Александр Дюма - Из Парижа в Астрахань. Свежие впечатления от путешествия в Россию
С расстояния семь-восемь лье я смотрел на Готланд и невооруженным глазом, и в подзорную трубу, походя, пытаясь разглядеть на нем, что только можно, когда один швед, торгующий зерном в Висби [точней, Висбю] ― столице Готланда, предложил мне некоторые сведения об этом острове. Ты знаешь, насколько любезно я слушаю даже тех людей, которые на меня нагоняют скуку, и тем более тех, кто мне интересен. Мои вопросы множились, и вот результат нашего разговора.
Город Висбю, о котором говорил мой собеседник, сегодня в упадке; в нем насчитывается около четырех тысяч, а было 15-18 тысяч душ. Это один из древнейших городов Севера, полный руин; его церковь, в чем меня уверил торговец зерном, ― самый чистый готический стиль конца XIV ― начала XV века. Известны ли тебе сколько-нибудь французские торговцы зерном, которые могли бы нам назвать даты основания Сен-Жермен-де-Пре, Нотр-Дам или Сент-Этьенн-дю-Мон? Наш человек разбогател на пшенице или, вернее, на готландской ржи удивительной белизны. Одна из особенностей почвы острова ― большая примесь извести; такая земля хорошо прогревается и полностью иссушается, если поля не защищены зелеными ветвями. К этому нужно добавить, что на Готланде нет ни озер, ни рек; одни ручьи, пересыхающие летом.
Кроме торговли зерном, готландцы разводят шелковичных червей и скот. Мой собеседник, услыхав, как я пренебрежительно отзывался о баранине вообще, уверял меня, что я отказался бы от предубеждения относительно нее, если бы мне удалось отведать мяса шерстеносов острова, что у нас перед глазами, на вкус чего-то среднего между зайчатиной и мясом косули.
Первопричина, приводящая к улучшению качества мяса на Готланде, несомненно, та же, благодаря которой славятся задние ножки наших баранов, кормленных на солончаках: соседство с морем. Действительно, крестьяне приспособились оставлять своих баранов на пустынных островах на пять-шесть весенних и летних месяцев, чтобы свободно заниматься другими делами; там скотина находится под охраной людской добропорядочности, и не было ни единого случая воровства; там бараны становятся свободными, и баранина теряет вкус мяса домашнего и приобретает вкус мяса дикого животного.
С XII века остров Готланд значится в морской лоции или, скорее, там согласован императором Лотером III, если судить по переводу и комментариям к архивному материалу, выполненным нашим ученым-законоведом месье Пардессю.
Мой чичероне очень хотел бы, чтобы я остановился на Готланде, и даже предлагал задержаться вместе со мной; он организовал бы мое присутствие на празднике летнего солнцестояния, который проводится в Висбю и на всем острове 23 июня. В самом деле, в течение ночи Сен-Жана все жители Севера устраивают праздник, и выпади нам проходить мимо Готланда той ночью, мы увидели бы его горы в праздничных огнях. Это праздник их предков ― скандинавов, в честь бога Бальдера. Если следовать Эдде, скандинавской мифологии, то речь идет о боге, излучающем красоту. Он был ею наделен от природы; все на свете отдавало ему почести: звезды в небе, реки на земле. В молитве Фригги, его матери, все сотворенные существа, добрые или злые, живые или неодушевленные, заклинались ― не причинять ему ничего плохого. Его мать, как мать Ахилла, верила, стало быть, что ее сын находится в безопасности посреди сотворения, когда гений зла Хоки заметил тростинку, что росла возле Вальхаллы и с которой Фригга забыла взять ту же клятву, что с других растений, настолько она ей казалась безобидной. Хоки срезал забытую тростинку и сделал из нее стрелу, которой насмерть поразил Бальдера. Тотчас траур разлился во всей природе. Боги, люди и животные уронили головы и плакали слезами, деревья ― соком, травяные растения ― росой. Небывалый траур охватил все живое, только убийца не проронил ни слезинки. Приготовили костер, положили сверху тело Бальдера и сожгли его этой торжественной ночью ― с 23-го на 24 июня. Отсюда эти огни, что народы Запада заимствовали у народов Севера, отсюда и детский образ, перед которым мы сами зажигаем лампады и свечи, устраивая праздник в честь Сен-Жана, в чем уверены, а на деле ― в честь Бальдера.
С другой стороны, готландцы переняли наш Майский праздник, так замечательно описанный Булвером (Bulwer) в «Гарольде и Последнем саксонском короле»; но, поскольку в северных климатических зонах иногда май проходит прежде, чем появляется листва, этот праздник расцветает у них лишь в июне, что не мешает ему сохранять свое название Majstang ― Майстанг.
Итак, два праздника слиты в один, и шведы одновременно отмечают появление первых листьев и смерть Бальдера. По местному преданию, в эту ночь шведские девушки видят своих женихов. Они вызывают такое видение, собрав магический букет из девяти разных цветков с девяти разных полян. Все время, пока продолжается сбор цветов, те, кто ставит опыт, должны сохранять полную тишину; затем, когда букет готов, они ложатся спать, положив его под подушку. И вот они видят, как их мечтания выталкивают к ним молодого человека со всеми атрибутами своего положения в обществе, который должен стать супругом. Он приходит: его рука скользит под подушку, он берет букет, целует его, кладет на место и удаляется. Видение длится не более 15 секунд. Но этого достаточно, чтобы девушка увидела того, кто в один прекрасный день непременно станет ее супругом.
Есть еще одно средство у шведских девушек узнать своего суженного: в ночь с 23-го на 24 июня спать, завернувшись в простыню, на террасе своего дома, утром рядом с собою поставить тазик с водой и положить белое полотенце. Тогда им является молодой человек, который просит у них разрешения помыть руки и умыться. Этот молодой человек ― жених.
Пока мой чичероне рассказывал мне все эти обычаи, заимствованные у язычества, Готланд бежал, его унесло далеко от нас. Позвонили к обеду, мы спустились вниз; когда снова поднялись на палубу, вокруг расстилалось только море, всякая земля исчезла.
В то время как слева мы оставляли Швецию, справа шли вдоль Курляндии, различая, скорее, как скопление тумана, а не как реальную сушу, остров Эзельский[37]. Это была уже Россия.
Курляндия, завоеванная в 1247 году рыцарями Тевтонского ордена, становится вассальным герцогством Польши, с наследственной властью дома Кеттлеров. Этот дом угасает, и Морис де Сакс, наш победитель при Фонтенуа, назначенный наследником, удален от дел Анной ― вдовой последнего герцога, которая становится императрицей России и вместо нашего героя называет герцогом Курляндским гнусного Бирона, своего любовника. Он завещал герцогство своему сыну Петру, который отрекся от сана в 1795 году. Екатерина II присоединила герцогство к России.
