Питер Мейл - По следу Сезанна
С общего согласия они от стойки пересели за ближайший столик.
— Ну, с чего начнем? — спросил Андре. — Сайрес, выкладывайте сначала вы свои новости. Лулу в курсе всей истории.
Сайрес принадлежал к тем рассказчикам, что любят говорить с толком и с расстановкой. Сначала он поведал о взлете и падении бедняги Виллерса, потом об их первой встрече и переговорах, а затем и о втором свидании, случившемся в холле одного из банков на Парк-авеню, во время которого должен был произойти обмен пяти тысяч долларов на телефонный номер.
— Не многовато ли за один номер? — полюбопытствовала Люси.
— В подобных ситуациях каждый норовит урвать что-то для себя, — объяснил Сайрес, — и чем ближе мы подбираемся к художнику, тем крупнее суммы. Мне даже страшно подумать, сколько запросит сам Францен. Так вот, я маюсь в вестибюле с полным конвертом наличных. Наконец появляется Виллерс, озирается так, точно за ним следит все ЦРУ, и бочком подходит ко мне. Думаю, что со стороны все это выглядело жутко подозрительно. Я все время ждал, что вот-вот кто-нибудь выскочит из-за горшка с пальмой и направит на меня пистолет. Итак, мы обменялись конвертами, и этот тип еще имел наглость пересчитать деньги. После чего он спешно удалился. — Сайрес с удивлением взглянул на свой пустой стакан.
— Сейчас принесу еще, — понял намек Андре.
Он отправился к бару, а Пайн повернулся к Люси.
— Надеюсь, мой почтенный возраст позволит мне задать вам один нескромный вопрос. — Он слегка пошевелил бровями. — Вы с Андре — как бы это выразиться? — близки?
— Похоже, дело идет к тому, — улыбнулась она. — Может, вам лучше спросить у него?
— В этом нет необходимости, милая. С ним все ясно. По-моему, он ни разу даже не взглянул в мою сторону, с тех пор как я пришел. И я этому очень рад. Я успел к нему привязаться. Он славный молодой человек.
— Да, — согласилась Люси, крутя свой бокал, — я тоже так думаю. Пока он не вернулся, Сайрес, я тоже хочу задать вопрос — вы не станете возражать, если я тоже поеду в Париж? Андре пригласил меня сегодня, но мне бы не хотелось…
— Ни слова больше. — Сайрес вскинул руку. — Если вы не поедете, я буду очень огорчен.
Она наклонилась через стол и поцеловала его в щеку, и Андре, подошедший со скотчем, мог бы поклясться, что Пайн слегка покраснел. Он сел за стол и внимательно посмотрел на них обоих:
— Может, вы предпочтете остаться вдвоем?
Люси подмигнула ему, а Сайрес откашлялся:
— Я ждал вас, чтобы закончить историю, а тут ваша приятельница напала на меня. Ну так вот, — он глотнул виски, — я позвонил по полученному номеру и поговорил с Франценом. Мне показалось, что он заинтересовался, хотя, разумеется, мы не стали вдаваться в подробности в телефонном разговоре. Мы договорились встретиться на следующей неделе, как он выразился, «на нейтральной территории». Должен заметить, у этого Францена довольно дорогое чувство юмора. Он предложил «Лука-Картон». Сказал, что его любил Тулуз-Лотрек и там сохранилась артистическая атмосфера.
Андре потряс пальцами так, словно обжегся, и объяснил ничего не понявшей Люси:
— Это один из лучших ресторанов Парижа. Расположен на площади Мадлен. Я был там всего один раз — отмечал свой день рождения.
— И недешевый? — уточнила Люси.
— Очень недешевый.
— Мои милые, — поспешил успокоить их Сайрес, — вы должны рассматривать это путешествие как выгодное вложение. Перед нами открываются прекрасные финансовые перспективы. А кроме того, — добавил он, глядя на Андре, — сегодня у меня был очень удачный день. Старушенция купила-таки обе акварели для своего внука, и я чувствую себя богачом. Денег нам хватит.
— Не знаю, Сайрес, — нахмурился Андре. — Вы и так уже много потратили.
— Чтобы много получать, надо много тратить, — напомнил Пайн, назидательно подняв палец. — Помните, во сколько мы оценили картину? В тридцать с лишком миллионов. — Палец опустился, и Пайн откинулся на спинку стула, будто уже выиграл спор. — А теперь расскажите про своего редактора.
Андре изложил им предложение Камиллы. Пайн слушал молча, а Люси время от времени вполголоса вставляла замечания. Андре чувствовал, как с каждым словом растет скептицизм его собеседников, и потому закончил пожатием плеч и виноватым замечанием, что на первый взгляд идея показалась ему неплохой.
Люси первой нарушила короткое молчание.
— Ну и штучка эта Камилла! — возмутилась она. — Неужели она в самом деле считает, что ты можешь вот так за пару дней собраться и уехать на полтора года? Сумасшедшая. — Она обернулась к Сайресу: — Как вы понимаете, я не принадлежу к ее поклонникам.
— Лулу, все возможно. — Андре начал загибать пальцы, перечисляя доводы: — У нее есть связи, у нее есть деньги Гарабедяна, идея совсем недурна, и она знает, что у меня сейчас не слишком много работы. Сайрес, что вы думаете?
— Все это шито белыми нитками, милый юноша, — покачал головой Пайн. — Лулу права — чересчур уж подозрительно совпадает время. Будь я циником, то сказал бы, что все эти сказки о выставках, зарубежных изданиях и прочем — всего лишь дымовая завеса. Все задумано — и задумано очень ловко! — только ради того, чтобы поскорее запихнуть вас в самолет и отправить подальше.
— Пусть так. Но зачем?
— Вот этого я, к сожалению, сказать не могу. Но совершенно точно — не из заботы о вашем здоровье, и я считаю, что наша маленькая экспедиция должна состояться, несмотря ни на что. Вы согласны, милая?
От ответной улыбки Люси в зале стало светлее.
— Я уже уверена, что мне очень понравится Париж.
— Ну хорошо, согласен, — кивнул Андре и подозвал официанта. — Давайте попрактикуемся перед отъездом, — предложил он, раскрывая меню.
14
Стук маленьких колесиков и треск открываемой молнии разбудили Андре, и несколько минут он не мог сообразить, где находится. Кровать — женственная, удобная, довольно маленькая и к тому же наполовину скрытая под ворохом одежды, — была определенно не его. В другом конце спальни при свете тусклого ночника он разглядел Люси, склонившуюся над чемоданом и тоже окруженную кучами нарядов. Она обнаружила, что Андре проснулся, и на лице у нее появилось виноватое выражение.
— Лулу, что ты там делаешь?
Она испуганно выпрямилась, и тут выяснилось, что на ней нет ничего, кроме очень короткой белой футболки.
— Андре, извини, я не хотела тебя будить. Я никак не могла уснуть, ну и подумала, что… — Она неопределенно махнула рукой в сторону чемодана. — Подумала, что начну укладывать вещи в дорогу.
Неуклюжими со сна пальцами Андре ощупью искал на тумбочке часы.
— Сколько времени?
Люси пожала плечами:
— Ну, наверное, еще рано, — в полутьме блеснули ее зубы, — но только не в том случае, если едешь в Париж.
Он наконец нашел часы и, прищурившись, взглянул на циферблат.
— Лулу, четыре часа утра! Наш самолет вылетает в восемь вечера. Сколько тебе надо времени, чтобы собраться?
Она подошла и присела на краешек кровати, откинула волосы с его лба.
— Ты не понимаешь. Мне ведь надо подобрать вещи, которые сочетаются. Не хочу выглядеть как бедная провинциалка рядом со всеми этими шикарными парижанками.
Она улыбнулась ему. Подсвеченные сзади темные волосы черным облаком окружали более светлый треугольник лица.
Андре положил руку ей на бедро, почувствовал, как под его пальцами загорелась шелковистая кожа, и начисто забыл о сне.
— Все верно, — сказал он. — А еще эти парижанки умеют готовить.
Она уперлась руками в его плечи, прижала их к подушке и прошептала ему на ухо:
— Только не те блюда, что готовлю я.
* * *Вечером они встретились с Сайресом в аэропорту у стойки компании «Эйр Франс». Весь день до этого удивительным образом походил на Рождество, неожиданно наступившее в апреле. Он был наполнен упаковкой чемоданов, которые тут же распаковывались и укладывались вновь, прощальными звонками, последними неотложными делами и непрерывным ощущением праздника. Уже перед самым отъездом они съели пиццу, запив ее бутылкой шампанского, и явились в аэропорт слегка пьяные, усталые и счастливые. Сайрес же, отложивший при их появлении номер «Нью-Йорк таймс», выглядел так, точно самым утомительным занятием за день у него был визит к портному для примерки.
— Добрый вечер, мои дорогие. Вы сильны в кроссвордах? Мне нужно слово из пяти букв, означающее «Город света». Как вы думаете, может, это Париж? — Он улыбнулся, встал и поцеловал Люси в щеку. — Берет вам очень к лицу. В Сен-Жермен только и будет разговоров, что о вас. Андре, вы счастливчик.
Начало путешествия, разделенного с друзьями, — один из самых приятных моментов в жизни и одна из немногих радостей, еще доступных тем, кто в наши дни отправляется в дорогу. Приятная компания и чувство радостного предвкушения помогают забыть даже о неприятных и нудных предотлетных формальностях. Вы едва обращаете внимание на задержки рейсов, грубость персонала, процедуру досмотра и на привычное ощущение, что вас здесь считают всего лишь неудобным и капризным человеческим багажом. Сайрес и Андре так увлеченно рассказывали Люси о своих любимых местах в Париже — о баре отеля «Ритц», о блошином рынке, о музее Орсе, о Понт-Неф, о еде и цветах на улице Бюси, — что едва заметили, как вместе с остальным человеческим стадом их загнали в самолет.
