Николай Максимов - Поиски счастья
При слове «Америка» Ройс снова забеспокоился.
— Мистер Богораз, пожалуйста, говорите по-английски.
— Извините, ради бога. Я опять забыл, что вы не владеете русским. Знаете, в России как-то не думаешь о том, что тебя могут не понять. Да, — продолжал он, снова обращаясь к Устюгову, но уже по-английски, — бывал я в этой Америке. — Этнограф посмотрел на женщин и, не закончив, спросил: — А не лучше ли нам разговаривать по-чукотски, чтобы нас понимали и наши любезные хозяйки?
— Ноу, — запротестовал Ройс, замахав своими непомерно длинными руками.
Поддержал его и Устюгов, еще плохо освоивший чукотский язык.
— В таком случае извините меня: я временно прерву нашу беседу, — и Богораз снова заговорил с женщинами на их родном языке.
Из беседы выяснилось, что хозяйка яранги — вдова, дочь ее — девушка, а покойная сестра Тэнэт Тауруквуна была замужем за братом Тымкара.
— Тымкар? — переспросил Богораз. — Из Уэнома? Я знаю его, мы встречались. Хороший юноша, смелый, умный, настойчивый.
— Какомэй! — в один голос, удивленно и радостно воскликнули мать и дочь. — Откуда знаешь его?
Владимир Германович рассказал.
— А почему так рано умер твой отец, Тэнэт? — спросил он девушку. — Ведь ему, наверное, было совсем мало лет?
Дочь посмотрела на сильно постаревшую за последнее время мать, которая теперь, при упоминании об отце, показалась ей особенно немощной. Пожилая маленькая женщина молчала. На ее лбу собрались морщины.
Пользуясь наступившим молчанием, Ройс попытался заговорить, но Богораз жестом остановил его, указывая глазами на хозяйку.
— Да, мало, однако, живем, — как раз в это время заговорила мать Тэнэт, покачивая седеющей головой. — Раньше чукчи жили долго.
— Это верно, — подтвердил Богораз.
— Голодаем. Распугали зверя люди с того берега. От огненной воды также многие умирают. Плохо теперь хорошим охотникам, — вздохнула она. — Много, Тэнэт, отец твой добывал песцов. Однако приучили его американы пить дурную воду. Загорелась в нем огонь-вода Не затушил шаман. Умер твой отец, Тэнэт…
Василий участливо посмотрел на девушку, и Богораз догадался, что он понял рассказ ее матери.
Хотел было Владимир Германович и в этой яранге, как он это делал почти всюду, попытаться раскрыть глаза людям, рассказать, в чем их несчастье, что делать, как сохранить свой народ от вымирания, но передумал: кто его знает, этого Ройса. Да и Устюгова видит он первый раз. Разнесут того и гляди повсюду… Годы тюрьмы и ссылки научили его осторожности. Но женщин он все же утешил:
— 1 Не печальтесь. Настанет лучшее время. Верьте в него. Есть люди, которые думают о вас. Думайте и вы. Старайтесь жить так, как жили прежде, до прихода сюда людей другой земли.
Помолчали. Устюгов задумался. Слова о лучшей жизни вновь растревожили его сердце. К тому же второй год он ничего не знает о семье. Как-то там Наталья, Колька, отец, дед? Компания оставила Василия с Ройсом без продуктов, забыла о них. Снова наступила томительная зима. Неспокойно на душе у Василия.
— Да, — опять по-английски заговорил Богораз, — вы спрашивали про отца Савватия? Нет, не встречал, не знаю.
Тэнэт и мать о чем-то шептались, поглядывая на необычного гостя.
Услышав английскую речь, норвежец оживился:
— Мистер Богораз, вчера мистеру Исправникофф вы, кажется, говорили о русском городе Владивостоке, я не ошибся?
— У вас прекрасный слух, мистер Ройс.
— И вы, наверное, будете там?
— Конечно.
— О! Это превосходно!
— Почему? — удивился Владимир Германович.
— В русском городе Владивостоке, насколько мне известно, есть представительство «Северо-Восточной компании». Мы будем вас очень просить передать туда наше письмо, чтобы его немедленно переслали мистеру Роузену в Ном.
— Пожалуйста. А кто такой мистер Роузен?
— Вы не знаете мистера Роузена? — Ройсу казалось невероятным, что на свете могут быть люди, которым незнаком главный директор компании. — О, мистер Роузен — это же известная личность!
И он рассказал все, что знал о Роузене.
— Вероятно, шхуна компании не сумела разыскать нас, но мистер Роузен, как только он узнает…
— Смотрите, мистер Ройс, чтобы этот Роузен не надул вас, — прервал его восторги русский ученый, — Насмотрелся я на этих дельцов. Кстати, вы давно из Норвегии?
Ройс рассказал. Умолчал он только про Марэн.
— Давненько вы покинули родину! Не тянет? — Богораз внимательно всмотрелся в него.
— Без денег — нет, — откровенно признался норвежец, не обратив внимания на то, как вдруг изогнулись брови собеседника и брезгливо перекосились губы.
— Значит, в России решили разбогатеть?
— Мне все равно, где сделать бизнес. Конечно, в этой ужасной стране…
— И вы так думаете, мистер Устюгов? — не дослушав Ройса, спросил Богораз.
— Моя думка — пробиваться всей семьей к своим православным людям. Невмоготу среди янок, — на русском языке отозвался Василий, теребя бороду.
Глаза Владимира Германовича сразу подобрели, он почувствовал, как кровь прилила к лицу: стало стыдно, что этого простого русского человека он чуть было не обидел, — нет, уже обидел, назвав мистером и подумав, что и он, родившись на Аляске, вырос таким же, как норвежский бизнесмен.
— Извините, извините ради бога! — Ему хотелось взять Василия за плечи, обнять, сказать ему: «Дорогой вы мой!» Но он только спросил: —А почему вы здесь один, без семьи?
— На заработки поехал. Россия-то, она далече, матушка! Без грошей не двинешься.
— А разве вот здесь, где вы сейчас, это не Россия, по вашему? Почему бы вам не перебраться сюда и жить тут или переселиться потом отсюда, ну, скажем, на Амур? И что вы там, на Аляске, маетесь!
Эта мысль поразила Василия своей простотой и неожиданностью. Он жадно начал расспрашивать о всей Чукотской земле, о Сибири, Амуре.
— Не думайте только, пожалуйста, что в России — рай. Здесь тоже трудно, но в России уже близок рассвет.
— Это как?
— Сейчас, дорогой, вы этого не поймете. Надо быть здесь постоянно, почувствовать, пережить. Но во всяком случае русским людям нечего делать в чужой стране.
Беседа затягивалась. Тэнэт уже сварила мясо. Пообедали. Ройс уселся составлять письмо мистеру Роузену. Потом ужинали. А Василий задавал все новые и новые вопросы:
— А почему вас вчера обыскивали и отобрали книгу?
Владимир Германович объяснил.
А в тюрьме за что сидели? Зачем были в Америке? Где ваша семья? Как там, в России?
Вопросам не было конца. Уже давно спали Тэнэт и ее мать. Ройс храпел над недописанным письмом, временами что-то выкрикивая по-норвежски. Догорал жирник, в пологе становилось темнее, а Богораз и Василий продолжали говорить, не замечая, что близился новый день.
