Юэн Макгрегор - Земля: долгий путь вокруг

И такой душевной. Я мог бы слушать ее целый день. Она тоже не понимала, что я ей говорю, но и для нее это, похоже, не имело значения. Мне так нравилось просто слушать ее истории, так что я даже слегка расстроился, когда услышал, что нам наконец-то разрешили ехать дальше.

Чарли: Мы продолжили двигаться по Западной Украине, направляясь во Львов. Эта часть страны выглядела невероятно бедной, только представьте: некоторые украинцы до сих пор обрабатывают поля вручную. Я видел, как один крестьянин медленно толкал ручной плуг вдоль длинной полоски поля. Жалкое существование, и весь пейзаж там был каким-то черно-белым. Никаких ярких красок. Совсем ничего.

Почти все деревни, через которые мы проезжали, были пусты. Те немногие жители, что нам попадались, выглядели очень старыми и крайне изможденными. Они лишь сидели у своих заборов, таращась на дорогу. Немногочисленные дети были одеты в болоньевые куртки, из которых явно уже выросли. То и дело на огромной скорости проносились мимо шикарные автомобили с тонированными стеклами. Мафия или бандиты, думали мы, которым совершенно до фонаря, как живет простой народ. Нищета была просто ошеломительной, особенно если учесть, что мы отъехали не так уж далеко от дома. От Лондона до Украины всего лишь неделя езды, но все равно это был совершенно иной мир.

К вечеру мы добрались до Львова — еще один долгий дневной бросок: двести пятьдесят километров по разбитым дорогам. За весь день мы остановились лишь дважды — у красивой церкви в какой-то деревушке, да попить кофе в придорожном кафе. Самое удивительное, что повсюду люди от души стремились нам помочь.

А когда в львовской гостинице Клаудио спросил, есть ли у них безопасное место, где можно оставить мотоциклы, администратор просто сказал: «Здесь», указав на фойе некогда пышного и богато украшенного, а теперь довольно жалкого дворца, в котором располагалась гостиница.

Юэн скатал ковры, и мы завели мотоциклы вверх на пару ступенек, через двойные двери, в щедро декорированный зал, посмеиваясь над безуспешными попытками развернуть тяжелые машины на отполированном до блеска мраморном полу.

Мы приняли душ, переоделись и отправились на прогулку по городу. Нас сопровождал Андрей Хуняк, украинский друг Клаудио. Как и многие восточно-европейские города, Львов был красивым местом. Здания в классическом стиле, булыжные мостовые, просторные площади, на которых старики играли в шахматы. За ужином Андрей, изучавший в Львовском университете лингвистику и подрабатывавший администратором базы данных, рассказал нам, как трудно найти работу на Украине.

— Рим не сразу строился, и свободный рынок не создать всего лишь за десяток лет. Прошло только тринадцать лет, как Украина обрела независимость. Это почти ничего, — пояснил он.

Мы спросили, доволен ли он, что коммунизм сменила демократия.

— Нелегко раньше жилось. Приходилось изворачиваться. Можно было купить лишь самое необходимое. Не было даже одежды. Прилавки в магазинах были пусты.

Хоть шаром покати. А теперь другая беда: в магазинах изобилие, но особо ничего не купишь. Слишком дорого.

Подобные истории мы слышали по всей Восточной Европе. Проезжая через Чешскую Республику, которая за несколько недель до этого вступила в Европейский союз, мы узнали, что значительная часть молодежи До сих пор вынуждена жить вместе с родителями, ибо не в состоянии приобрести собственную квартиру, да к тому же, поскольку эта страна стала членом ЕС, теперь ожидается очередной скачок цен на недвижимость. Многие украинцы подробно рассказывали нам о мафии, но никто не хотел, чтобы мы вставили это в свой фильм. Из чего мы сделали вывод, что украинская мафия держала всю страну в страхе — похоже, ее боялись даже больше, чем коммунистов пятнадцать лет назад.

Юэн: Поскольку сроки поджимали, мы покинули отель рано утром. До трех часов нам предстояло преодолеть пятьсот восемьдесят километров. У нас была назначена встреча в киевском отделении ЮНИСЕФ, — там находился центр помощи пострадавшим в результате чернобыльской катастрофы.

Чарли всю дорогу молчал, да и меня не тянуло на разговоры. Начало сказываться напряжение — не только от продолжительного броска до Киева, но и вообще от всего путешествия. Мы постоянно просыпались в несусветную рань, а ели впопыхах. Стресс при пересечении границы, странное приключение в отеле «Камелот» и нищета и убожество, с которыми мы столкнулись на Украине, — все это наводило нас на грустные размышления и лишь усиливало тоску по дому. Мы впервые осознали весь масштаб своей затеи. Мы столько повидали, столько проехали и столько всего сделали, что устали как физически, так и морально. А ведь еще шла только вторая неделя из пятнадцати. И это самая легкая часть пути. Казахстан, Монголия и Сибирь потребуют гораздо больших усилий. Перспектива была такой невеселой, что я предпочел не думать об этом.

Мы проехали около часа в полном молчании, а затем остановились выпить кофе в придорожном ларьке, находившемся в конце длинного правого поворота, под выглядывавшей из-за холма огромной скульптурой советской эпохи. Памятник этот, изображавший сжатый кулак, уже пошел трещинами и кое-где разрушился, но все еще сохранял свою мощь и выразительность. Когда я разворачивался, чтобы подъехать к ларьку, то заметил, что объезжаю на дороге то, что некогда было собакой. Машина сбила беднягу с такой силой, что ее останки разлетелись по всей дороге. Более страшной смерти на дороге я пока что еще не видел. Я смотрел на эти ошметки лишь краешком глаза, не желая лицезреть все подробности, однако и совсем оторвать взгляд было довольно трудно.

Мы с Чарли стояли на обочине дороги, молча потягивая кофе, а Клаудио снимал памятник. Впервые с тех пор, как мы покинули Лондон, нам нечего было сказать друг другу, и ситуация еще усугублялась тем, что от самой Праги вместе с нами ехал Клаудио. Попутчиком он оказался просто замечательным: с ним было легко общаться, он знал кучу историй, однако динамика трио совершенно отлична от отношений двух людей, и к подобной перемене нам еще предстояло привыкнуть.

Мы все видели собаку, но никто не осмеливался об этом упомянуть.

— Эта собака ну просто места себе не находит, — наконец выдавил я, прикрываясь стаканчиком с кофе.

Чарли взглянул на меня, и мы оба прыснули со смеху.

— Она в полной растерянности… или рассеянности, — добавил я, и мы совсем уж покатились со смеху. Шутка довольно глупая, согласен, но именно это нам и нужно было, чтобы нарушить тягостное молчание.

— Знаешь, что в самый последний миг пронеслось У нее в голове? — спросил Чарли, с трудом выговаривая слова. — Ее жопа!