Дмитрий Горюнов - Возвращение в Африку
День угасал, отпылал фантастическими красками закат, какой случается, пожалуй, только в Цаво; небо становилось то малиновым, то розовым, то оранжевым, то желтым — да можно ли передать словами всю гамму нежнейших тонов! Огненный шар солнца торжественно закатился за фиолетовые холмы. Вот-вот в считанные минуты, как и всюду на экваторе, спустится ночь. Мы спешили — моим московским друзьям, которых я знакомил с прелестями «дикой жизни», наутро надо было вылетать из Найроби.
Прошел уже час, а слон, как видно, не торопился заканчивать ужин. Попросили Овиди, отлично осведомленного о повадках диких животных, посигналить слону. С большой неохотой он несколько раз нажал на клаксон. Никакого результата — слон даже не повернул головы в нашу сторону. Когда полностью стемнело, решили включить фары и дальним светом попытаться прогнать слона. Подействовало! Слон оставил дерево, повернулся в нашу сторону, оттопырил уши и стал размахивать ими. Потом приподнял голову, при этом кончик хобота полез кверху и поднимался все выше и выше, а затем слон затрубил. Что бы это значило? Но не успели мы разобраться в маневрах слона, как наш вежливый, предупредительный Овиди, никого не спрашивая, включил мотор, резко развернул машину на сто восемьдесят градусов и отъехал от слона на добрую милю. Убедившись, что слон не преследует нас, он остановил машину и, извинившись, объяснил, что оттопыренные уши, приподнятая голова — верный признак того, что животное возбуждено и раздражено. А предугадать заранее, что еще взбредет в огромную голову толстокожего великана, никогда нельзя. Слон может поддеть и приподнять своими бивнями машину, встряхнуть ее со всем содержимым, оттащить в сторону от дороги, сбросить в кювет, а в худшем случае сплющить ее, как консервную банку. Такие случаи крайне редки, но береженого бог бережет, и мы не стали искушать судьбу. Сделав крюк «всего» в 80 миль, мы благополучно, хотя и глубокой ночью, вернулись в Найроби.
Об этом «бегстве от слона» я рассказал чешскому профессору Йозефу Вагнеру, с ним я познакомился в Найроби.
Я часто перелистываю дневник ученого с великолепными цветными фотографиями африканских животных, который он мне подарил. Вагнер много лет путешествовал по Африке, изучал ее животный мир и отлавливал редких зверей для европейских зоопарков.
И он сказал, что Овиди поступил совершенно правильно.
— Принято считать льва царем зверей, но самое сильное животное, безусловно, слон, и все звери это знают, — говорил профессор. — Однажды в Конго я долго наблюдал за четырьмя огромными львами с роскошными черными гривами. Львы спокойно лежали, разморенные полуденным солнцем. Вдруг на плато появился молодой, лет десяти-пятнадцати, слон. Он медленно направлялся к тому месту, где отдыхали львы. Потом поднял хобот и почувствовал львов. Я напряженно ждал, что будет дальше. В бинокль я видел раскрытые пасти львов, сверкающую белизну клыков и приготовился увидеть драматическую сцену. Но слон, казалось, не обращал внимания на львов и двигался прямо на них. Схватка не состоялась. Львы поднялись, уступили слону дорогу, а он равнодушно прошел мимо, даже не взглянув на львов. Если уж царь зверей уступает дорогу слону, то человеку, хотя и в машине, не задумываясь, надо ретироваться при встрече с исполином африканских саванн.
Труднее всего в Кении увидеть леопарда. Я знал людей, которые прожили здесь всю жизнь и ни разу не видели «желтую молнию» — так часто называют этого красивого, осторожного и быстрого хищника. Но в парке Маунт-Кения в отеле «Сикрет велли» можно (разумеется, за весьма солидную плату) увидеть леопарда с открытой галереи отеля в каком-нибудь десятке метров.
Туристов привозят в таинственную долину под вечер, когда надвигаются сумерки, сгущаются тени, и все вокруг — кустарник, скалы, тропический лес — принимает загадочные краски и очертания. Мертвую жутковатую тишину временами разрезает пронзительный визг даманов. После ужина, когда наступает ночь, включают юпитеры, направленные на деревянную площадку, поднятую на высоких столбах до уровня веранды отеля. На площадке, привязанная к ней цепями, лежит освежеванная туша газели. Все, кто находится на веранде, замирают в ожидании. Я не спускаю глаз с площадки, стараюсь не пропустить малейшего шороха, звука и все-таки не успеваю заметить момент появления хищника. Леопард уже на площадке!
Крупная, изумительной расцветки кошка, щуря глаза от яркого света, хищно оглядываясь по сторонам, принялась жадно рвать добычу. Леопард исчез так же неожиданно, как и появился, но на сей раз шорох в кустах явственно показал, в какую сторону направился зверь. Юпитеры погасли, туристы разбрелись по своим комнатам, чтобы утром покинуть таинственную долину. Строго говоря, зрелище походило на цирковой аттракцион, но в памяти осталась таинственная атмосфера ночной долины и внезапное появление сильного красивого зверя.
«На чистой натуре» мне удалось увидеть леопардов лишь однажды. У озера было много разных животных; я нагляделся на них вдоволь и уже собирался уходить со смотровой веранды, как вдруг сидевший рядом турист воскликнул: «Леопарды! Леопарды!» И я увидел двух леопардов, пересекавших мощными прыжками прогалину между кустами. Я даже не пытался их сфотографировать: леопарды исчезли в считанные секунды. Действительно, «желтая молния».
НА «ГАЗИКЕ» ЧЕРЕЗ БУШ
Значительно интереснее, конечно, смотреть на животных не из окна отеля, а путешествуя по паркам на машине, да еще повышенной проходимости. Наш «газик» вполне оправдал себя в таких поездках, давал возможность уходить в сторону от туристских маршрутов, двигаться «по целине», углубляться в буш, продираясь через густые колючие заросли, пересекая сухие русла рек, изрытые «слоновыми колодцами», объезжая завалы валежника и нагромождения туфа, заглядывать в укромные малодоступные места. В одном из таких укромных уголков национального парка Меру мы долго следили за большим стадом слонов. Среди них был новорожденный слоненок с маленьким смешным хоботком, но с большущими ушами, доходившими почти до земли. Когда стадо стало пересекать поляну, несколько взрослых слоних окружили малыша и своими хоботами заботливо направляли и поддерживали его со всех сторон. Малыш шел пошатываясь, возможно, делая первые шаги, но шел не останавливаясь, и длинные его уши волочились по траве.
В Масаи-Мару рано утром мы совершенно случайно заметили недалеко от дороги какую-то возню в высокой траве. Свернув и подъехав ближе, увидели, как львица с двумя, по всей видимости годовалыми, львятами завтракала убитой ночью зеброй. Львица ела спокойно, молча и неторопливо, зато львята рычали, с жадностью рвали куски, морды у них были перепачканы в крови. Хотя мяса было предостаточно, львята старались вырывать куски друг у друга и часто, вцепившись в один кусок, яростно тянули его каждый в свою сторону, азартно мотая головами, крепко упирались в землю лапами. Мамаша время от времени легкими шлепками утихомиривала драчунов. Насмотревшись на семейную трапезу, мы двинулись было назад, но случился, как здесь говорят, «трабл»: одно из задних колес попало в невидимую в траве яму. В машине было трое мужчин, и мы, конечно, могли бы ее вытолкнуть, но понимали, что делать это на виду у львицы, да еще с детенышами, нельзя. Оставалось ждать, пока львы уйдут или нас заметит с дороги какая-либо машина. Действительно, примерно через час к нам подъехал на лендровере служащий парка. Он, однако, не решился выйти, чтобы подцепить тросом нашу машину. Предложив нам подождать, он выехал на дорогу, перехватил первый попавшийся туристский автобус, попросил шофера поставить машину ближе к львице. Отгородив таким образом от хищников нашу и свою машины, он со всеми предосторожностями взял нас на буксир и вывел к а дорогу. Мы увидели, как туристы, раздвинув крышу и высунувшись наружу, застрекотали кино- и фотокамерами. Егерь, выручивший нас, в ответ на нашу благодарность сказал, что мы тоже оказали ему услугу, первыми обнаружив львицу с львятами. «Теперь сюда наверняка потянутся другие машины с туристами. Несколько проводников уже спрашивали меня о львах».
