Ю. Головнина - На Памирах. Записки русской путешественницы.
5 августа. Наша экспедиция тает: сегодня покидает нас и М. М., которому необходимо попасть в Маргелан не позже 15 августа, а желательно и ранее. Хотя мы и делаем усиленные переходы, но ему придется еще увеличить их, да к тому же нас может задержать необходимость дневки. Теперь мы остаемся втроем, в том же составе, в каком выехали из Москвы, Мы так было привыкли к нашему милому, всегда добродушному и остроумному спутнику, что отпускаем его от себя с грустью. Пообедали сегодня в последний раз вместе, снабдили его необходимою посудою и провизией до Маргелана и сняли на коне, во главе его собственной экспедиции, состоящей из Андрея и вьючной лошади. Кто-то теперь по утрам будет будить его? Андрей не решится конечно пускать, в ход наши энергичные приемы.
6 августа. Прошли сегодня 45 верст, не сходя с лошадей. В Муз-Коле близ юрты собралось целое общество: это были киргизы с волостным старшиною, ездившие встречать, губернатора. Старшина подошел пригласить нас выпить чаю, от которого пришлось отказаться, так как мы потеряли бы при этом много времени. Купив предложенного нам барана и взяв джигита-проводника, мы отправились дальше.
За поворотом, по лощине ведущей к озеру, задул свойственный Кара-Кулю ветер, от которого свистит в ушах и захватываешь дыхание; для завтрака уже не стоило терять времени, так как до ночевки оставалось пройти не более 5 верст. Возле юрты мы еще издали заприметили лошадей, из чего заключили, что она кем-то занята, и не ошиблись: на ковре важно возлежал наш М. М. Из расспросов выяснилось, что керекеш выбрал для его багажа самую скверную из своих лошадей и движения её были таковы, что М. М. с Андреем ежеминутно ожидали её падения на землю. В навьюченных на нее яхтанах находятся все драгоценные коллекции М. М., понятны поэтому будут его опасения на этот счет; ноги у лошади подгибались, как у параличной и, хотя Андрей в упор тащил ее за аркан, а М. М., уподобясь керекешу, свистел и тыкал ее кнутом сзади, она решительно отказывалась идти. Андрей находил это шествие позорным и ужасно боялся, что мы их нагоним в пути и увидим при такой мало геройской обстановке. Вследствие этого они вчера добрались в Муз-Кол лишь к 10 часам вечера, а сегодня на озеро Кара-Куль в 4 часа дня. Несмотря на протесты керекеша, у него выбрали другую лошадь взамен негодной, и было уже совсем темно, когда М. М. вновь тронулся в путь, чтобы проехать до северного берега озера. Завтра он рассчитывает сделать верст 50.
Наших туристов-осликов продали: нам они давно уже не нужны и перестали даже, вот уже недели две, развлекать нас своими серенадами. Бог весть, что тому причиною, вероятно тоска по родине; купил их сарт за 18 р. пару. В нашем караване остались одни лошади и верблюды также заменены ими, так как на Пшарт они сильно попортили себе ноги, стерев подошвы до крови.
Рис. 56. Искусственный карниз.С моим Рыжком что-то приключилось: он сегодня в таком нервном состоянии, что хороший прием брома был бы ему вероятно не лишним. Он пугался всего: пролетавшей птички, собственной тени и гладкого места; от выстрела вертелся вьюном на месте и при каждом повороте, вытянув шею, с ужасом заглядывал за углы, словно там должно сидеть страшилище. Пугаясь он делает прыжок в сторону всеми четырьмя ногами, и будь я на дамском седле, от этих акробатических упражнений давно уже лежала бы на земле. Вообще же это удивительно милое и послушное животное; он привык есть хлеб из рук, толкает меня мордою прося еще, обнюхивает карман и шею, надеясь раздобыться кусочком. Н. П., муж и киргиз отправились пострелять гусей, чтобы затем всем съехаться для ночевки уже на северном берегу; я предпочла ограничиться этим маленьким переходом, чтобы отдохнуть основательно.
Моими спутниками на этот раз были лишь Мурза и Ташмет. Последний необыкновенно трогателен тою заботливостью, которую он проявляет по отношению к нам с Н. П. Он, не сводя глаз, следит за нами и вырастает словно из-под земли именно тогда, когда нам почему-либо нужна помощь. По-русски он знает лишь несколько слов, следовательно объяснения наши с ним бывают преимущественно мимическими и звукоподражательными, но его простая, совсем датская душа каким-то чутьем понимает, чем он может быть полезен. За все время пути на Ташмета можно было положиться с. уверенностью, что все порученное ему будет исполнено в точности и добросовестно.
Дышится тяжело — это единственное теперь у всех нас проявление горной болезни; задыхаешься при малейшем усилии. Воздух до того сух и чист, что, несмотря на высокую температуру днем, молоко в бутылке не прокисло у нас в течении трех суток (достать его было негде и мы берегли его, как зеницу ока, употребляя его лишь с чаем); сырое мясо, не портится очень долго и выброшенные негодные куски его сохнут, не разлагаясь. Меховые и шерстяные вещи при прикосновений издают треск и целые снопы искр. Каждую ночь бывают легкие морозы в —2 или -3°Ц.
Затихший было с вечера ветер, задул опять с полудня; он поднимаешь тучи песку и мглистою дымкою затягивает и безоблачное небо, и горы, и синеющее вдали озеро; перед глазами желтая, бугристая песчаная почва, покрытая белым налетом солончаков; кое-где растет чахлая травка. Забилась я в юрту, в которой тепло и уютно, хотя в кошмах ее так и свистит ветер, приняла удобную позу и, в ожидании охотников, принялась за не разрезанный еще том «Раris» Золя — занятие, вероятно редко практикуемое на Памирах.
Муж убил 13 гусей.
8 и 9 августа. Вчера мы сделали неожиданно для себя молодецкий переход в 52 версты. Выехав с озера Кара-Куль с намерением пройти до Кок-сай верст 25, нам вторично пришлось убедиться, что для остановки это место плохое: дул холодный безостановочный ветер, близкий к урагану, дров нет, терескена также; река пересохла совсем, но чай нам все же вскипятили. Когда я потом подошла к тому водовместилищу, из которого взяли необходимую для этого воду, я поспешно отвернулась: это была небольшая лужа стоячей воды, покрытая густым радужным налетом; киргизы, находящиеся при юрте, в этой луже умываются (если они вообще когда-нибудь умываются), в ней же и полоскают свой хозяйственный скарб. Нам так мало улыбалась мысль переночевать здесь, что мы вновь сели на лошадей и помчались дальше от негостеприимной стоянки. Мы скакали, точно спасаясь от преследования, лошади также сочувствовали нам, и с необыкновенною, прытью бежали от этого ветра и туч песка, который он гнал нам вслед.
