Евгений Абалаков - На высочайших вершинах Советского Союза
Даниила Ивановича еще нет. Он появляется значительно позже, отчаянно поругивая проклятую стенку. Подтягиваются и остальные, за исключением кинооператора. Позже внизу узнали: у него порвался ремешок от аппарата, пленка срывалась и катилась вниз. Обдумав создавшееся положение, он решил, что ждать подкрепления от нас сверху безнадежно, что осыпь крута и во избежание аварии нужно отступить. Мы же очень жалели об отсутствии оператора: панорама чудесная, пик Коммунизма грандиозен, даже гребень (путь нашего восхождения) виден неплохо. Здесь же был продуман и принят план будущей съемки восхождения.
Щелкают лейки и аппараты. Я тоже не теряя времени рисую пик. Все уже ушли вниз, когда я закончил и начал спук. Спустившись до стенки, обнаружил отсутствие альбома. Он каким–то образом вылетел из кармана. Пришлось опять подняться вверх. Долго шарил кругом. Наконец нашел и засунул уже за рубашку.
Спускаюсь быстро. Спрыгиваю со стенок, камни веером разлетаются из–под ног. Соскальзываю по осыпи зигзагообразно, чтобы сзади камнем не шлепнуло. Вот и лагерь. С громадным аппетитом уничтожаю оставленный обед. Все очень довольны. Вечером проявляем и печатаем в палатке кинооператора.
17 августа. Опять чудесное утро.
День отдыха. Основное занятие — чистка винтовки. Оказалась не так заржавлена, как я думал.
Много рисую. Набросал сераки. Вечером опять печатаем.
18 августа. Аркадию Георгиевичу пришла гениальная мысль построить стадион, и уртаки с готовностью и рвением принялись расчищать площадку.
К вечеру стадион готов. Открытие. Грандиозный праздник на высоте 4600 метров. Сперва с носильщиками проводится занятие «Вступление в акробатику». Исполнение потрясающее. Приходится и мне принять участие в качестве страховщика. Ребята увлечены. Страдают и ноги и шеи. Абдурахман даже язык прикусил и долго плевался кровью.
Второй номер — цикл игр с наградами победителям. Смех! Игры занятные, а в исполнении носильщиков — потрясающие. Победители с довольной улыбкой принимают сахар, конфеты, шоколад, печенье. Все, конечно, в малых дозах. Сногсшибательная игра «собачья тяга» прошла особенно живо, когда в ней принимали участие я и Аркадий Георгиевич. Праздник заканчивается грандиозным волейбольным матчем с «поплавком Полянского» вместо мяча. Чудесно! Большой азарт. Все очень довольны и оживлены.
Сегодня обязательно уже должен быть караван. Увы, все ожидания и встречи — впустую. Неужели и завтра не прибудет? Положение создается серьезное: горючего почти нет, питания на один день.
Опять печатаем. Засняли носильщиков и красноармейцев. Погода портится. Хмарь, появляются облака. Обидно пропустить столько дней чудесной погоды, имея впереди полную неопределенность.
19 августа. Унылая погода и у всех унылое настроение. На приготовление завтрака израсходовали весь керосин и остатки дров. К обеду объявили субботник по собиранию бумаги и других горючих «внутренних ресурсов». Обед талантливо готовим на бумаге, а ужин на ее остатках. Последний рыбный суп с макаронами и гречневая каша с салом. Все чудесное, да мало.
Накрапывает дождик. Низко сел туман. Сиреневой завесой закрыл громады полумрак. И сегодня, видимо, каравана не будет. Забрались все в палатку и от нечего делать занялись рассказыванием всяких занятных случаев. Полились воспоминания.
Вечер. Начальники маячат живописной группой на горизонте. Совещаются. Положение напряженное. Продуктов нет.
Выносится решение: завтра лишние люди, все, кроме штурмовиков, идут в Подгорный лагерь. Шиянов с Шибшовым — к языку ледника, расследовать, в чем задержка. Они должны быстро вернуться, желательно с караваном. Срок четыре дня. К 23 августа хотя бы ночью, у нас должен быть гонец с сообщением. В неблагоприятном случае 24 августа эвакуируемся вниз и мы. Настроение несколько тревожное.
Последняя ночь вместе. Жаль: привыкли и полюбили друг друга, несмотря на многие недостатки. Вот Шиянов — чудесный малый; он недавно явился, а чувствую — будем друзьями.
20 августа. На остатках всякой мелочи вскипятили по чашке чаю. Пили впустую. Уходящие стали собираться. Личное взяли далеко не все, в надежде еще вернуться. Но набралось все же порядочно.
Лагерь опустел. Тишина. Чудесной синевы небо и обновленные блестят снега.
Из штурмового дневника
22 августа. Лагерь «4600». Носильщики ушли на рассвете.
У нас неожиданные осложнения. У Шиянова всю ночь была рвота, и сейчас он чувствует себя явно плохо. Доктор его осмотрел и оставил в лагере.
Продолжительная съемка отходящих штурмовиков. Провожают все. Оператор суетится, снимает в сераках и в начале подъема. Прощание через трещину. Двое товарищей провожают нас до 4800 метров. Там 25‑минутный отдых и трогательное прощание: расцеловались и разошлись.
Жарко. Ни облачка. Высота 5200. Температура плюс 5 градусов. Быстро поднимаемся на карниз. Эффектные лавины с ближайшего пика. По скалам идем 30 минут.
Лагерь «5600». Рекорд: поднялись за 4 часа 50 минут. В лагере носильщик, прозванный «Голова болит», увидев нас, в восторге захлопал в ладоши. Ну, все в порядке! Настроение у носильщиков прекрасное. Солнце жарит крепко. Отовсюду течет. Накормив двух носильщиков, отправили их вниз. Для остальных выделили усиленные порции — ребята очень довольны.
Решаем самостоятельно с Даниилом Ивановичем изменить план: завтра — на «5900». День там. Затем — на «6400», сразу без спусков, по пути проводя дорогу.
Погода портится. С ближайшего пика снежок начал заносить путь. Ветер рвет шквалом, на пике большие смерчи. В 6.15 ложимся в палатки. Температура — 0 градусов. Тепло и уютно. Но палатку целую ночь рвало ветром, и спалось плохо.
23 августа. Лагерь «5600».
Встали, когда достаточно пригрело. Состояние у всех приличное. Тщательно подкрепляемся. Температура — 0 градусов. Солнце иногда скрывается за прозрачные облака. Над пиком Коммунизма ясно. Носильщики уходят чуть раньше, солидно нагруженные продовольствием и радиостанцией. Мы выходим в 10.20. У нас тоже рюкзаки раздулись. Пришлось сверх своего снаряжения забрать все необходимое для кинофотосъемки, да еще забытую носильщиками палатку. Киносъемка отходящих.
Идем сугубо медленно. После первого жандарма заметили внизу ораву носильщиков (девять человек), поднимающихся к повороту. Идут не спеша. Догоняем их у второго жандарма и отсиживаемся под ним, потому что сверху «спускают» громадные камни. Еще киносъемка на жандарме. Страшно неудобно лезть с чересчур раздутым рюкзаком — всюду цепляешься.
