Павел Рототаев - Покорение гигантов
На спуске они повстречали вторую двойку — Нортона и Сомервелла, которые, выполняя намеченный план, вышли на вершину днем позднее.
Встреча была нерадостной. Спускающиеся Меллори и Брус не верили в возможность победы друзей. Это настроение невольно передавалось и шедшим на штурм. Перед ними стоял тот же вопрос — смогут ли носильщики дойти до высоты лагеря 6 в 8200—8300 м.
Нортон и Сомервелл упорно продолжали свой путь и к концу дня добрались до лагеря 5. Эта двойка имела то преимущество, что лагерь 5 был уже подготовлен. Разместив четырех носильщиков, которые на следующий день должны были нести грузы до лагеря 6, в одной из двух палаток, оставленных предыдущей двойкой, альпинисты расположились во второй палатке. Приготовив горячий обед, они покушали сами и накормили носильщиков. После этого они улеглись спать.
Наутро в 5 часов восходители были уже на ногах. Они быстро приготовили горячий завтрак.
После завтрака альпинисты подошли к палатке носильщиков и предложили им собираться в путь.
Носильщики действительно вскоре вышли из палатки и очень медленно начали собираться. Но куда — вверх или вниз — неизвестно. Они ходили как-то вяло, еле-еле переставляя ноги.
Здесь, в условиях огромной высоты, их движения выглядели скованными и нерешительными; они гораздо медленнее реагировали на внешние раздражения. Необходимые движения выполнялись ими с большим напряжением. Даже взгляды их были как бы более тусклыми и менее выразительными, чем обычно.
Производя такие наблюдения над носильщиками, Нортон и Сомервелл совершенно упускали из виду, что если бы кто-либо наблюдал со стороны за их собственными действиями, то наверняка увидел бы то же самое — ту же медлительность, вялость, инертность.
Впечатления от наблюдений над носильщиками альпинисты писали уже после спуска, и возможно горечь неудачи наложила отпечаток и на оценку поведения носильщиков.
Возможно, что этим они хотели частично оправдать свои неудачи, показав так, что носильщики помешали им выполнить задачу победы вершины.
Некоторая разница между поведением альпинистов и носильщиков в напряженные моменты штурма, конечно, возможна. Она может объясняться тем, что альпинисты горели желанием подняться на вершину для завоевания славы победы над высочайшей вершиной мира, а носильщики выполняли трудную, изнурительную работу в целях заработка «куска хлеба».
Альпинисты стремились внушить носильщикам мысль, что они совершают великий подвиг, который будет прославлять их достижение перед всем миром, что их имена будут записаны золотыми буквами в историю экспедиции, что они покроют себя вечной славой. Честные и простодушные люди нередко верили в искренность этих слов и шли на риск, иногда даже на смерть, лишь стремясь честно выполнить взятые на себя обязательства.
Все это возымело свое действие, и скоро группа из двух альпинистов (Нортон и Сомервелл) и трех носильщиков (Непбо Вишай, Лакпа Чеди и Земчумби) вышла по пути к вершине.
Их путь шел по подвижной осыпи. Идти было тяжело и неудобно. На такую ходьбу тратилось много энергии, и на подступах к высоте 7900 м люди заметно устали.
С высоты 8000 м склон изменился. Неровным скалам, засыпанным обломочным материалом, пришли на смену гладкие наклонные плиты, покрытые мелким щебнем.
Идти стало труднее. Ноги скользили. Часто требовались остановки для восстановления дыхания.
Погода все улучшалась. Ветер значительно ослабел. Но долго двигаться вверх они все же не смогли. Носильщик Земчумби все чаще и чаще останавливался. Он не мог идти из-за усилившейся боли в ушибленной ноге. Другие же сильно устали под тяжестью грузов.
На высоте 8170 м в узкой скальной расщелине было выбрано место для лагеря 6. Здесь были убраны лишние камни, заложены мелкими обломками углубления, и, наконец, маленькая палаточка обозначила этот штурмовой лагерь. Альпинисты расположились на отдых, а носильщики были отправлены на Северный перевал.
Теперь осталось решить самое важное — смогут ли альпинисты за один день преодолеть 700 м высоты и добраться до вершины.
Наступило утро.
Альпинисты хорошо выспались. Нортон отметил в своем дневнике, что эту ночь он провел лучше, чем любую другую за все время движения от основного лагеря. Сомервелл спал меньше, чем Нортон, но, судя по его записи, он также чувствовал себя хорошо. В его дневнике было отмечено: «Мы хорошо отдохнули, и нас не беспокоили ни затруднения в дыхании, ни другие влияния большой высоты». Настроение еще более улучшилось, когда утренний рассвет принес замечательную погоду. Лучшей погоды нельзя было и пожелать. День был исключительный — совершенно тихий, сияющий.
В 6 ч. 45 м. альпинисты двинулись на штурм вершины, взяв направление на юго-восток вдоль гребня отрога в направлении к вершине. Она, освещенная ярким утренним солнцем, казалась совсем близкой. Не обольщая себя возможностью легкой победы, Нортон и Сомервелл с радостью видели, что все условия способствуют успеху восхождения.
Поднимаясь на 80—100 м в час, они рассчитывали к 15 часам быть на вершине. Все это придавало им бодрости.
Но путь по западному склону гребня имел то неудобство, что рано утром здесь было холодно. Хотелось выйти на солнце, но гребень отрога закрывал его, и люди шли в тени. Можно было подняться на самое ребро отрога и идти по его гребню, но альпинисты предпочли двигаться под его защитой, так как на гребне было ветрено.
Медленно, даже, пожалуй, слишком медленно, двигались они по скалистой грани ребра, стремясь поскорее выйти под вершинную пирамиду, где ярко светило солнце.
Эта медлительность оправдывалась в их отчете тем, что силы альпинистов были подорваны во время подготовительных работ на участке до Северного перевала. Им не удалось осуществить свои намерения, принятые еще в Англии, согласно которым альпинисты, намеченные для штурма вершины, должны были со свежими силами непосредственно из лагеря 1 подниматься по леднику, постепенно акклиматизируясь по мере подъема, предоставив всю тяжелую черновую работу другим. Нортон замечал, что для выполнения этого плана необходимо было иметь в экспедиции больше альпинистов. Но это оказалось трудновыполнимым. Тибетское правительство подозрительно относилось к масштабам ежегодных экспедиций, а главное невозможно было достать большее количество вьючных животных (в среднем на каждого участника основного отряда экспедиции требовалось 25—35 вьючных животных).
Ссылаясь на эти трудности, Нортон явно пытался сложить с себя существенную долю ответственности за неуспех экспедиции.
Солнце опередило маленькую группу людей, карабкающуюся по холодным скалам отрога. Оно выглянуло из-за гребня и стало обогревать их. Вокруг стало светлее. Весело заискрился снег.
