Леонид Репин - Параметры риска
Только вчера Дьяков умудрился сорвать листик какой-то травы и весь день ходил с рукой, покрытой волдырями, словно ошпаренной кипятком. А сегодня утром Кат чуть было не съел ядовитый плод.
Привал устроили прямо на берегу ручья. Пока Ракитин делал записи в дневнике, Синь обошел поляну и подозвал Лока.
— Дамти Витя, Синь говорит, что если нужно, он показать, как ловить рыбу ядовитым травой, — сказал Лок.
— Конечно, интересно, — встрепенулся Ракитин. — И даже очень нужно. Ему не раз встречалось упоминание об этом оригинальном способе рыбной ловли в книгах путешественников по тропическим странам. Конечно, жители джунглей разных континентов пользовались различными растениями. Южноамериканские индейцы — соком кустарника ассаку, побегами многих видов лиан, называемых тимбо, лианой лонхокарпус, корнями дерева брабаскр.
Жители южного Вьетнама — моногары, кожурой корней растения кро. Племена, населяющие тихоокеанские архипелаги, плодами баррингтонии.
Ракитин даже представил себе картинку из какой-то книги, изображавшую ярко-розовые пушистые цветки-кисточки баррингтонии и ее удлиненные, похожие на перевернутую головку крупного мака плоды. Но все эти растения имели одно общее — в их соках содержались особые растительные яды: ротеноны и ротеконды.
Эти яды, безвредные для человека, губительно действуют на рыбу. Они вызывают сильный спазм капилляров, пронизывающих жабры. Кислород перестает поступать из воды в организм, и рыбы, задыхаясь, мечутся, выпрыгивают из воды и, наконец, всплывают на поверхность.
Но пока Ракитин все еще не мог понять, что собирается предпринять Синь. Ведь не станет же он бросать ядовитые растения прямо в поток! Это полнейшая бессмыслица. Сколько ни бросай — вода все унесет прочь. А для успешной ловли надо, чтобы концентрация яда достигла нужной кондиции.
Впрочем, сомнения скоро рассеялись. Синь прошелся по течению ручья и, выбрав самое узкое место, позвал Ката. Вместе с ним они столкнули в воду громадную корягу и стали быстро сгребать к ней гальку, покрывавшую дно и берега потока. Вода, встретив неожиданно возникшее препятствие, заворчала, забурлила, запенилась, унося с собой часть камней.
— Хлопцы, сюда! — крикнул Ракитин. — Даешь стране плотину!
Он сбросил на землю куртку, закатал штаны до колен и, ухватив лежавшую поблизости мохнатую лесину, поволок ее к ручью. Строительного материала было во- "* круг в достатке: галька, обломки породы, стволы, крупные ветки, коряги.
Правда, поначалу казалось, что усилия тратятся зря: вода весело проскальзывала в бесчисленные щели и дыры плотины. Но постепенно стало заметно, что уровень ее в запруде поднялся и у плотины образовалось небольшое озерцо, затопившее берега. В его прозрачной воде носились, не подозревая об уготованной им участи, десятки серебристых, размером с крупную кильку, рыбешек.
Синь взглядом знатока осмотрел запруду, одобрительно похлопал Дана как главного строителя по плечу
и направился к густым зарослям невысокого кустарника с продолговатыми, заостренными на концах листьями: по 10–12 штук на стебле. Вытащив мачете, он принялся рубить ветви. Все последовали его примеру.
Когда на поляне образовалась внушительная груда ветвей и листьев ша-ньяна, так называлось растение, Синь положил охапку ветвей на плоский камень и, взяв бамбуковую палку, принялся молотить ею, превращая листья и побеги в буро-зеленую, перемешанную с липким беловатым соком бесформенную массу. Остальные тоже вооружились бамбуковыми вальками, и поляна наполнилась звонким перестуком.
В воздухе запахло чем-то сладко-удушливым. От этого запаха першило в горле, кружилась голова. Видимо, яды действовали не только на рыб… Когда весь заготовленный ша-ньян был измочален на совесть, его, охапку за охапкой, стали швырять в запруду. Прозрачная вода быстро помутнела, приобретая грязно-зеленую окраску.
Через несколько минут на поверхность, брюхом вверх, всплыли «уснувшие» рыбки: одна, другая, третья. Синь присел на корточки под деревом и закурил свою неизменную трубочку. Всего оказалось десятка три довольно толстых, жирных рыбок.
— А кастрюли-то у нас нет, чтобы уху сварить, — с сожалением протянул Дьяков. — И засолить их тоже нечем. Мне даже в голову не пришло, что надо захватить с собой соль!
— Да, пожалуй, до вечера рыба не сохранится, — согласился Ракитин. — А жаль. Уж больно аппетитна на вид…
Но оказалось, что они все трое поторопились с выводами. По указанию Синя, Тый с Даном присели у ручья и бойко принялись потрошить улов. Хунг натаскал десятка полтора круглых голышей и положил их прямо в костер. Синь, тем временем ловко орудуя ножом, вырыл неглубокую ямку в земле, выстелил ее большим куском полиэтилена из запасов Хунга и до половины наполнил водой.
Рыбу, одну за одной, опустили в эту оригинальную «кастрюлю», и тогда Синь с помощью рогулины стал поочередно бросать в воду раскаленные на огне камни. Над «кастрюлей» с шипением поднимались клубы пара, и вскоре вода закипела. Надо было только не зевать и перекладывать камни из костра в кастрюлю и обратно.
Время от времени Синь тыкал в рыбу бамбуковой палочкой, заменявшей вилку, проверяя готовность. Наконец он поцокал языком и объявил, что рыба сварилась. Каждому досталось по три-четыре рыбки, которые оказались неплохим дополнением к скудноватому аварийному рациону.
Когда последняя рыбья голова была обглодана и Дьяков во всеуслышание заявил, что вкуснее этой рыбы ничего не едал, Синь притащил на закуску целый подол бледно-зеленых плодов, похожих на вытянутую у самого кончика сливу трехгранной формы, называвшихся «куэо». Правда, их кисло-сладкая мякоть пришлась не по вкусу Дану и Дьякову, но зато остальные потребовали добавки, благо, за ней не надо было далеко ходить.
Дерево «куэо» имело довольно своеобразный вид. Его непропорционально-тонкий ствол, словно палка, торчал из-под пышной шапки ветвей, покрытых ярко-зелеными, точно лакированными, листьями с удлинением на конце.
— Лок, спроси, пожалуйста, у Синя, знает ли он еще какие-нибудь растения, содержащие рыбный яд.
Словно поняв заданный вопрос без всякого перевода, Синь повел Ракитина за собой вдоль берега ручья.
— Кей-кой, — сказал он, показав на высокий, похожий на бузину куст, отличавшийся от последней розоватым оттенком стеблей и более мелкими ланцетовидными листиками.
Сделав еще несколько шагов, Синь склонился над растением с красноватыми стеблями и шершавыми удлиненными листьями, которое называлось нген-рам. А вот тот маленький кустик — с очень зелеными листьями — шак-ще. "Когда пойдем дальше в лес, я обязательно показать"… — перевел подошедший Лок.
