Луи Буссенар - Приключения маленького горбуна
— Все что пожелаете!
За пять минут команда была вооружена до зубов. Затем боцман наполнил порохом запасные патроны. Получилось по двести штук на человека и еще осталось несколько сот незаполненных.
Все стояли на палубе. Тотор сунул пистолет за пояс и поискал глазами отца. Тот увидел сына, улыбнулся и сказал:
— Отлично, матрос! Выполняй свой долг!
А Татуэ полушутя-полусерьезно добавил:
— Послушай, не отходи от меня ни на шаг… Стреляй, если надо, но сам под пули не лезь. Не беспокойтесь, капитан, я за ним пригляжу.
— Спасибо, старик! А я пригляжу за всеми.
— А Лизет?
— В моей каюте… Я все ей объяснил…
— Боцман, пушки готовы?
— Да, капитан, я зарядил их… будут классно стрелять. Они под гудроновыми чехлами[130]. Можно подумать, что это тюки или пожарные насосы.
— Отлично! Откроете их только по моей команде.
Затем Марион обратился к морякам:
— Полностью зарядите оружие, прикрепите штыки, займите удобные места за релингами[131] для коечных сеток и спрячьтесь, как охотники в засаде.
Все это отважный бретонец произнес спокойным уверенным тоном, как будто речь шла об учебной стрельбе по мишеням или в крайнем случае по морским свинкам.
Боанга летел по волнам. Круглые лопасти бамбуковых весел одновременно поднимались и опускались, оставляя на волнах пену. С приближавшегося судна до «Лиззи» доносились дикие воинственные выкрики.
Капитан продолжал командовать:
— Подпустить поближе… Стрелять только по моей команде и не упускать из виду ни одного матроса.
Новое облако дыма окутало боанга, послышался выстрел. Снаряд разорвался в трех метрах от борта шхуны. Татуэ посмотрел на маленького горбуна. Мальчик побледнел немного, но не повел и бровью.
— Не страшно? — спросил силач. — Ничего! Хлопушки для воробьев!
— Я не боюсь, Татуэ, — твердо ответил ребенок. — Я хочу быть смелым.
Угрозы с пиратского корабля стали громче. Теперь можно было отчетливо разглядеть смуглых бандитов, сновавших по кораблю.
На шхуне никто не шелохнулся, и пираты считали, что захват «Лиззи» не составит труда.
На капитанском мостике боанга Марион заметил одетого по-европейски человека в кепке яхтсмена на голове, который, покуривая короткую трубку, отдавал команды. По всей видимости, это и был главарь банды. Наведя бинокль, отважный моряк узнал бывшего матроса с «Пинтадины». Мужественное лицо капитана заметно помрачнело. Он прекрасно помнил, как сурово наказал бандита за непослушание, как тот убил несчастного капитана, свалив всю вину на него. Желание рассчитаться с Ником Портером за разбитую жизнь захватило моряка. Он вытащил свой карабин и прицелился. Будучи непревзойденным стрелком, капитан мог без труда убить бандита. Но нет! Надо взять его живым, чтобы заставить признаться в страшных преступлениях и чтобы все наконец узнали правду.
С каждым гребком расстояние между судами уменьшалось. На боанга готовили цепи, веревки и крючья. Марион прикинул расстояние: оставалось метров сто. Еще слишком много.
— Внимание! — скомандовал он матросам. — Видите главаря? Его надо взять живым!..
Все, кто не знал отважного бретонца, счел бы такое условие безрассудным. На пиратском корабле сто восемьдесят человек, а на «Лиззи» нет и двадцати. Для корсаров[132] захват шхуны казался детской игрой, так уверены они были в успехе.
— Внимание! — вторично произнес Марион. — Каждому следить за своим противником! Огонь!
Раздались выстрелы, и несколько гребцов, скорчившись от боли, упали в воду.
— Разрешаю стрелять без команды! — крикнул Марион громовым голосом.
Началась беспорядочная стрельба. «Лиззи» заволокло дымом. Вокруг свистели пули, море кипело от взрывов. Флибустьеры[133], не ожидавшие такой встречи, отчаянно сопротивлялись. Несмотря на то, что ряды их поредели, они упорно продолжали готовиться к захвату судна. Пользуясь превосходством в численности, некоторые корсары уже бросали крюки на борт «Лиззи». Отчаянная борьба продолжалась.
Вскоре магазины винчестеров бравых моряков шхуны оказались пусты, а времени, чтобы их наполнить, уже не было. Тогда матросы вытащили револьверы. Маленький горбун не отходил от Татуэ. Стоя на палубе, ребенок внешне спокойно смотрел на ужасную бойню. Не каждый взрослый смог бы, не дрогнув, вынести такое зрелище! Татуэ, воспользовавшись минутой затишья, восхищенно сказал другу:
— Черт побери, старичок, ты настоящий волк… Я не шучу… Тебе нравится запах пороха? Хорошо пахнет и пьянит, как бутылка пунша… Минутку! Хватит смеяться!
В это время корабли столкнулись бортами, и малайцы с воинственными криками бросились на абордаж[134]. Тотор получил боевое крещение, подстрелив двоих из огромного кольта[135]. Татуэ взялся за секиру двумя руками и приготовился к нападению. Боцман подбежал к пушкам и, сняв с них чехлы, направил дула на вражеский корабль.
Пираты с ножами в зубах достаточно ловко взбирались по веревкам на шхуну. Один из них оказался на уровне порта[136]. Лишь только он собрался заглянуть в него, как порт открылся и на голову вылилась целая кастрюля кипящего масла. Не хуже, чем раскаленный свинец! А находчивый провансалец — «автор» этого «замечательного блюда» — прокричал:
— Если вы любите суп из масла, надо сказать мне, тысяча чертей!
Конечно же, это Галипот приготовил непрошеным гостям кое-что на свой лад. Затем кок закрыл порт, взял ружье, саблю, револьвер и, одев белый пиджак и шапочку, выскочил в таком виде на палубу. Флибустьеры, естественно, не знали, в какую форму одевался капитан американского судна и, приняв кока за главного на корабле, устремились к нему.
В какой-то момент можно было подумать, что пираты сдались. Но вместо одного убитого малайца немедленно возникала целая дюжина других головорезов! Бандиты предприняли уже несколько атак. Татуэ размахивал секирой как заведенный, и каждый раз его удар достигал цели.
Мясорубка крутилась все быстрее. Силач то колол острием, то рубил четырехгранным лезвием всех без разбора нападавших. Внезапно он почувствовал удар по плечу и рука онемела. Лицо оказалось в крови — кто-то раскроил ему лицо от виска до подбородка. В ответ геркулес нанес удар такой сокрушительной силы, что секира застряла в черепе пирата, как топор в сучке полена. Татуэ дернул. Безрезультатно. Силач хотел оставить секиру и взяться за саблю. Он дернул изо всей силы еще раз, и тут петля рукава зацепилась за рукоятку. Атлет оказался в ловушке — мертвец прочно «держал» его! Ситуация складывалась ужасная, если не сказать безнадежная. Несколько бандитов набросились на смельчака. Татуэ оборонялся, как мог, свободной левой рукой. Ему удалось убить нескольких пиратов, но к нему уже бежали другие. Один из негодяев, угрожая силачу малайским кинжалом, — потрясающим оружием, чья зигзагообразная форма напоминала вымпел[137],— уже замахнулся и издал победный клич. Но Тотор, зорко следивший за другом, с удивительным хладнокровием поднял револьвер обеими руками, прицелился и выстрелил. Пуля попала прямо в голову и раскроила череп корсару.
