Луи Буссенар - Приключения в стране бизонов
Охваченный суеверным страхом, индеец с трудом разлепил пальцы и даже не поднял взгляд на противника. Удаляясь, он смущенно пробормотал какое-то слово, которое за ним вполголоса стали повторять его потрясенные соплеменники.
Фрике обернулся к американцу и спросил:
— Слушайте, полковник, что они такое говорят?
— Они называют вас Железная Рука. Вы и впрямь заслужили это имя. Бог мой! Ну у вас и лапища, мистер Фрике! По-моему, вы завоевали их сердца. По крайней мере несравненная сила вам пригодилась.
— Думаете, нас освободят?
— Нет, это было бы слишком! Вы, может быть, избежите столба пыток, и вас убьют, не причиняя страданий. Уже кое-что!
— Благодарю вас, вы очень добры! Но мне этого мало. У меня есть для них еще сюрприз, точнее, у нас, и надеюсь, мы сумеем отсюда улизнуть.
— Хотел бы разделить ваши надежды, но, поверьте, мистер Фрике, лучше не поддаваться иллюзиям. Уж очень тягостным может быть отрезвление. Во всяком случае, постарайтесь, по возможности, достать мне нож. Я, повторяю, согласен умереть, но не под пытками.
ГЛАВА 14
Индейцы уважают сильных и ловких. — Фрике не желает пользоваться привилегиями. — В путь на север, потом на восток. — Новый лагерь. — Индейская собака и ее хозяин. — Хижина, или вигвам[93]. — Не очень гостеприимный прием. — Как Кровавый Череп излечивает обмороки. — Под кровом вождя. — Фрике, прозванный Железной Рукой, узнает, что он — великий воин. — Планы побега. — Как Кровавому Черепу удалось захватить трех охотников.
Некоторые из предсказаний американца вскоре сбылись, по крайней мере в отношении двух французов. Как только окончился рыцарский турнир, который, как мы знаем, принес победу Фрике, предводитель отдал приказ выступить в поход.
Крепко связанного мистера Билла без церемоний водрузили на лошадь, руки с одной стороны, ноги с другой, и в таком неудобном положении ковбой был вынужден продолжить утомительную скачку. Парижанин с тревогой ожидал, что и с ним поступят так же, но был приятно удивлен, когда к нему подвели крепкого коня, взнузданного и под седлом.
Правда, его новый друг, старик индеец, объяснил от имени остальных, наполовину жестами, наполовину на смешанном франко-индейском наречии, что хотя с ним и обращаются, как с воином, высоко ценя его доблесть, однако свяжут руки спереди, и с этой мерой предосторожности он должен согласиться.
— Конечно! — ответил парижанин. — Раз уж иначе — никак, отказываться нельзя. А если лошадка закапризничает, что я буду делать?
Старый индеец сказал, что беспокоиться не нужно: один из воинов поведет лошадь за узду.
Парижанин скрепя сердце подчинился, позволил связать себе руки и был посажен в седло.
— Ну что ж, так все же лучше! — философски заметил он. — А там посмотрим, может, еще выпутаемся…
И тут Фрике увидел, что его друга собираются, как мешок, уложить связанным на лошадь.
— Э, нет! Только не это! С господином Андре должны обращаться так же, как и со мной… Иначе я требую, чтобы меня опять связали по рукам и ногам.
Поскольку воины проигнорировали слова юноши, неуемный Фрике нечеловеческим усилием разорвал, как простую бечевку, ремень из кожи бизона, стягивавший его запястья, спрыгнул на землю, выхватил у стоявшего рядом индейца нож для снятия скальпов (такие ножи носят засунутыми за ремень мокасин, у икры) и в одно мгновение разрубил ремни, стягивавшие ноги Андре.
Все это произошло столь молниеносно, что индейцы застыли как вкопанные. Фрике, не теряя хладнокровия, взял нож за кончик лезвия и вернул хозяину, дружелюбно заметив:
— Держите, приятель, вот ваше оружие. Поверьте, я не собирался использовать его в недобрых целях. Просто мне хотелось обратить ваше внимание на то, что присутствующий здесь господин Андре стоит дюжины таких, как я, и по уму, и по ловкости. Я не желаю один пользоваться преимуществами, которых во всех отношениях достоин и мой друг. Вот так! Поняли?
Индейцы снова заволновались, завели бесконечные споры. Похоже, они не собирались соглашаться с требованиями парижанина.
— Или так, или никак! — настаивал Фрике. — Или меня взвалят на лошадь, как куль с мукой, или господин Андре поедет в седле. Он тоже имеет право на уважение. Да-да… Знаю, вы скажете, что он не откалывал акробатических трюков. Но я вам выдал по полной, на двоих хватит. Только так! Впрочем, на следующем привале вы сможете оценить его таланты. Только дайте ему в руки карабин и увидите — он с сотни метров начисто срежет фитиль у свечи. Если и этого будет недостаточно, пусть мой друг пожмет вам руку, он любому раздавит пальцы получше, чем я. Увидите, бицепсы у него не из ваты. Он кого хотите поднимет на вытянутой руке, как обычную гирю килограмм в двадцать. Если и это вас не устраивает, то на вас не угодить! Все! Я сказал!
Хотя никто не уловил смысл этой речи, которую Фрике выпалил единым духом, индейцы догадались, чего хочет молодой человек. Уважение краснокожих к Фрике еще больше возросло.
Они понимали, что вряд ли пленники могут сбежать, и поэтому, посовещавшись, удовлетворили просьбу Фрике, дали Андре коня и развязали ему ноги. Правда, руки обоих охотников связали двойными ремнями.
Все эти происшествия задержали отъезд на полчаса, не больше, и отряд наконец тронулся в путь.
Индейцы шли на север, следуя по линии сто семнадцатого меридиана западной долготы по Гринвичу. Двигаясь по территории племени Длинноухих, они добрались до двух небольших озер Теземен-Лейк, расположенных в центре обширного плато, окруженного со всех сторон отрогами главного хребта Скалистых гор.
Отсюда отряд повернул на восток, к горному массиву, в глубине которого, на высоте 2093 метра, находилось озеро Калиспелл, или озеро Длинноухих.
Они шли остаток дня и всю ночь. С рассветом отряд оказался в низине, где в живописном беспорядке были разбросаны хижины, покрытые бизоньими шкурами.
Послышался яростный лай, и целая свора собак бросилась навстречу вновь прибывшим. Эти так называемые друзья человека весьма сдержанно принимали ласки хозяев, зато с удовольствием скалили на пленников устрашающие клыки. Фрике сказал, что их зубы похожи на дольки чеснока — сравнение очень образное, но вполне точное.
Животные здесь не ластятся к хозяевам, видимо, потому, что индейцы обычно очень плохо обращаются с собаками, с лошадьми и… с женщинами. А может, индейский барбос просто знает, какая участь ему уготована в случае голода, когда собака из верного сторожа превращается в более или менее аппетитное блюдо. Вообще отношения между краснокожими и их псами далеки от той дружбы, которая связывает нас, европейцев, с нашими четвероногими друзьями.
