Американский альбом - Селим Исаакович Ялкут
– Я хотел бы получить ее адрес или телефон.
– На случай чрезвычайной ситуации?
– Примерно так.
– Полицию вызывали? – Чиновник будто читал мысли.
– Нет. – Марик смутился. Непривычно как-то для интеллигента. И что он им скажет? Что шумят? Но ведь все законно.
– Тогда это закрытая информация.
– Но ведь шум, сутками. Жизни нет… Хотя бы телефон…
– Закрытая информация.
Всем стало грустно, без всякой бюрократии. Просто такой закон.
– От дома ничего не останется.
– Так и есть. – Чиновник ничуть не удивился. – Сначала сдают. Семьи большие. Дом развалят. А потом миссис Грин землю продаст.
– А мне? Пока они будут это самое… Если бы потише… а то ведь…
– Все легально. Они платят налоги… Санитарных норм не нарушают… – Чиновник странно поглядел. – А телефон – закрытая информация…
Санитарных норм… За окнами во всю гуляли дети. Они кричали.
– Если бы они были глухонемыми. – Нехорошо думал Марик. – Или я. Глухой, я бы стерпел. И старушек, и собачек, и детишек, и пап с мамами. И кого там еще… – Марик мысленно назвал всех, кто попал в поле его зрения. Остальные должны были подойти позже… И набрал номер санитарной службы.
Это был большой ярко красный автобус с лестницей наверху. Нет, не пожарной, хоть похожа. Автобус неторопливо развернулся и задним ходом подкатил к соседскому участку. Из распахнутых дверей стали выпрыгивать на твердую землю люди в скафандрах. Не в чем-то другом, а в скафандрах. Они деловито шевелились, не обращая внимания на дом. Разбирали длинные палки со щетками. Выкатили на край кузова катушку с кабелем. Или со шлангом. Взяли палки на плечо, выстроились и гуськом, один за другим прошагали на участок. Наверно, все это было в тишине, или у Марика заложило уши (как он и хотел), только осталась беззвучная картинка высадки на чужую планету. Или приземления на нашу. Собачки не тявкнули. Старушки замерли в качалках. Молодежь торопливо гасила окурки. А эти – в скафандрах сняли палки с плеч, устремили их к небу и стали окружать дом…
К вечеру все было кончено. Последним в пикап грузили деревянные клетки с курами. Оказалось, были куры. И наступила тишина. Настал мир. Можно было проснуться ночью и досматривать наяву остаток хорошего сна или встать, подойти к окну и глядеть на звезды. Раньше, еще до всей этой истории, казалось, чего проще. Только теперь стало понятно, как хрупок мир покоя и тишины.
Объявилась миссис Грин. Она потерянно расхаживала по участку, приводила в порядок уцелевшую флору. Конечно, цветы старались сберечь, но ведь дети… Выглядела миссис Грин хорошо, загорела, вернула увядшие кое-где черты.
– Вот так. – Пожаловалась миссис Грин Марику, тот молча наблюдал через изгородь. – Кто же мог знать, А эти куры. Неужели нельзя было без кур. Ведь ступить нельзя. Там все это… – И миссис Грин потерянно махнула загорелой рукой.
– Ай – я–яй… – Высказался Марик. – Можно представить. Неужели и стены?
– И стены, и потолок…
– Хорошо, хоть дом цел. – Утешил Марик. – Жить, наверно, нельзя…
– Посмотрим. – Упрямо сказала миссис Грин…
Берег какого-то озера. Пейзаж плоский и невыразительный.
Тем значительнее присутствие человека. Вернее, двоих – Иры и Марика.
Марик не захотел идти, он уже там был, Лена присоединилась к мужу, и мы с Ирой отправились на восхождение вдвоем, если не считать бодро снующих вверх-вниз американцев.
Внизу у начала трейла огромная, выше человеческого роста колода сообщала умопомрачительные сведения. Дерево спилили в 1937 году, а принялось оно расти в 1217. Если сможете отнять, хотя бы в столбик, отнимите. Я подожду.
От самого центра колоды сквозь древесные кольца шли красочные отметины, сопоставляющие рост дерева с ходом человеческой истории.
Великая хартия вольностей чуть опередила наше растение (1215 год), зато все прочие даты последовательно разместились в древесных кольцах. Открытие Колумба, высадка с Мейфлауэра, Бостонское чаепитие, кровопролития Гражданской войны. Если бы не Великая депрессия, дерево стояло бы и поныне. Депрессия доконала, видно, и у деревьев случается такое, от чего им не по себе…
Колода вызывала чувство глубокого уважения, оно особенно кстати, когда не хватает фантазии. А здесь вообразить трудно. Потом мы ползли по бесконечному трейлу (прогулочной тропе), миновали водопад, взобрались на плоскую вершину, спугнули парочку влюбленных юношей. Они любезно уступили нам скамейку на краю открытого во все стороны вида. Внизу безмятежно разлеглась Калифорния с ниткой шоссе на самом дне.
Потом мы спускались, полные эмоций. Собратья лежащей внизу колоды выстроились почетным караулом вдоль тропы. Стволы терялись глубоко в обрыве. Некоторые обгорели, только и всего.
– Лет четыреста тому назад. – Предположила Ира.
– Индейцы беспечные, забыли погасить. Как раз испанцы явились с военным туризмом. А местные, наверно, курили, и вот… Вредная привычка, но кто тогда знал…
Боги жаждут
Хоть это детектив, но может случиться, где угодно. Казалось бы, все – приличные люди, и вы – читатель, в том числе. Но не зарекайтесь – жизнь разнообразна и удивительна, приходится быть начеку.
Пропал ключ от сейфа. Был корпоратив, вечеринка. И ключ пропал. Пока искали, время шло. Открыли, глянули, а там пусто. Деньги, cамо собой, ценные бумаги. Приехали человека четыре. Ходили, вызывали по очереди, без результата. Блондинка секретарша могла знать. Худая, как форель после нереста. За нее взялись. Сидит, в одеяло укуталась, из Южной Америки.
– Мне это, в конце концов, надоело. – Говорит.
– В каком, извините, смысле?
– А в таком. Знать ничего не знаю. Зову адвоката…
Отпустили. А утром ее слел простыл. Сейф, как был, так и стоит. Детектив ходил, кряхтел, в лупу глядел… а завтра нет его, ушел на пенсию. Люди волком друг на друга глядят, шепчутся. Дело не имеет перспективы. Секретарша открытку прислала издалека, чтобы не искали…
Новый детектив с виду никакой, но за дело взялся. Первый – на кого подумали – милый, безвредный человек, выходил в тот вечер пиджак чистить. Он? Милли сразу сказала – нет. Такой будет дома сидеть, еще ноги под стул подожмет, чтобы никто об него не споткнулся…
У женщин своя логика. Не тот человек.
Был армянин. Новый детектив с него начал. Бойкий малый, перстень с яйцо, цепь на шее, женщинам подмигивает. Он в конце уходил.
– Мамой клянусь, не брал.
– Маму береги.
– Ашотиком клянусь.
– Ты еще жену вспомни.
– Нет жены. Временно.
– Видишь, как человеку без жены? А тут такая девочка. (Это про блондинку секретаршу).
Не
