Исидор Кацнельсон - По неизведанным землям Эфиопии
Спустя три месяца, в июне, Ваннутелли и Читерни были доставлены в Аддис-Абебу, где были весьма дружелюбно приняты на специальной аудиенции Менеликом, обласканы им и наделены дарами. Точно такая же встреча ожидала их по пути на родину — в Хараре у раса Меконнона. Такова вкратце версия итальянских офицеров.
Какова оке была истинная причина этого трагического происшествия, стоившего жизни смелому исследователю? Ответ даст упомянутое донесение Булатовича, основанное на его беседе с солдатом-годжамцем Негусье, который принимал участие в этих событиях и едва ли имел основание приукрашивать или искажать действительное положение вещей.
Менелик, узнав, что экспедиция Боттего перешла границу его владений, предупредил Джоти о необходимости остановить ее и направить в Аддис-Абебу. Разумеется, этот приказ был вполне оправдан всем предшествующим поведением Италии и еще не определенным тогда статусом политических отношений с ней. При приближении к Гадаме Боттего был встречен Почетным конвоем в несколько сот человек, вооруженных ружьями. Он был так поражен всем этим, что взвел курок револьвера. Джоти встретил путешественника с почетом и устроил в честь его пир. Однако вместе с тем были приняты и меры предосторожности. Дадьязмач приказал собрать в Гадаме свои войска.
Это обстоятельство заставило Боттего встревожиться, и он решил разбить свой лагерь на расположенном у дороги скалистом холме, надеясь таким образом защитить себя от возможного нападения, хотя ему был приготовлен дом у Джоти, который ого ждал. Затем Боттето велел сказать дадьязмачу, что намеревается на следующий день двинуться в Бени-Шенгул и просит проводников. Вечером Джоти отправил гостям дары несколько быков, много хлеба и меда. Боттего, заподозрив, что продукты отравлены, сжег корзины с хлебом и разбил кувшины с медом.
Джоти продолжал, повинуясь полученным указаниям, уговаривать главу экспедиции направиться к Менелику в Аддис-Абебу, на что Боттего ответил категорическим отказом. Естественно, дадьязмачу пришлось прибегнуть к предупредительным мерам ночью вокруг холма расположился отряд стражников около двухсот человек. На рассвете, увидев, что лагерь его окружен, Боттего первым открыл огонь. Завязался бой. Позицию итальянцы выбрали неудачно отсутствовала вода, подножие скалы находилось в мертвом пространстве, a подступы поросли высокой сухой травой. Итальянцы и Их люди находились на виду. Деморализованные безнадежностью своего ноложения, солдаты и Боттего бросали оружие и бежали, скатываясь с отвесной скалы, с той стороны, где не было наступающих. В это время вспыхнула трава. Примеру солдат последовали оба офицера, сопровождавших Боттего. Он остался один и отстреливался, поразив трех воинов-галласов, но один галлаоский солдат ранил его. Боттего упал, продолжая отчаянно защищаться, пока его не зарубили саблями.
Таким образом, рассказ Негусье вносит существенные коррективы в сообщения Ваннутелли и Читерни, поведение которых, видимо, было не столь уж безупречным.
Гибель Боттего объясняется в значительной степени его мнительностью и необдуманной горячностью. «Умер Боттего как безумец, но во всяком случае как храбрец и честный солдат», — заключает Булатович свое донесение. С этими словами следует, конечно, согласиться.
Миновав селение, отряд двинулся вдоль реки Кори. Речные берега поросли чахлой травой и колючими мимозами. Переводчики утверждали, что здесь живут лишь дикари, которые скитаются по стопи, вооруженные луками и стрелами. «Иденич, — называли их переводчики и при этом презрительно сплевывали. — Не людские дети.
Они дикие звери, едят мясо слонов и ящериц, а хлеба не сеют». Скоро солдаты, действительно, взяли в плен двух туземцев-иденич. Допрашивая их, Булатович снова напал на след Боттего один из туземцев приводил в лагерь «гучумбо» барана на продажу. О земле Мен туземцы знали она в двух днях пути, а об озере они ничего йе слыхали.
На следующий день пришли к «месту, где вода ложится». Это было слияние рек Кори и Меру. Здесь разбили бивак. Булатович же решил взобраться на скалистую вершину, видневшуюся километрах в семи, и осмотреть местность.
На северо-востоке возвышался горный хребет. Стекающие с его западных склонов речки и ручейки, соединяясь, образуют многоводный Собат, а за восточным склоном должна быть река Омо. Итак, это была южная часть водораздельного хребта. Он начинался в галласских землях, потом переходил в горы Каффы, а южные его отроги лежали здесь, в этой пустыне. Река Омо, подходя иногда к хребту на тридцать-сорок километров, тем не менее нигде не пробивала его, а несла свои воды на юг, видимо, к озеру Рудольф. Граф Телеки и Хенель, открывшие озеро Рудольф, нашли на северном его берегу устье большой реки и предположили, что это Омо. Но Дональдсон Смит вскоре опроверг эту гипотезу. Впрочем, он ошибся, так как принял за реку Омо один из ее притоков. Теперь Булатович был почти уверен, что Телеки и Хенель оказались правы.
Хребет, который предстал перед Булатовичем, не был описан ни одним путешественником. Кьярини, Чекки и монсиньор Массаи прошли лишь по его северным отрогам. Вообще пространство, находившееся между седьмым градусом северной шпроты и озером Рудольф, оставалось неисследованным и на всех картах Африки выглядело белым пятном. Булатович стал первым путешественником, прошедшим через эти земли и нанесшим на карту громадный горный хребет. Впоследствии он, как первооткрыватель, предложил назвать этот хребет именем Николая И.
Отряд по-прежнему продвигался на юго-запад по безлюдной степи, которая изобиловала дичью. Иногда прямо из-под ног вырывалась испуганная дикая коза, попадались газели — огромные, величиной с быка, но легкие и грациозные.
Наконец, перевалив через несколько горных отрогов, отряд вступил в землю Мен. Хижины туземцев располагались группами, поля были возделаны, а в долинах паслись стада коз и баранов. Увидев солдат, туземцы разбежались, а солдаты, не мешкая, принялись пополнять истощившиеся за время похода съестные припасы. Нескольких туземцев привели на допрос. Это, без сомнения, были иденич — и по внешности, и но языку. Вождь племени, Весела — дряхлый старик, одетый в бычью шкуру, увешанный тяжелыми железными браслетами, — тоже попал в плен. Он никогда не слыхал о большом озере на юго-востоке и утверждал, что дальше, на юге, лежат совершенно пустынные земли, где люди не живут. Когда же Булатович спросил его, видал ли он когда-нибудь европейцев, Весела ответил, что европейцы находятся неподалеку, на южных границах его земли.
Известие очень встревожило раса. Кто эти европейцы? Может быть, полк майора Макдональда, который идет из Уганды навстречу Китчнеру? Ни Вальде Георгис, ни Булатович тогда еще не знали, что солдаты Макдональда взбунтовались и его экспедиция не состоялась.
