Андрей Остальский - Иностранец на Мадейре
И конечно, насчет «изгоя» уже давно не актуально. Католическая церковь по-прежнему очень сильна на острове, именно ее влиянием объясняют и запредельно долгое пребывание у власти социал-демократической партии и ее лидера. Но нравы смягчились. А вот в прошлые времена, когда шотландец Роберт Рид Кэлли попытался на Мадейре миссионерствовать, «нести в массы» слово Божие в его протестантском варианте, произошел грандиозный скандал, осложнивший на время даже межгосударственные отношения. Кэлли с треском, с грохотом выгнали с острова, но, видно, миссионер обладал большим даром убеждения и успел обратить в свою веру несколько сотен мадерьянцев. Для них не было дороги назад в католицизм, и они бежали вместе со своим духовным отцом целыми семьями, основав в разных странах мира несколько мадерьянского происхождения протестантских родов. Прямой потомок одного из таких мадерьянских беглецов – самый, пожалуй, знаменитый британский кинорежиссер современности, командор ордена Британской империи Сэм Мендес, снявший знаменитые фильмы «Красота по-американски», «Скайфолл» и многие другие.
В конце XIX века другой шотландец и протестант, Уильям Рид, станет основателем самого знаменитого и самого дорогого отеля Мадейры, даст ему свое имя. Он так и называется до сих пор: «Reid’s» (произносится практически так же, как название известной сети гостиниц «Риц» («Ritz») – многие русские путают, к тому же есть теперь в Фуншале кафе с названием «Ritz», но это все разные вещи).
А вот еще лет за сто до триумфа шотландского предпринимателя у североевропейских купцов, не только британцев, но и немцев и многих других, было немало проблем на католическом острове. И самой большой проблемой была… смерть. Умершего протестанта нельзя было захоронить в земле. Приходилось прибегать к морским похоронам: тело в саване выбрасывалось за борт корабля. И вот купцы скинулись, купили участок земли и добились разрешения превратить его в свое кладбище. Оно существует и поныне в самом центре Фуншала и называется Английским.
Но в середине XVII века, в 1662 году, Карл II женился на португальской принцессе-католичке, той самой уже упоминавшейся Катарине Браганской. Уже через три года после королевской свадьбы, в 1665 году, в Лондоне приняли закон, запрещающий экспорт европейских товаров в британские колонии. Не знаю, сыграла ли какую-нибудь роль в этом королева, но для Мадейры было сделано исключение. И это стало началом колоссального по тем временам экономического бума – остров получил практически монополию на поставку в Северную Америку вина и других колониальных товаров. Тогда-то и родилась традиция американского увлечения мадерой, сохранившаяся и до наших дней.
Английские семьи играли особую роль в создании сахарной и винной промышленности и знаменитой мадерьянской вышивки, да и гостиничного бизнеса тоже. Когда-то десятки таких семей составляли обособленную и могущественную группу, особую касту в мадерьянском обществе, но вскоре после своего прихода к власти Альберту Жоао Жардим на них ополчился. Сегодня их можно пересчитать по пальцам. Блэнди, пожалуй, самая известная и влиятельная среди них. Последние из могикан.
А первым был Джон Блэнди. Выходец из обедневшей семьи крупных девонширских фермеров, он приплыл на Мадейру в 1808 году попытать коммерческого счастья, но не только. Он страдал от бесконечных простуд и инфекций и надеялся, что мадерьянский климат, о котором уже тогда ходили легенды, поможет ему поправить здоровье. Мадейра так ему понравилась, что вскоре он вызвал на остров своих братьев, вместе с которыми и основал торговую компанию. К моменту смерти Джона Блэнди в 1855 году компания эта вела торговые операции по всему миру – и в Европе, и в Америке, и в России.
В те времена великое множество молодых британцев пытались сделать состояние и в американских, и в азиатских колониях, и даже в совсем чужих далеких землях. И кое-кто из них добивался успеха, иногда – успеха фантасмагорического. Для этого требовались стальная воля и целеустремленность, бульдожье упорство, доходящее до самоотречения трудолюбие, умение преодолевать враждебность местных властей, ну и некоторое количество везения тоже было совершенно необходимым ингредиентом успеха.
Понятно, что полный набор таких качеств и факторов встречался не так уж часто. И чаще всего сделанное выдающимся предком состояние проматывалось наследниками на протяжении двух-трех поколений. А вот чтобы оно не только сохранялось в семье, но было многократно приумножено на протяжении 200 лет – это действительно случай практически уникальный. В каждым поколении семьи Блэнди находился кто-то, наделенный менеджерским талантом, умением обращаться с цифрами и считать деньги. В результате они умудрились пережить войны, эпидемии, финансовые кризисы, стихийные бедствия, да и внутрисемейные дрязги и даже жестокие драмы и конфликты. Преодолели все. И да, везло им здорово и не раз, как же без этого. Но время от времени появлялся на сцене кто-то, кто демонстрировал фантастическую интуицию, не боялся пойти против течения. Самый яркий пример: закупка Чарльзом Блэнди во второй половине XIX века огромной партии винтажной мадеры. В это время виноделие на острове пришло в упадок, виноградники погибли, производители и купцы разорялись один за другим, лихорадочно распродавая запасы вина. Дешевое совсем упало в цене, дорогие сорта еще как-то держались, но спрос на них тоже падал. Все продавали, а Чарльз Блэнди покупал. Наделал ради этого огромных долгов, так что казалось, что эти расходы невозможно будет окупить при жизни одного поколения. Некоторые держали его просто за сумасшедшего, родные дети от него отшатнулись, и он их за это лишил наследства… Но вскоре выяснилось, что благодаря этому «безумию» семья Блэнди оказалась в роли монополиста, единственного торговца, располагавшего дефицитным товаром, спрос на который после кризиса быстро рос. Цены на качественную мадеру, особенно в США, резко скакнули вверх. Расчет полностью оправдался. Некоторые считают: без Чарльза с его упрямством компания не сохранилась бы… Может, и имени Блэнди сегодня мы бы не знали, не помнили.
О чем он думал, принимая такое решение? Неужели это был только дар предвидения?
Крис принадлежит к седьмому поколению Блэнди, обосновавшихся на Мадейре в начале ХIХ века. И, кстати, он – крестник моего знакомца и нашего, можно сказать, семейного врача доктора Френсиса Зино – своего рода патриарха мадерьянских англичан.
По вековой железной семейной традиции Крис был в юном возрасте отправлен на историческую родину, учиться сначала в привилегированной частной школе, а затем и в университете. Правда, посещал он не Оксфорд и не Кембридж, а университет Ньюкасла, впрочем достаточно высоко котирующийся в современной Британии, изучал языки и историю. Помимо всего прочего перед ним стояла задача вспомнить португальский, к тому моменту уже почти забытый. (Я слышал, как он общается с местным персоналом: от мадерьянца не отличишь.) Нерушимое семейное правило требовало, чтобы после университета Крис еще как минимум четыре года проработал в других компаниях, прежде чем получить место одного из руководителей семейного бизнеса. Что и было выполнено: он стажировался сначала на севере континентальной Португалии, затем работал в гостиничном бизнесе в США. Но мысль остаться навсегда в Америке или даже на исторической родине в Англии не посещала его. Он всегда знал, что вернется на Мадейру продолжать дело семьи. Тем более что мадерьянская жизнь была ему мила. Чем? «Прежде всего, это особый образ жизни. Здесь человек может быть счастлив вне зависимости от своего материального положения. Неважно, что у тебя в кошельке. Все равно это все твое – этот фантастический климат, природные красоты, море, горы, спокойный, расслабленный темп жизни», – говорит он.
