поведение каждого юнита и, словно невидимка, скольжу за спинами персонала.
Скоро у нас дома появляется специальный шкаф, куда мы складываем добычу. Со временем в нем накапливается целая гора туристического оборудования – палатки, спальники, надувные коврики, фонарики, газовые горелки. В большом отделении нашего хранилища лежат стопками зимние куртки Canada Goose, пуховики Patagonia и еще куча всякого барахла из AllSaints. Отдельно в шкафу хранится всевозможная дорогая мелочь вроде перчаток Hestra. За такими штуками мы специально не охотимся – берем, только если подвернутся под руку. Все вещи, которые нам удается добыть, мы продаем через местные онлайн-площадки. Так за достаточно короткое время я достигаю контрольной суммы.
Человек без паспорта
Страх за свою жизнь или, в другой версии, страх перед завтрашним днем – это, похоже, главный двигатель внутри каждого человека. Некоторые пытаются обмануть систему и заглянуть вперед с помощью хиромантов, астрологов и аналитиков, а кто-то по старинке годами напролет ходит на работу. Деньги – это тоже своего рода предсказатель будущего. С ними ты уверен, что твоей жизни в видимой перспективе ничто не угрожает.
Первое, что чувствует человек, которого выносит на дорогу, – это неуверенность в своем будущем. От этого чувства становится щекотно сразу во всех областях мозга – неизвестность пьянит. Тем не менее человек постоянно носит с собой огромный рюкзак с кучей ненужных вещей. С течением времени бродяга понимает, что в большинстве предметов он не нуждается. Рюкзак пустеет и уменьшается в размерах. В какой-то момент кажется, что дальше можно идти и вовсе без рюкзака. Завтра больше не пугает бродягу. Точнее – завтра перестает существовать.
Вся человеческая надстройка из правил, законов и обычаев в большей степени держится на абсолютизации ценности человеческой жизни. Соблюдая правила, мы становимся на сторону добра. Нарушая правила, мы создаем зло. Быть добрым – значит признавать победу страха смерти над собственным сознанием. Быть добрым – значит записаться в ряды ссыкунов.
Я устал от дороги. Изменение рельефа больше не приносит радости. События, которые еще совсем недавно манили и вдохновляли, превратились в рутину. Мне очень хочется домой, к себе в Минск на станцию метро “Автозаводская”. Я мечтаю выгулять своего пса и обнять родителей. Я так хотел бы напиться со своими друзьями! Но есть одна мелочь, которая меня пугает и останавливает. Я знаю, что у меня не получится жить на первой пониженной. Я не смогу мириться с тиранией правил, законов и традиций. Я безумно хочу лишиться собственного имени и паспорта. Я хочу быть простым человеком безотносительно любого государственного строя и статуса.
Помойка
Несколько раз в неделю, по вечерам, наша тройка выбирается в город, чтобы прошерстить мусорные контейнеры возле больших супермаркетов на Манхэттене. Обычно нам хватает получаса, чтобы под завязку набить продуктами рюкзаки и сумки. Мы в буквальном смысле берем ровно столько, сколько можем унести. Нам не приходится долго искать и много ходить, у первого же гипера мы достаем из мусорных пакетов все необходимое. Каждый раз, когда мы, набитые под завязку, тянемся к метро, Сеня вспоминает свою годовую макаронную диету в Лос-Анджелесе.
– Не могу поверить! – возбужденно кричит он. – Я целый год жрал только макароны! Мне не хватало денег даже на кетчуп. Про сосиски я вообще молчу. Каждая сосиска была для меня праздником! Я целыми днями отдирал от тарелок вьетнамскую лапшу в самой жалкой забегаловке Лос-Анджелеса ради того, чтобы вечером пойти в магазин и на заработанные деньги купить себе макарон. А сейчас мы за полчаса достаем из помойки продуктов на пару сотен долларов! На эти вот шампиньоны я раньше в магазине даже смотреть боялся. Как же здорово быть отбросом общества!
Благодаря щедрости капиталистической помойки мы начинаем устраивать царские обеды, на которые никогда бы в жизни не позволили себе раскошелиться. Ассортимент нашего холодильника настолько разнообразен, что Оля даже начинает прокачивать свои кулинарные скилы.
Мне тем временем приходит в голову еще одна идея – приобрести настоящую парусную яхту и отчалить на ней в направлении Карибского моря. Точного плана пока нет, я просто днями напролет изучаю теорию и смотрю уроки управления судном. Море – это совершенно другой мир, который всегда был рядом, но о котором я до сих пор ничего не знаю.
Каким образом мы стартанем на юг, будет ясно совсем скоро – сидеть на месте больше нет сил. В любом случае, вперед мне уже давным-давно короче, чем назад.
Глава 13
Рома в Мексике, Гватемале и Гондурасе
Маньяк
Мы с Олей бредем по обочине широкой американской трассы, позади остается аэропорт Далласа. Холодный, присыпанный песком и солью Нью-Йорк сменяется весенним пустынным Техасом. Мы приземлились всего час назад и сейчас беззаботно топчем пыль в южном направлении. Дышится по-мартовски легко. Свежий ветер теребит мою расстегнутую куртку.
Последние пять дней в Нью-Йорке мы провалялись с температурой под сорок и собирали рюкзаки по колено в соплях. Мы так и не решились найти яхту – Сеня неожиданно получил Green Card, продал тачку и свалил по делам в Москву. Мое верное корыто к тому времени уже давно покоилось на свалке, а осматривать местные пристани без колес под задницей – дело весьма неблагодарное. Идею пройтись под парусом пришлось отложить до лучших времен.
Сейчас вся эта нью-йоркская бытовуха уже в прошлом, мы бредем по техасской трассе и морально готовимся к чудовищному американскому автостопу. Но сегодня духи дороги на нашей стороне – не успеваю я вытянуть большой палец, как рядом с нами уже останавливается машина.
За рулем старенького бежевого “гранд меркурия” сидит мужчина лет сорока пяти. Это Джордж. У него большие кисти рук, разудалая лысина на затылке, круглый лоб и массивные очки советского инженера на переносице. Его мимика похожа на замедленный вдвое видеоряд, он разговаривает очень мягко, вдумчиво и сразу же соглашается довезти нас до Форт-Уэрта.
Джордж жутко напоминает классического маньяка из американских фильмов. Настолько жутко, что я невольно осматриваю пространство под сиденьями и дверные карманы на предмет тесака со следами загустевшей крови. Водила тем временем предлагает заскочить на пару минут к нему домой, чтобы захватить карту и что-нибудь перекусить. Мы, переглянувшись, соглашаемся.
