Анна Чайковская - Триумф красной герани. Книга о Будапеште

Тот же архитектор позаботился о том, чтобы двор не превратился в автостоянку. Рецепт совсем прост – колонна, установленная посреди подворотни, две-три ступеньки у начала двора. И никто не заводит свою тарахтелку, пока вы спите, и никто не перекрывает машиной вам выход из подъезда.

В будапештском дворике невозможен Раскольников с топором под мышкой. Непременно ведь увидят, поприветствуют и спросят: «Куда идешь? Что несешь? Что невесел? Пойдем-ка пропустим по кружечке…» И осталась Венгрия без великого романа.

Архитектура – величайшее из искусств не потому, что «застывшая музыка», а потому, что определяет наше бытие и, следовательно, сознание. Мы в ней живем – как рыба в воде, как птица в воздухе. Она определяет наше поведение, наше понимание собственного места в мире. Низкий дверной проем вынуждает кланяться при входе. Высокая стрельчатая арка наводит на мысли «о высоком». Соседство монументальных колонн заставляет выпрямиться – или, наоборот, признать собственное ничтожество и постараться прошмыгнуть незаметно. Высота потолка коррелирует с самооценкой. Двор с галереями формирует соседское общество.

Архитектура формирует общество, и это приходится признать. Но верно и обратное: по архитектуре можно судить об обществе. Из всех искусств зодчество – самое объективное и вполне красноречивое. Именно потому, что по форме бытования – коллективное, то есть социальное. Поэт может писать «в стол». Художник может заставить холстами всю мастерскую и не показывать картины никому. Это их личное дело, обществу не больно-то и интересное. Но чтобы на свет появилось нечто архитектурное, необходимо, чтобы пришли к некоему согласию заказчик, архитектор и строитель. Нужно, чтобы первый сформулировал, что он, собственно, хочет. Второй – смог это смутное «ну, что б красиво, и вообще» перевести в проектную форму. Третий – сумел воспроизвести проект в материале, не перепутав местами этажи. Так что архитектура всегда выражает не автора-гения-индивидуума, а общество-нравы-эпоху.

И судить об обществе, если по справедливости, надо не по выдающимся шедеврам, хотя они тоже куда как красноречивы… Чтобы далеко не ходить: здание Парламента в Будапеште по стилистическим и эстетическим характеристикам близко к зданию Парламента британского, Вестминстерскому дворцу, возведенному на полвека раньше. Но наглядно отличается отсутствием чего-либо похожего на Биг-Бен, тем самым полностью проговариваясь насчет национального характера и образа жизни: часы на башне нужны тому городу, что неустанно торгует, бежит и торопится, и не нужны тому, что блаженно раскинулся на берегах Дуная, среди виноградников на зеленых холмах под ласковым солнцем.

Главный урок будапештского дворика с галереями – в идее соседства. Любить соседа не обязательно. Братских чувств к нему питать не нужно. Нужно лишь учитывать его присутствие и не делать в отношении него того, чего не хотел бы по отношению к себе. Золотое правило этики вытекает из жизни в таком доме само и с большей определенностью, чем из кодексов и проповедей. И распространяется на мироощущение большего масштаба.

Дворы Будапешта – выражение духа города в значительно большей мере, чем базилика (хотя бы потому, что религия никогда не была здесь на первом месте), чем Парламент, и даже – да простит нас Миклош Ибл – чем Королевский дворец. Двор может оказаться блистательным изначально и тщательно отреставрированным, а может – изначально бюджетным и безнадежно запущенным. Но ярусы галерей в нем будут, а, значит, будет нагляден механизм формирования общества. Так нагляден принцип действия механических часов и в Биг-Бене, и в старых ходиках: не в степени респектабельности дело, а в логике взаимодействия элементов.

В учебнике для начальной школы под названием «Édes hazánk», то есть «Милая (дорогая) наша родина» (дословно – «сладкая»), описывается природа и история Венгрии: голубой Дунай, зеленые холмы, добрый король Матьяш и смелый герой Тольди. По ходу рассказа авторам надо донести до детей идею о том, что страна находится в Европе. Делается это так. На полях страницы – картинка: изображено многоэтажное здание с вывеской по верху «Hotel Európa». Шестой этаж, третье сбоку окно – красно-бело-зеленый флаг. Венгрия.

Векерлетелеп. Город-сад

Чуть в стороне от центральных улиц Пешта, в XIX районе, находится Векерлетелеп, Wekerletelep, или поселок Векерле – жилой комплекс начала ХХ века, который должен был стать примером идеального города: уютный, чистый, архитектурно привлекательный, самоуправляющийся.

Он был попыткой решения болезненных проблем, с которыми столкнулись тогда все большие города. Уж на что быстро строился Будапешт в XIX столетии, но жилья не хватало катастрофически. За последнюю четверть века население города выросло в два с половиной раза. Застройщиков интересовали приносящие немедленную прибыль доходные дома-дворцы, которые теперь составляют архитектурную славу Будапешта. Они строились со скоростью и сейчас невероятной, а тогда это должно было казаться чудом: проспекты и бульвары росли на глазах.

Но жильем для низших и средних классов никто не озадачивался. Результат – теснота и резкий рост квартирной платы. У Будапешта в это время не оказалось художника, который бы запечатлел картины городской бедности, но то, как она выглядит, можно представить по лондонским гравюрам Гюстава Доре – удручающе. Смрад, теснота, грязь. Каменные джунгли.

Тогда и возникла идея города-сада. В самом деле, почему бы не попробовать соединить новые возможности Его Величества Прогресса со старыми мечтами Ренессансной Европы? С одной стороны – электричество, комфорт, гигиена, наука, с другой – уже имеющиеся, в XVI веке придуманные и нарисованные планы идеального города. На картах Гугла этот поселок внутри Будапешта бросается в глаза сразу: жесткая центральносимметричная композиция на основе квадрата, от центра которого во все стороны прочерчены линии улиц. Это кажется странным, но Векерлетелеп выглядит в точности, как идеальный город на рисунках Дюрера или Альберти. С одним отличием: те планы остались на бумаге, а Векерлетелеп был построен в срок и существует в реальности. Можно приехать и увидеть своими глазами.

Путешественника встретит квадратная площадь, окруженная небольшими уютными домами под черепичными крышами, восемь главных улиц и сады. Много зелени – таков был центральный пункт городской программы, придуманный премьер-министром Шандором Векерле (его именем и назван район). Людям, оторванным от своих садов и полей, с непривычки тяжело в большом каменном городе. Пусть этот новый, специально проектируемый район соберет в себе все лучшее, что может дать город… Но пусть при этом он останется немножко деревней. Это была принципиальная установка: нельзя людям жить без зелени деревьев, без шума листвы, без запаха цветов. Нельзя!