Жюль Верн - Болид
Итак, через неделю после возвращения в Ричмонд, со стремительностью, отличающей граждан Соединенных Штатов, они не столько посетили, сколько пронеслись по широким равнинам и преодолели горы соседней Каролины.[86]
Что же произошло во время этого скоростного паломничества, совершенного в вагонах железных дорог, на пароходах, в почтовых каретах, запряженных четверкой лошадей? Ладили ли супруги в дороге? Проявляли ли совершенное согласие во всех случаях, по всем поводам? Не слышалось ли какого-нибудь диссонанса в задушевной музыке, играющей в первые дни после свадьбы? Не спрятался ли медовый месяц в облаках?
Достоверно известно лишь то, что через три недели после отъезда из Ричмонда мистер и миссис Стенфорт вернулись в свой особняк, где так и не возобновили совместную жизнь. Уже через неделю джентльмен ехал в одну сторону, а дама — в другую. Если они и общались между собой, то только посредством писем и телеграмм. И вовсе не по телефону, где голоса проникают друг в друга, встречаются, несутся по электрическому проводу, а по телеграфу, гораздо менее интимному приспособлению, назначили они встречу в 10 часов утра 27 мая в городе Уэйстоне.
Но была уже половина одиннадцатого, а на встречу явилась только миссис Аркадия Стенфорт. Она то и дело повторяла:
— Берта, ты не видишь его?
— Нет, мадам.
— Может быть, он передумал?
— Вполне возможно!
— Но зато я не передумала! — решительно ответила миссис Стенфорт. — И ни за что не передумаю!
В этот момент на краю площади раздались крики, и прохожие сразу же бросились туда. Вскоре собралась огромная толпа. Сотни людей прибежали с соседних улиц. Услышав гул толпы, даже мистер Джон Прот покинул свой сад и, сопровождаемый верной Кэт, остановился на пороге дома.
— Вот он! Вот он!
Такими словами обменивались любопытные — как те, что собрались на площади, так и те, что высунулись из окон расположенных на ней гостиниц.
Слова «Вот он! Вот он!» настолько соответствовали желанию миссис Аркадии Стенфорт, что у нее непроизвольно вырвалось:
— Наконец-то… Наконец-то!
— Да нет, мадам, — проговорила горничная, — это не мистер Стенфорт!
Действительно, с чего бы толпе приветствовать этого человека подобным образом и почему она могла так ждать его?
К тому же все головы были подняты к небу, все руки указывали на северо-восточную часть горизонта, все взоры обратились в эту сторону.
Неужели над городом вновь появился знаменитый болид? А жители собрались на площади, чтобы приветствовать его полет?
Нет, еще не наступил час, когда зрительные трубы башни и донжона могли бы различить метеор на краю горизонта… Он не появится до наступления ночи… Известно, что время его вращения вокруг земного шара равнялось продолжительности вращения вокруг собственной оси. А поскольку его появление, замеченное мистером Дином Форсайтом и доктором Хадлсоном, впервые произошло после заката солнца, то виден он был только в этот момент. И так было бы каждый вечер, если бы облака часто, слишком часто не скрывали его от глаз простых смертных!
Но кому же были адресованы возгласы толпы?
— Мадам… Это воздушный шар, — сказала Берта. — Посмотрите! Вот он огибает шпиль Святого Андрея…
— Воздушный шар, — также сказал мистер Джон Прот, отвечая Кэт, которая хотела, чтобы это непременно оказался вызывавший такое восхищение метеор.
Аэростат медленно поднимался ввысь. Его вел знаменитый Уолтер Врагг в сопровождении помощника. Цель этого полета, который должен был продолжаться вплоть до самого вечера, заключалась в том, чтобы встретиться с болидом в более благоприятных условиях. Поскольку дует юго-западный ветер, аэростат окажется прямо перед болидом, и, достигни он высоты хотя бы пять-шесть тысяч метров, Уолтеру Враггу, вероятно, удастся различить золотое ядро среди сверкающего ореола. И, может быть, тогда станут известны его размеры…
Разумеется, едва было принято решение о полете, мистер Дин Форсайт, к великому ужасу старой Митс, потребовал, как говорят французы, «находиться там». Такое же требование, к не меньшему ужасу миссис Хадлсон, выдвинул и доктор Хадлсон. Однако аэронавт мог предложить лишь одно место в гондоле, что вызвало яростный эпистолярный спор между двумя противниками, выдвигавшими равные претензии. В конце концов и тому и другому было отказано. Уолтер Врагг остановил свой выбор на помощнике, который был ему несказанно более полезен.
На высоте приблизительно двух тысяч футов тар, подхваченный более сильным на этих высотах потоком, стремительно направился к северу и, опередив болид, скрылся под прощальные крики толпы.
Несмотря на свою озабоченность и беспокойство, миссис Стенфорт провожала шар глазами и не заметила мистера Сета Стенфорта, который приближался к ней спокойным и размеренным тагом.
Очутившись рядом с ней и отвесив поклон, он произнес:
— Вот и я, мадам.
— Хорошо, сэр, — удовольствовалась кратким ответом миссис Аркадия Стенфорт, тогда как Берта из скромности отошла назад.
Они обменивались претензиями и ответами тоном, сухость которого возрастала с каждой произнесенной репликой.
— Наконец-то! Вот и вы, мастер[87] Сет.
— О, у меня и в мыслях не было пропустить эту встречу, миссис Аркадия.
— Я здесь уже целый час.
— Сожалею, что заставил вас ждать, но виновата железная дорога. Из-за неисправности паровоза наш поезд опоздал.
— Был момент, когда я подумала, будто вы сели в этот воздушный шар, который только что скрылся из виду.
— Как! Не уладив нашего положения?!
Миссис Стенфорт подавила улыбку, едва появившуюся на ее устах, а мистер Сет Стенфорт стал так же серьезен, как и она.
— Сейчас не до шуток, — продолжила молодая женщина, — а поскольку при нашей последней встрече мы сказали друг другу всё, что хотели…
— Тем не менее во избежание недоразумений, — заявил мистер Сет Стенфорт, — было бы не лишне все это повторить.
— Ладно. Впрочем, полагаю, этот окончательный разговор может уложиться в одну-единственную фразу.
— Какую же?
— Ту, что мы, отказываясь от совместной жизни, поступаем правильно.
— Совершенно с вами согласен.
— И что мы не созданы друг для друга.
— И в этом вопросе я целиком разделяю ваше мнение.
— Разумеется, мистер Стенфорт, я далека от того, чтобы не ценить ваши достоинства…
— Со своей стороны, я ценю по справедливости ваши, прошу в этом не сомневаться.
— Мы считали, что у нас общие пристрастия. Не отрицаю, что это так, по крайней мере, в том, что касается путешествий…
